Слава богу, было темно, и Ник не видел, как я то краснею, то белею от нахлынувших мыслей и чувств. Мы поднялись в квартиру, и я почти взяла себя в руки. Вообще, меня словно лечило одно его присутствие рядом. Какие-то полчаса назад я чувствовала себя так паршиво и одиноко, а потом еще хуже из-за Артема, но вот появился Скобелев, и меня опять больше всего заботит не очень ухоженная после больницы зона бикини, которую он, скорее всего рассмотрит.
— Я до аптеки дойду и вернусь, — пообещал Коля, поставив мои вещи на тумбу в прихожей.
— Хорошо, — пискнула я, прикидывая, успею ли привести себя в порядок.
Он ушел, и я, наконец, протрезвела, а ведь серьезно собиралась хвататься за бритву. Что за мужчина этот доктор Скобелев? Сплошной соблазн в голубой пижамке. Признаться, сейчас он был в джинсах и тонком мягком свитере с горлом, но выглядел от этого не менее привлекательно. Я вздохнула и решила просто сменить рабочую одежду, в которой и загремела сначала к Теме, потом в больницу. Сменив колготки, юбку и блузку с жилетом на уютное домашнее платье, я все же умылась прохладной водой, чтобы избавиться от припухлости после слез, забрала волосы и даже провела по губам гигиенической помадой с капелькой цвета. По сравнению с тем чучелом, что смотрело на меня из зеркала после наркоза — очень даже миленько.
Коля вернулся минут через пять. Я бы подумала, что бегал бегом, но он дышал спокойно и ровно. Мне кажется, он всегда вот такой. Ничего его не может смутить. Хирург, одним словом. Он разделся, вымыл руки, прошел в комнату, сел на стул и поманил к себе пальцем, бесцеремонно задрал подол платья и сунул мне в руки.
— Держи, чтобы не мешал.
Я послушно скомкала ткань, стараясь не смущаться. Он уже видел все и не раз. Но меня это все равно не успокаивало. Пальцы снова касались и снова заставляли трепетать. Я вспомнила сон и начала думать о маме, папе, бабушке, котятках. Все что угодно, чтобы отвлечься.
— Я смотрю, угадал, — проговорил Николай.
— Что? — не поняла я.
— Белье. Размер. Хорошо сидят.
Он без стеснения погладил бестолково улыбающегося Гуфи у меня на лобке. Я чуть не всхлипнула и совсем не от боли или расстройства. Только мужество и чудесные проявления выдержки позволили более менее нейтрально промямлить:
— Ты специально купил эти с Гуфи? Намек, что я такая же бестолковая?
Коля хохотнул, продолжая осмотр.
— Я просто не знал, что ты любишь, взял разные.
— Ты вообще не должен был ничего брать. Как Аля и Джонни умудрились все свалить на тебя?
— Все нормально, Ань. Ты придаешь слишком много значения мелочам.
— И бандаж этот совсем новый… — не унималась я.
— Я не знаю, где дают подержанные.
— Сколько я тебе должна за все?
— Мои нервы уже не восстановятся, — продолжал Коля глумиться. — А вообще, ты должна о себе лучше заботиться. Такая цена устроит?
Я вздохнула и ответила:
— Нет, но другой ты мне, похоже, не назовешь.
— Похоже. Смотри, как обрабатывать и менять.
Скобелев привычными быстрыми движениями снял повязки. Я наблюдала за его пальцами, поэтому и проколы сразу попали в поле зрения. От понимания, что это дырки на моем теле и Коля сейчас что-то говорит, протирая их, мне поплохело.
Перед глазами все поплыло. Я качнулась и, чтобы не упасть, вцепилась в плечи моего доктора.
— Воу-воу, Ань, это что такое? — моментально заметил он, отбросил тампоны и подхватил меня.
Я слышала его голос словно сквозь вату, но вот почувствовала, как он подхватил меня на руки и уложил на диван весьма явно.
— Ты чего это тут вырубаешься? Не пугай меня, — продолжал глухо говорить Коля, легонько похлопывая меня по щекам.
— Да… Я… тут. Вроде. Все нормально. Прост…
— Нормально, ага, я вижу. Вся белая, — отчитал он. — Сейчас лучше? Видишь меня?
— Да-да, — поспешила успокоить его я. — Просто не выношу вида крови.
— Там нет крови, Ань.
— Ну дырки… Они же… Во мне.
— О, боже, и это достойно обморока?
— Прости, — промямлила я, понимая, что позорюсь по полной.
— Тонкая душевная организация, кто бы мог подумать, — пробормотал он, продолжая колдовать надо мной. — Не смотри тогда.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я замычала, соглашаясь, и лежала тихонько, как мышка, пока он обрабатывал и ставил новые повязки.
— Получше уже? Вроде зарумянилась, — заметил он, опустив мое платье и помогая приподняться.
Я села, сдавила переносицу пальцами.
— Вроде в порядке. Ты что-то хотел мне показать.
Николай вздохнул.
— Да, как носить бандаж и обрабатывать проколы.
От одного упоминания проколов меня снова замутило.
— Но, видимо, придется тебе приходить ко мне в «Рассвет». Завтра я смогу заехать, а потом уже сама придешь. Хорошо?
— Что? Нет, — поспешила возразить я. — Ты и так тут со мной нянчишься.
— Судьба у меня такая, похоже, — хмыкнул Коля. — Давай покажу, как бандаж надевать.
Он сходил за ним в прихожую, где остались вещи. Снова пришлось задирать платье, но закрытые повязками раны меня больше не впечатляли так сильно.
— Не мешает, не натирает? — уточнил секси доктор про бандаж. Я помотала головой. Коля замялся, но все же сказал: — Ань, еще одно. Не подумай, что я опять любопытничаю, но тот… хм… человек у больницы. Это твой…
— Бывший, — поспешила подтвердить я.
— После него ты скорую вызвала? Я имею в виду после полового акта с ним?
— Да.
— И это было по своей воле? Я понимаю, что задаю неприятные вопросы, но насилие в любом случае…
— Нет-нет. Он не насиловал меня, — поспешила я перебить. — Просто все так по-идиотски вышло. Он спешил… Его девушка, как я поняла, вернулась раньше… Это ужасно, но я понятия не имела… Боже, мне так стыдно.
Я спрятала лицо в ладонях, зная, что звучу глупо, но понимая при этом, что Николай интересуется как врач, которому нужно доложить в полицию при подозрении.
— Он тебя за руки хватал сегодня. Не очень нежно. Вот и подумал, — словно оправдывался Скобелев. — Я терпеть этого не могу. Когда мужики руки распускают. Тем более, ты только после операции. Это вообще за гранью добра и зла.
— Я не хотела с ним идти. Эта выписка спонтанная…
— А это моя вина, прости. Я должен был Людмилу прикрыть, но задержался в «Рассвете». Она знала, что я сам хотел тебя завтра выписать, видимо, отомстила. Я ей вообще не очень нравлюсь. Мне жаль, что это на тебе отразилось. Как только подняла всех вечером на уши…
Я робко улыбнулась Коле.
— Ну… все ведь кончилось хорошо. Ты опять меня спас.
— Судьба, — повторил Скобелев и хохотнул.
Мне захотелось сделать для него хоть что-то хорошее. Еды не было, но хоть напоить.
— Хочешь кофе или чай?
— Хочу очень и то, и другое, — печально закивал Николай, — но мне нужно в больницу.
— О, да. Конечно. — Я только в прихожей сообразила. — Спасибо тебе огромное за все.
— Успеешь еще, — отмахнулся он, обуваясь и натягивая парку. — Вот швы снимем и…
— Швы… Это очень больно?
— Поверь, самое больное уже позади.
— Верю. Но все равно, спасибо, Коль.
Он поморщился.
— Ну вот я стал Колей. Согласись, это совсем не сексуально. Коля, — и фыркнул.
— Если тебе от этого будет легче, я со своими дырками в зеленке тоже не секс-бомба.
— Да, спасибо. Полегчало, — усмехнулся он и нагнулся. Я была уверена, что сейчас поцелует, но Коля остановился и только потрепал меня по плечу. — Я взял твой номер у Али. Сейчас скину свой дозвоном. Сохрани и звони сразу, если что-то будет беспокоить. Не стесняйся.
Я открыла рот, чтобы уверить в отсутствии необходимости такого неудобства, но он строго повторил:
— Звони, Ань. Без глупостей.
— Ладно, — не стала я спорить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Ник ушел, и я осталась одна. Правда, компанию мне составило приятное послевкусие от нашего общения. Я даже ни разу не вспомнила больше об Артеме и безобразной сцене у ворот больницы.
Глава 8
Кофе и пышки
Как и обещал, Коля приехал на следующий день, ближе к вечеру. В той же одежде и с усталыми красными глазами. Я бы хотела отказаться от его услуг и послать спать домой или же уложить у себя, но знала, что он все равно настоит на своем. К тому же проколы продолжали меня пугать, а их нужно было как-то обрабатывать. Я даже толком душ не могла принять, чтобы не мочить их. Хотя, Коля сказал, что можно, но я все равно частично поливалась, считая это компромиссом.
