— Дима, привет, — начала я сразу после гудков. — Я не помешала?
— Привет, Юльча, норм, говори.
— Дим, ты с Глебом, когда последний раз встречался?
— Обедали как-то на днях, в среду, кажется, — припомнил он. — А что такое?
— Он ничего такого не говорил… — запнулась я, раздумывая какого — «такого». — Может у него проблемы какие-то?
— Какие проблемы, Юль, не вкурю, ты о чем толкуешь?
— А в его поведении странностей не замечал?
— Юлька, — строго произнес он мое имя. — Странности замечаю, но пока только у тебя. Что у вас происходит вообще?
Я уже пожалела, что позвонила. Разговор мне ровным счетом ничего не дал, а беспокойства добавил, вдобавок не только мне, а еще и Королёву. Сейчас еще заподозрит меня в сумасшествии. Так мне и надо, не буду на пустом месте бучу наводить. Однако, этот вопрос я не могла не задать и спросила:
— Дима, как считаешь, у Глеба есть враги?
— Враги? — переспросил собеседник. — Да какие враги, золотце. Враги это серьезное слово, тут с кондачка не скажешь. С ними ведь как, — рассуждал он — могут и быть у тебя, а ты про них знать не знаешь, потому как, врагами этих людей не считаешь…
— Спасибо, Дим, — не стала я дослушивать. — Наверняка, я нафантазировала себе кучу, не обращай внимания. Спокойной ночи.
— Погоди-погоди. У тебя точно все в порядке, помощь не нужна?
— Все в порядке. Давай о том, что я звонила, будем знать только мы двое, хорошо?
— Да, я понял, — заверил он. — Пока.
Ну вот, Димка спросил: «у тебя все в порядке» (не «у вас»), сто процентов решит — я тронулась. Аньке расскажет точно, но тут я спокойна, максимум, что сделают эти двое — хорошенько высмеют меня, вреда мне от этого никакого.
Я переместилась к кухне, поставила чайник и вспомнила о собаке. Бросилась разбирать покупки. Пальто определила в шкаф, белье и платье приготовила унести наверх, ко всему прочему я прикупила для пса консервы. Открыла две банки, надеюсь, этого ему хватит на ужин.
На улице шел снег: крупный, пушистый, серебрясь в свете фонаря. «Наконец-то!» — порадовалась я. На дворе третье ноября, а земля неприглядно гола — ситуация исправляется. Джек сидел в будке, высунув наружу нос, моему появлению порадовался, выбрался и завилял хвостом в ожидании. Я заменила пустую миску на полную и объяснила ему:
— Сразу признаюсь — дешевая, сегодня больше ничего не жди. Надеюсь, будет съедобно.
Консервы пришлись по вкусу, признаться, отсутствием аппетита пес не страдал, на данный момент не отказавшись еще не от одного вида угощения. Хотя похвастать фантазией мои подношения тоже не могли, возможно, у пса и имеется свой стоп — лист. Я постояла возле него, держа в руках миску, глядя, как пустырь соседа припорашивает снег. А потом задрала голову и уставилась в небо: из темной бездны, расчеркивая воздух, притягивались миллионы белых частиц, становясь вблизи снежинками. Они пленили, завораживали, оттеняли пугающую темноту бездны. Я на секунду закрыла глаза, наслаждаясь их касаниями моего лица,… услышала шорох и рванула в дом.
Вбежала, закрыла дверь, уселась под ней и засмеялась, жадно выдыхая глупые страхи. Видел бы кто меня со стороны, наверняка решил, что я с прибабахами. «Так дело не пойдет», — сказала я себе, поднялась и отправилась мыть собачью миску.
Бутылка со средством для мытья посуды опустела, открыла шкаф, потянулась в ящик за новой. Кукла. Смотрела на меня нарисованным глазом и, казалось, улыбается. Секунда и вот она уже у меня в руках. Еще одна — я беру с крючка ножницы, сажусь за стол и распарываю ей штопаную спину.
Внутри нарезанный мелко поролон и свернутая трубочкой бумажка.
"je viendrai te chercher"
«Я приду за тобой», — перевела я, оглядываясь по сторонам и таращась на стены. А потом охватила такая жуть, сея панику внутри меня, что я, надеясь сбить это состояние, рубанула кулаком воздух и грохнула по столу, крича:
— За кем, сволочь, за кем ты придешь?!
Французский я учила в школе, но еще теплила, выращивала надежду, что эта надпись предназначалась не мне.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Должно быть, сказала свое слово ночь, торжествующая за окном, нагоняя дополнительных страхов. Ромашковый чай и две таблетка валерианы не помогали избавиться от них. Желание позвонить Глебу, осталось лишь желанием. Я побоялась помешать, показаться назойливой, поэтому обошлась новым смс: «У тебя все хорошо?»
Ответ пришел лишь через сорок три минуты, на протяжении которых я изводила себя домыслами и фантазиями.
«Все в порядке, через час вернусь».
Глеб застал меня в кровати. Почти во всех помещениях дома горел свет, я куталась в одеяла и честно пыталась забыться сном, стараясь избавиться от назойливых мыслей.
— Я не могу уснуть, — голосом обиженной девочки, пожаловалась я и потянулась к мужу.
Глеб сел на край кровати, притянул меня и погладил по голове:
— Глупая, кто же спит при свете…
Я приткнулась щекой в его коленях, ощущая чуть холодные брючины.
— Что у вас стряслось?
— Ерунда, — отозвался муж, продолжая водить рукой по моим волосам. — Поскандалили выпившие постояльцы, подрались, телевизор разбили. Я сейчас, — привстал он, — свет погашу везде и вернусь, не скучай.
— Глеб, — позвала я, когда он был уже на пороге. Муж обернулся, я выпалила: — А я куклу распорола.
Он свел брови, пытаясь сообразить, и спросил:
— Куклу? Какую куклу?
— Ту, тряпичную. Там записка, она внизу на столе.
Муж поспешно сбежал вниз.
— Что здесь написано? — вернулся он, держа бумажку в руках.
— Я приду за тобой.
— Что?
— Я приду за тобой, — повторила я громче.
Глеб растерялся. На мгновение мне показалось, что он испугался, но уже через секунду я поняла — беспокойство. По тому, как заходили желваки, натянулась вена у виска, можно было судить о том, что он недоволен.
— Откуда она у тебя? Я же выбросил ее, — раздраженно напомнил он. Я отвернулась и не стала отвечать на вопрос, сейчас не это главное. Обхватила себя за колени и покачалась, отсутствующе пялясь в стену.
— Это по-французски. Я учила в школе французский. Надпись именно на нем… почему?
Должно быть выглядела я напугано. Муж шагнул ко мне, сел на край кровати и взял меня за руки. Немного сжал пальцы и потряс ими в воздухе, заглядывая в мои глаза.
— Вот что, сейчас я пойду, выброшу эту чертову куклу и записку, а ты выбросишь всю эту чушь из головы, — внушал он. — Этот шутник, кто бы он ни был, горько пожалеет, если еще раз проявит себя. Знаешь, что мы сделаем?
— Что? — на автомате переспросила я, наконец, посмотрев на него. Муж просиял и нарочито бодро ответил:
— Уедем на следующие выходные. Проведем время вдвоем: только ты и я. Нам давно следовало это проделать.
— Куда? — удивилась я.
— Куда скажешь, можем махнуть в теплые страны, можем на север, куда угодно. Решено, завтра же купим билеты.
Я заразилась идей, выбор пал на Казань. Если достоверно, идея принадлежала мне, муж только согласился, уточнив; уверена ли я, что не желаю к морю. К морю я не хотела. Туда нужно брать отпуск, двумя днями не обойтись, а у меня работы полно. Организацию путешествия Глеб взял на себя: уже в понедельник забронировал отель и настоял, чтобы на пятницу я взяла отгул. Ехать решили на своей машине, посчитав это удобным.
Все складывалось удачно. Работу старалась проделать с запасом, дабы на пятницу не оставалось недоделок. Затык возник с Джеком: куда деть пса? Но и тут решение нашлось — Светка согласилась пожить у нас все выходные. Была мысль пригласить хозяина собаки, но ее по понятным причинам отвергла, зная, — муж не придет в восторг от этой идеи. В среду навестила отца, вечером четверга паковала дорожную сумку в отличном расположении духа, выезжать решили, не дожидаясь рассвета.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
