трюк знаком судьбы, и тут вдруг это.
— Мы и правда могли бы поладить, — делаю паузу, — если бы ты не держал меня за дуру.
— Слушай…
— Нет. Теперь ты послушай, — вскидываю голову, вглядываясь в насквозь лживые глаза, — сейчас же вызови мне такси и вышвыривайся из моей жизни.
Даже найм папарацци — уже через край, но я еще могла как-то это понять, однако ложь постоянно текла рекой, и я боялась представить, что он придумает в следующий раз.
— Ты же знаешь, я не могу тебя отпустить, — твердо возражает.
— Да мне плевать. Это твои проблемы. Если к моему подъезду еще хоть раз заявятся репортеры и станут спрашивать о тебе, я им такое расскажу, что тебе и в кошмарах не снилось.
— Ладно, — хищной походкой круги наматывает, — я придержу прессу и сделаю так, чтобы тебя больше не преследовали, но от помолвки ты не посмеешь отказаться.
Ох, дорогой, еще как посмею, но лучше я пока придержу эту мысль. Тоже устрою тебе хорошее шоу.
— Согласна. А теперь вызови мне такси.
— Я тебя отвезу.
— Машина же сломана?
— Новую подогнали.
Вот пусть тебе и невесту новую подгонят.
— Нет. Я хочу такси. С тобой не поеду.
— Прекрати драматизировать, — сквозь зубы выговаривает.
Мы спорим еще несколько минут, но в конце концов он соглашается. До приезда такси я провожу время в ванной, чтобы больше не видеть эту наглую рожу.
Не знаю как, но, когда я выхожу на улицу, репортеров нет. Значит, у Тимура наконец-то серое вещество заработало.
Раевский провожает меня до машины и в последний момент придерживает дверь.
— Я не прощаюсь, — умудряется мазнуть губами по щеке.
Я демонстративно вытираю лицо и громко захлопываю дверь, ловя недовольный взгляд таксиста.
Говорит, что не прощается, но ему же хуже. Я покажу, на что способна девушка, с которой играют как с куклой.
До выходных я прячусь абсолютно от всех. Игнорирую звонки друзей, родственников и Раевского, запираюсь в комнате и прожигаю дыру в потолке, зная лишь одно: меня конкретно заклинило на мести.
Я не обманываюсь — причинить серьезный вред Тимуру у меня не выйдет. Да и не хочу. Несмотря на манипуляции, подкуп и шантаж, просто не могу. Даже будь у меня в руках космическое влияние, я бы им не воспользовалась.
Глупо, но хотя бы себе я могу не врать — будучи использованной, я готова рвать и метать только из-за обиды. Безумной, чисто женской и донельзя жуткой. Мне не всё равно. Больно и так одиноко, что хочется выть.
Домик в глуши, безобидные насмешки, запах ментола, который въелся в кожу, серые омуты, не спускающие с меня глаз, и сладкая горечь на языке мутили мой рассудок. Я грызла губы, не понимая, с какого момента я купилась на сладкие речи и ослабила бдительность. Что пошло не так? Почему принудительные отношения стали не кнутом, а пряником?
Дурочка. Что еще сказать.
Раевский ненавидит продажных женщин, и если я вдруг ему поддамся, это станет концом.
Впившись пальцами в волосы, я как одержимая мотаю головой. Глупости и клубок смутных чувств мне не помогут. Единственный выход — сделать так, чтобы Тимур сам стал инициатором разрыва наших отношений. И благотворительный вечер — лучший вариант.
Я медленно выдыхаю. Да, всё правильно. Мне станет легче только в том случае, если я перестану тухнуть в кровати и сделаю выбор в свою пользу.
На часах шесть вечера. Алинка вот-вот должна вернуться с работы, и, слава богам, составить мне компанию. Уж лучше бы я в магазине как белка в колесе вертелась, чем фантазиями себя изматывала, но начальница дала неделю отпуска.
Оплачиваемого и крайне подозрительного. По ее словам, новость о том, что я — всего лишь продавщица одежды, разлетелась со скоростью света.
«Посиди дома. Благодаря тебе у нас полно клиентов, жаждущих тебя увидеть, так что лучше не высовывайся. Считай это премией за хорошую рекламу» — сказала она.
Однако я знала, кто лишил меня последней отдушины.
В понимании Раевского это награда или наказание?
Я вскакиваю. Долгожданный звонок в дверь! От одной мысли о пицце и роллах слюнки текут, но для доставки вроде рановато.
Захожу в прихожую и смотрю в глазок. Ничего не видно, будто специально рукой закрыли.
— Кто там? — негромко прокашливаюсь.
— Открывай, — знакомый голос.
Тело сразу немеет, кожа мурашками покрывается. Неужели терпение лопнуло, или пришел убедиться, что я хорошо себя веду?
— Проваливай.
Разъяренная отхожу от двери. Изо всех сил давлю глупые мечты. Раевский уж точно не соскучился.
— Я тут еду перехватил. Разве ты не голодна?
Ох, какие мы заботливые!
Кусаю локти и громко кричу в ответ.
— Сам ешь. Надеюсь, еда отравленная.
Чтоб его на части разорвало. Как ни в чем не бывало приходит и ждет, что я поддамся?
Доставок много. Еще раз закажу, не проблема, но всё же как это бесит.
— Я не уйду, — напористо продолжает стучать.
Такими темпами от двери одни винтики останутся.
— Я полицию вызову, — с напускной смелостью.
— Вперед.
Украдкой подглядываю и вижу, как он собой косяк подпирает. Даже через глазок такое чувство, словно прямо на меня смотрит. Маньяк.
— Ты меня на слабо берешь или что?
— А ты смышленая.
Ладно. Сам нарвался.
Достаю мобильник и набираю номер, между делом ожидая, что он струсит. Это же скандал — к девушке ломиться.
Громко сообщаю адрес и во всех красках расписываю ситуацию. Среди бела дня нападают!
— Спасибо. Приезжайте как можно скорее!
С ухмылкой ухожу в комнату, хлопая дверью, чтобы не слышать назойливый голос. Ну ничего. Сейчас он у меня получит.
Снимаю пижаму, натягиваю джинсы с майкой и ставлю Раевского на счетчик. Даже миллиардеры должны правила соблюдать.
Вскоре приезжает полицейский. Я улавливаю несколько голосов и крадусь к двери, отчаянно надеясь, что меня не заставят выйти в подъезд.
Слышу только обрывки фраз. Говорят тихо.
Через глазок вижу, как Тимур удостоверение личности достает и что-то еще в телефоне показывает.
— Моя девушка вам звонила. Простите за беспокойство, мы поругались, вот она с ума и сходит.
Округлившимися от ужаса глазами смотрю, как мужчина в фуражке послушно кивает и что-то в ответ говорит. Вместо допроса он всё на самотек пускает.
Я не выдерживаю. Распахиваю дверь и судорожно возмущаюсь.
— Он врёт! Какая девушка, я впервые его вижу, — эмоционально жестикулирую, подключая всё свое убеждение.
Ставка на то, что полицейский не вкурсе слухов, меня очень сильно подводит. Усатый мужик хмурится и кивает на экран айфона.
— Вы публичная пара, я не буду вмешиваться.
И тут
