Зверь стоял как вкопанный.
Слопает, горько подумал мальчик. Доигрался ты, Никто Оуэнс. Он вспомнил про дом, а почему ушел оттуда, вспомнить не смог. Нет, чудища чудищами, а он должен вернуться домой! Там его ждут.
Никт протиснулся мимо зверя, спрыгнул на следующую ступеньку с высоты четырех футов и приземлился прямо на лодыжку. Нога больно подвернулась, и он упал на камни.
Никт слышал, как зверь тоже спрыгнул и бежит к нему. Мальчик попытался уползти, подняться, но поврежденная нога не слушалась. Никт даже не успел понять, как свалился со ступеньки в пропасть — с кошмарной, невообразимой высоты…
На лету он услышал голос, донесшийся откуда-то со стороны серого зверя. Это был голос мисс Лупеску:
— Ох, Никт!..
Он падал, как всегда бывает в кошмарах — со страшной, безумной скоростью стремился к земле, которая была далеко внизу. В голове Никта сейчас могла уместиться только одна мысль, и поэтому там боролись за место сразу две: «Эта собака и есть мисс Лупеску!» и «Сейчас я ка-а-ак…»
Что-то догнало его, схватило, а потом громко захлопали кожистые крылья, и земля стала приближаться медленнее.
Крылья захлопали еще сильнее. В голове Никта осталась одна мысль: «Я лечу!»
Так оно и было. Он поднял глаза и увидел над собой темно-коричневую голову — совершенно лысую, с глубоко посаженными глазами, похожими на отполированные куски обсидиана.
— Помогите! — проклекотал Никт на языке ночных мверзей.
Мверзь улыбнулся и басовито ухнул в ответ. Похоже, он был доволен.
Описав медленный круг, они с глухим стуком опустились на землю. Никт хотел было встать, но лодыжка снова его подвела, и он покатился по песку. Сильный порыв ветра обжег кожу песчинками.
Ночной мверзь присел рядом, ссутулившись и сложив на горбу кожистые крылья. Никт, дитя кладбища, привык к изображениям крылатых существ, но его спаситель совсем не походил на надгробных ангелов.
Огромными прыжками к ним приближался серый зверь, похожий на собаку.
Собака заговорила голосом мисс Лупеску:
— Три раза ночные мверзи спасли тебе жизнь, Никт! В первый раз — когда ты попросил помощи, и они услышали. Они передали мне, где ты. Во второй — вчера ночью, у костра, когда ты спал. Они кружили над вами в темноте и подслушали, как двое упырей говорят, что ты принес им несчастье, что тебе надо вышибить камнем мозги и закопать где-нибудь про запас, а потом, когда ты как следует сгниешь, выкопать и съесть. Ночные мверзи незаметно их убрали. Сейчас они спасли тебя в третий раз.
— Мисс Лупеску!
Огромная, похожая на собачью голова наклонилась к нему, и на одно страшное мгновенье Никту показалось, что она его укусит. Собака ласково лизнула его в щеку.
— Ты повредил щиколотку?
— Да. Не могу стоять на этой ноге.
— А ну-ка, залезай ко мне на спину, — сказал огромный серый зверь — мисс Лупеску.
Учительница что-то проскрежетала ночному мверзю. Тот приблизился и подсадил Никта. Мальчик обхватил руками шею мисс Лупеску.
— Вцепись в мою шкуру покрепче, — сказала она. — И скажи… — Она издала пронзительный крик.
— Что это значит?
— «Спасибо». Или «до свидания». И то, и то.
Никт крикнул, как сумел. Мверзь смешливо фыркнул, потом произнес нечто похожее, расправил огромные кожистые крылья и, хлопая ими, побежал по пустыне. Потоки воздуха подхватили его, будто воздушного змея, и мверзь взмыл вверх.
— Теперь, — сказал зверь — мисс Лупеску, — держись крепче.
И побежал.
— Мы к стене могил?
— К упырьей двери? Вот еще! Я пес Господень и хожу что в ад, что из ада своим путем.
Зверь ускорил бег.
Встала большая луна. Потом меньшая, цвета сырной плесени. Потом к ним присоединилась третья, алая, как рубин. Серая волчица мерным шагом бежала под их светом по пустыне. У полуразрушенной глиняной постройки, похожей на огромный улей, она остановилась. Рядом из скалы вытекал ручеек, с журчанием падал в крошечную лужицу и уходил в песок. Волчица опустила голову и стала лакать воду. Никт сложил ладони ковшиком и напился дюжиной мелких глотков.
— Здесь граница, — сказала мисс Лупеску, и Никт поднял глаза.
Три луны исчезли. Теперь мальчик видел Млечный путь, да так ярко, как никогда в жизни: сияющий саван поперек полного звезд небосвода.
— Как красиво!
— Когда вернемся домой, — сказала мисс Лупеску, — я научу тебя названиям звезд и созвездий.
— Было бы здорово, — признался Никт.
Мальчик опять вскарабкался на огромную серую спину, уткнулся носом в мех и крепко вцепился в него руками. Ему показалось, что не прошло и двух мгновений, как он оказался на кладбище. Неловко, как обычная женщина — шестилетнего мальчика, мисс Лупеску понесла его к гробнице Оуэнсов.
— Он повредил щиколотку, — сказала мисс Лупеску.
— Бедняжка! — Миссис Оуэнс забрала у нее приемного сына и стала укачивать в своих заботливых, хоть и бестелесных руках. — Не могу сказать, что я не тревожилась. Я очень тревожилась! Но главное, он снова с нами.
А потом Никту стало совсем хорошо — под землей, в уютном домике, на своей подушке, — и он уступил усталости и темноте.
Лодыжка у Никта покраснела и распухла. После осмотра доктор Трефузис (1870–1936, «Да восстанет он к вящей славе!») объявил, что это всего лишь растяжение. Мисс Лупеску принесла из аптеки эластичный бинт, а Иосия Уордингтон, баронет, которого похоронили вместе с его любимой эбеновой тростью, решительно вручил ее Никту на временное пользование. Мальчик наигрался с тростью на славу, притворяясь дряхлым столетним дедом.
Прихрамывая, Никт поднялся на холм и достал из-под камня сложенный лист бумаги с фиолетовыми чернилами.
ПСЫ ГОСПОДНИ
Эти слова, написанные печатными буквами, были первым пунктом в списке.
«Те, кого люди прозвали оборотнями или ликантропами, называют себя псами Господними, поскольку считают свою трансформацию даром Создателя и платят Ему упорством, с которым преследуют преступников до самых Адовых врат».
Никт кивнул: не только преступников.
Он внимательно прочел остальное, стараясь получше все запомнить, а потом спустился в часовню. Там его ждала мисс Лупеску с маленьким мясным пирогом, большим пакетом жареного картофеля и новой порцией фиолетовых списков.
Они ели картошку вместе, и пару раз мисс Лупеску даже улыбнулась.
Сайлес вернулся в конце месяца. Черный саквояж он держал в левой руке, а правую прижимал к боку. Но это был все тот же Сайлес, и Никт ему страшно обрадовался — и еще больше обрадовался, получив подарок: крошечную копию моста «Золотые ворота» в Сан-Франциско.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
