— В добрый путь нам! — подмигнул мне Глеб, я улыбнулась в ответ, и мы поехали. — После обеда, думаю, будем на месте, как раз к заселению.
Я тихо радовалась, боясь спугнуть эйфорию. Что может быть прекраснее? Рядом любимый человек, в термосе горячий чай, впереди прекрасный город и смена обстановки. Чудесно.
Казань встретила нас легким, сухим минусом и небольшой пробкой на въезде. Снег, если и был в этом городе, то либо стаял, либо его заботливо вымели. Мы заселились, сходили на запоздалый обед в ресторан при отеле и отправились гулять. Первыми в списке к посещению, естественно, значились кремль и мечеть Кул-Шариф. Беленые стены кремля, устремленные ввысь синие «шапки» мечети и потрясающие виды. Летом, когда царствует зелень, тут должно быть особенно красиво. Площадь Тысячелетия зажгла фонари, до позднего вечера мы гуляли, вернувшись в отель продрогшие, но довольные.
Ужин заказали в номер, пили вино и шутили. Вспомнили медовый месяц и безотрывно смотрели друг на друга, словно жаждали насладиться каждой минутой, мгновением. На следующий день гуляли по Баумана, держась за руки, кормили друг друга чак-чак в ближайшем кафе, смеясь и радуясь подобно ребятне.
Вечером я стояла у панорамного окна номера, глядя на сияющий огнями город, когда муж присоединился ко мне. Накрыл руками мои плечи и шепнул в самое ухо:
— Я люблю тебя.
— Возможно, это покажется невероятным, — потерлась я щекой о его подбородок и закончила, добавив в голос озорства: — Но я тебя тоже.
Муж сгреб меня в объятия и подхватил на руки. Переместился со мной к кровати, опустил на нее и принялся щекотать. Мы бесились, хохотали, рыча и покусывая тела, пока мой визг не перерос в жадные стоны, а его урчание в сбивчивую хрипоту.
— Юлька, — тихо позвал муж в спину, когда я собиралась уснуть, пригретая его телом. Я повернулась к нему, лоснясь счастьем на лице, готовая услышать любую глупость и услышала: — Давай, заведем малыша. Нам ведь уже давно пора.
Прямо сейчас бежать в ночную Казань и приставать к редким прохожим, твердя им о нашем счастье, предложение о занятии любовью в лифте или на холодной крыше отеля, удивили бы меня гораздо меньше, чем то, что я услышала. И не потому, что была не готова, отнюдь, в своих фантазиях я размышляла, кого хотела бы заполучить в первенцы — мальчика или девочку. Просто была уверена, разговор на эту тему первой заведу я.
— Ты прав, — обалдело согласилась я. — Как вернемся, сразу запишусь к своему врачу.
Глеб нырнул с головой под одеяло, подкрался губами к моему животу, я прикрыла глаза почувствовав себя абсолютно счастливой.
Съехали сразу после завтрака, дабы освободить Светку не в ночь. Вернулись довольные, с сувенирами для подруги, она, в свою очередь, встретила нас горячим ужином и требованием немедленного отчета о поездке. Светлана Юрьевна выслушала мой эмоциональный рассказ, поделилась своими достижениями, а уходя, глянула на меня и вынесла вердикт:
— Блеск в глазах, лицо с дурниной, как есть блаженная.
— Это ты меня сейчас идиоткой назвала? — выпучила я глаза.
— Да бог с тобой, то я радуюсь, — подхватила она сумочку и стянула с комода перчатки. — Счастьем светишься, а оно сродни идиотизму. До завтра.
— Спокойной ночи!
В «блаженном», как выразилась подруга, состоянии я пребывала почти сутки, ночь и весь последующий день вводя в ступор коллег и подчиненных. Возвращение в будни не сбило моего настроя: происходящее ранее казалось мелким, далеким, недействительным. На волне позитива я успела переделать кучу дел, в том числе записаться на прием к доктору.
Дома меня вечером ждал сюрприз — муж готовящий собственноручно ужин.
— Ого! — воскликнула я. Поцеловала его, встала рядом и поинтересовалась: — И что это будет?
— Сеньорита! — с акцентом изрек Глеб. — Это будет самая волшебная паста на свете!
Он смачно чмокнул свои пальцы, отвел их сторону, и указал мне на диван, предлагая не путаться под ногами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Так и получилось — очень вкусно. Мы ужинали сидя напротив, почти не разговаривая, но улыбаясь друг другу. Я поражалась; какого хрена у нас случилось испортиться отношениям и с чего ради, мы столько времени тратили на ерунду, вынашивая обиды друг на друга?
После ужина я стала варить псу кашу, ожидая от мужа косого взгляда. Не тут-то было — спокойно отправился по своим делам, опустив шуточку; вроде как, я тренируюсь на псе, ловчусь варить каши. Я посмеялась вслед и улыбалась сама себе до тех пор, пока Глеб вскоре не возник рядом.
— Юля, у собаки пена из пасти идет!
Глава 10
Джек лежал на заднем сиденье, завернутый в плед, я сидела рядом и жалась к двери, стараясь выделить ему больше пространства. Пса стошнило на плед. Рвота потекла спускаться ниже, за ней тянулась слюна, попало на автомобильный коврик. Преодолев брезгливость, подхватила хвост пледа, свернула в несколько раз, другим углом вытерла собаке у пасти. Самое ужасное — мое незнание, чем ему помочь. Пес тихо взвыл, пытаясь приподнять голову, и вновь откинулся, закрыв глаза.
— Глеб, он вырубился! Что делать?! — истерично вскрикнула я.
— Проверь дыхание, — скомандовал муж, сосредоточенно вглядываясь в лобовое стекло. — Нам осталось меньше километра.
Я не придумала ничего лучше, чем положить руку ему на грудь — дыхание ощутимо. «Держись, миленький, держись», — попросила я, чуть приласкав бок. Боюсь представить, как мне изъясняться с твоим хозяином в случае чего.
Покрышки издавали визг, при обгоне машин, раз от раза нам вслед раздавались недовольные сигналы. Домчали в рекордные сроки. Глеб припарковал машину, заняв сразу два места, выскочил и схватил на руки Джека.
Я не понимала, в каком мы районе города, полностью утратив ориентацию, лишь видела святящийся зеленым крест, с изображенными внутри кошки и собаки, и неслась к нему, как влеченный маяком моряк. Только капитаном у нас был Глеб, несущий впереди махину на руках.
У двери я забежала вперед, распахнула ее, впуская мужа, и просочилась следом сама, крикнув:
— Помогите!
На меня уставились две пары глаз: девушка и котенок, сидящий у нее на коленях. Кот, разглядев Джека, завозился в хозяйских руках, ища защиты, девушка прижала к себе живность и ткнула пальцем вглубь коридора, выпалив: «Туда». Мы бросились куда она указала. В этот момент пес взволнованно задергался в руках мужа, норовя выпрыгнуть из пледа, муж перехватил руки и сильнее прижил его к себе. Решив помочь, я подобрала болтающийся плед, чтобы поддержать задние лапы и почувствовала ужасный запах, вероятно, успела вовремя. Вытянула руки, стараясь держаться на расстоянии, понимая, что мы увидим, стоит лишь развернуть собаку.
— Что случилось? — распахнулась дверь ближайшего кабинета. Девушка, чуть старше меня, в халате и шапочке. — Заносим, заносим.
Она посторонилась, пропуская Глеба, указав ему на металлический стол. Пока муж располагал на столе пса, девушка вытащила из кармана мобильник.
— Так, Митя, хорош курить, у нас тут тяжелый случай, — нажала отбой и повернулась к столу: — Разворачивайте собаку, чего вы его как куклу?
Муж развернул плед и скривился. Девушка никак особо не отреагировала, вероятно, наблюдала собачий понос значительно чаще нас.
— Чем кормили, когда?
— Только утром, стандартно каша с мясом.
— Собака живет на привязи?
— Да, — бестолково топчась, ответила я.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Вы идите, идите в коридор, — отправила она меня и повернулась к Глебу: — А ваша помощь мне пока понадобится.
Я послушно вышла и отправилась на поиски туалета. Нашелся в противоположном конце коридора — в наличии только холодная вода. Вымыла руки, бросив взгляд на свое отражение: вновь это испуганное выражение. Его следовало стереть, смыть с лица и не одевать больше. Да, за пса я действительно испугалась, но это ничего не значит. У меня есть муж, который меня защитит, мне нечего бояться, не сомневаюсь, что именно этого от меня и ждут. Страха. Паники.
