Веселью
Веселье – образ жизни ясной,Сердечный спутник чистоты,Златой удел души прекрасной,Всегда благословенно ты!На светлом общем жизни пире —Ты жизни лучшая краса.Играет радость в божьем мире,Весельем блещут небеса.
Пред нами бесконечны годы,И неизменна и светлаУлыбка вечная природы:Природа вечно весела.Своей красой она целебноВрачует наш усталый дух;Творцу вселенной – гимн хвалебныйВ ее веселье внемлет слух.
Путей для человека много,Мрачится дух его легко;Тревога жизни за тревогойКолеблют душу глубоко.Себя он в мире понапраснуСреди сует да не смутит;Да сохранит он душу я снуИ в ней веселье водворит.
Не только праздник своенравныйБлестящей светской пустотыТаит в себе обман тщеславныйДля нашей суетной мечты, —Есть зло иное: там, где твердостьПревозмогла соблазна шум,Неслышно к нам подходит гордость,Ожесточая смелый ум.
Стой за добро неколебимо,Будь духом тверд; но не гониМладую жизни радость мимо,Веселья в мире не кляни.Соблазна шепот нам для слухаИ в келье внятен; будь боец,И помни, что веселье духа —Его всех подвигов венец.
Блажен, чей дух ни пир, пи кельяНе могут возмутить до диа;Кому источником веселья —Души прекрасной глубина;Кто света путь оставил зыбкий,Как лебедь бел, и сохранилВсю прелесть чистую улыбкиИ стройный хор душевных сил.
15 апреля 1852
Свободное слово
Ты – чудо из божьих чудес,Ты – мысли светильник и пламя,Ты – луч нам на землю с небес,Ты нам человечества знамя!Ты гонишь невежества ложь,Ты вечною жизнию ново,Ты к свету, ты к правде ведешь,Свободное слово!Лишь духу власть духа дана, —В животной же силе нет прока:Для истины – гибель она,Спасенье – для лжи и порока;Враждует ли с ложью – равноЖивет его жизнию новой…Неправде – опасно одноСвободное слово!Ограды властям никогдаНе зижди на рабстве народа!Где рабство – там бунт и беда;Защита от бунта – свобода.Раб в бунте опасней зверей,На нож он меняет оковы…Оружье свободных людей —Свободное слово!О, слово, дар бога святой!..Кто слово, дар божеский, свяжет,Тот путь человеку иной —Путь рабства преступный – укажетНа козни, на вредную речь;В тебе ж исцеленье готово,О духа единственный меч,Свободное слово!
1854Москва
Тени
Над всею русскою землею,Над миром и трудом полейКружится тучею густоюТолпа нестройная теней.
Судьбы непостижимым ходом —Воздушным, бледным, сим тенямДано господство над народом,Простор их воле и мечтам.
Вампира жадными устамиЖизнь из народа тени пьютИ просвещения лучамиСвой греют хлад… Напрасный труд!
Им не согреть свой хлад мертвящий!Ни просвещенье, ни народИм жизни полной, настоящейНе может дать и не дает.
Народа силы истощая,Народу заслоняя свет,Отколь взялась теней сих стая?Отколь сей странный Руси бред?
Когда Петра жестокой силойБыла вся Русь потрясена,Когда измена к ней входила,Ее грехом возбуждена,
Когда насилие с соблазномПошли на Русь рука с рукой,Когда, смущаясь в духе разном,Сдавался русских верхний строй
И половина Руси пала,Отдавшись в плен чужих цепей, —Тогда толпа теней воссталаНа место попранных людей.
Соблазн, насилие, коварствоДо цели избранной дошли,И призраков настало царствоНад тяжким сном родной земли.
Вампира жадными устамиЖизнь из народа пьют ониИ, греясь чуждыми лучами,Ведут свои беспечно дни.
Но срок плененья близ исхода;Судьба неслышно подошла,Сказалось слово… Лик народа,Редея, открывает мгла.
И вот свились, смутившись, тениИ жалкий поднимают клик:Проклятья, стоны, брань и пени,И шум, и гам кругом возник.
Мятутся, будто галок стая,Завидев сокола вдали;Шумят, кричат – не понимаяДруг друга и своей земли.
Да, столько лет прожив беспечно,Без цели, мысли и труда,В забавах жизни тешась вечно,Народу чуждые всегда, —
Что будут тени в час, как новыйИх жизни озаряет свет,И на вопрос судьбы суровойКакой дадут они ответ?..
А ты молчишь, народ великий,Тогда как над главой твоейНестройны раздаются крикиТобой владеющих теней.
Предмет их страха, укоризны,Молчишь, не помнящий обид:Языческой свирепой тризныДух христианский не свершит.
В тебе ключ жизни вечно новый,В тебе загадки смысл сокрыт…Что скажешь ты?.. Твое лишь словоНам тайну жизни разрешит!
<1856>
Весна
Краснеет лес, темнеют степи,Весенний ветер потянул…И тают ледяные цепи,Везде движение и гул.
Отрадно мягок воздух; птицаНапев тревожный свой ведет;Надеждою сияют лица:Зима прошла, весна идет.
Весна идет! Но сласть не скороЗима свою уступит ей,И силой грозного отпораНе раз смутит сердца людей.
Вдруг ветер с севера завоет,Метель с морозом налетит,И снова землю снег покроет…Опять зимы суровый вид!
Но этот снег не страшен, – даромЧто вид зимы с собой несет.«То новый снег идет за старым», —Премудро говорит народ.
Не устрашат нас ни морозы,Ни снег весеннею порой.Простим бессильные угрозыЗиме, идущей на покой!
<1857>
* * *
Грустно видеть, как судьба пороюЧеловека беспощадно гонит;Как он силы напрягает к боюИ опять главу печально клонит;Как вся жизнь – невзгода да лишенье,Как нужда с трудом не расстается,И в немом и сумрачном терпеньеЧеловек с лихой судьбою бьется.
Но еще грустней на сердце станет,Как свершается паденье брата;Как душа в нем робко, грустно вянетПод дыханьем грубого разврата;Как высокий дух и разум ясныйСредь страстей невежественных никнет,Как потом, черствея ежечасно,Человек к бездушию привыкнет.
Но грустней, когда лежит тяжелыйМрак на жизни целого народа,И живет он скорбный, невеселый —Силам нет свободного исхода.Он раскрыть даров своих не смеет;Смутно он свое призванье внемлет,Слово робко на устах немеет,Ум во тьме, душа пугливо дремлет.
Но когда с народа мрак снимаетПровиденье благодатной дланью —Вспрянет ум и крылья простирает;Сознает народ свое призванье,Свой он подвиг замышляет смело;В божьем мире людям дела много…И исполнен дум, готов на дело,В мир народ идет и славит бога.
<1857>
Ерш
Телом мал, велик он духомИ точь-в-точь – Наполеон,Даже, если верить слухам,Не боится щуки он.Серый, пестрый он собою,Чешуя его проста,Весь вооружен он к боюОто рта и до хвоста.Знаменит в странах он водных,Он задорен, он бреттёр,Мыслей держится свободных,Независим он и скор.Он пылает бранным жаром,Хоть живет в прохладе вод,И зато ерша недаромРусский полюбил народ.Про его проказы славныОн давно сложил рассказ,И веселый и забавный —Назидательный для нас.
А. П. Ефремову
Тебе, студент времен далеких,Первоначальных, – я пою;Ты помнишь ряд палат высоких,Свою зеленую скамью;Перегородок ряд железныхЕе на части разделял,И их, как вовсе бесполезных,Я в упоеньи силы рвал.
Ты помнишь множество историй(Истории учились мы),Нестройный шум аудиторий,Где наши юные умыПускались в путь, велися споры;Веселой шуткой и умомСверкали живо разговорыЗа чаем, редко за вином.
Не всё гремели наши речи,Мешались руки между слов,И тяжко падали на плечиУдары дружных кулаков.И мой – тебе знаком довольно:Когда ты глупости мне врал,Он убедительно и больноСоседа в спину упрекал.
А ты, – ты был не то, что ныне,Ты молод был, ты был хорош;Знал на пятак ты по-латыни,А географии – на грош.Хранил ты светских лоск приличий,Но жизнь и сельскую ты вел:Охотник главный, много дичиВсегда и нес ты и порол.
Ты нравился во время оно;Ты слушал, лестью упоен,Что ты похож на Аполлона. —Теперь, какой ты Аполлон!Вокруг тебя веемою пахло,Теперь ты в пристань стал, на рейд;Ты ветхий деньми, старец дряхлый…О meines Leben's golden Zeit![3]
Примечания
