«А ведь задавали!» — подумал вдруг Джек, опять вспомнив Квебек.
Разве, и вправду, не на его глазах волну накатывавшихся французов обратил в бегство поредевший строй людей в красных мундирах, не дрогнувших под жестоким обстрелом и подпустивших противника к себе настолько, чтобы можно было разить его выстрелами в упор?
— Красное все переломит, — пробормотал он.
— Ты о чем это, Джек?
Юноша посмотрел на ирландца.
— Да вот, подумал, раз на тебе нет мундира, не глянуть ли мне на свой.
Он повернулся, направился к своему сундуку и в тот момент, когда к нему подошел Хью, уже открыл его и достал свой драгунский мундир. Ярко-алый, ничуть не выцветший, поскольку старое воинское облачение с него сорвали некогда абенаки, а новое он заказал уже в Ньюпорте, разыскав там отменнейшего портного. И то сказать, не мог же он предстать перед королем пугалом, в том нелепом, с чужого плеча одеянии, которое ему выдали в Квебеке. Джек уплатил десять горностаевых шкурок — целое состояние! — но зато получил именно то, что ему в данном случае требовалось. И ткань, и покрой этого образчика портняжного мастерства позволили бы без малейшей тени неловкости щегольнуть в нем и по самой Джемини-стрит, а серебряные пуговицы с кокардой даже без дополнительной полировки великолепно сочетались с черной отделкой на лацканах и манжетах. Черный кант указывал на принадлежность воина к Шестнадцатому полку легких драгун.
— Ты ведь не собираешься надевать это, а, сынок? — спросил Рыжий Хью, рассматривая мундир поверх плеча Джека.
— А почему бы и нет? Разве ты только что не сокрушался о своей прежней форме?
— Но она была зеленой, к тому же, надевая ее, я совершенно не отличался от сотен стоявших со мной рядом ребят. Здесь же, парень, ты будешь выделяться на общем фоне и привлекать пули так же, как дерьмо мух. — Он попытался забрать у юноши куртку. — Нет, парень. Оставь это здесь. Вовсе незачем делать себя самой яркой мишенью.
Некоторое время Джек молча сбивал с мундирного сукна пылинки, а когда заговорил, голос его был тих:
— Ты хочешь, чтобы я прятался за чужими спинами?
— Не прятался, а лишь сливался со всеми, кто…
Джек поднял руку.
— Прошу прощения, сэр. Я, конечно, готов принять совет опытного человека, особенно бывшего гренадера, но у меня есть мундир. Мундир моего полка. Иметь его и не сражаться в нем было бы просто позором. Для него. Для моего полка. Для семьи Абсолютов. — Он выпрямился и взглянул ирландцу в глаза: — Для меня это вопрос чести, сэр. И я ею не поступлюсь.
— Боже мой!
Глаза Рыжего Хью наполнились светом и влагой. Потом, к удивлению Джека, он схватил его за затылок, притянул к себе и смачно поцеловал в губы.
— Боже мой, вот истинный образец того духа, который сделал возможными все наши заокеанские завоевания. И уж конечно, ты наполовину ирландец — это ясно как день. Для меня будет честью сражаться бок о бок с тобой, даже если нам предстоит уворачиваться от всех вражеских пуль и доброй трети их пушечных ядер.
Он рассмеялся, и Джек после недолгого раздумья рассмеялся тоже.
— Увидимся наверху, Рыжий Хью.
— Наверху, Черный Джек.
Ирландец направился к трапу, в то время как Джек, не спеша и наслаждаясь качеством каждого предмета экипировки, принялся переодеваться, готовясь к сражению. Облачившись в мундир, он повертел в руках кавалерийскую саблю — оружие, может быть, и не самое уместное на корабельной палубе, но заслуженное и остро отточенное. Впрочем, у юноши имелось в запасе и еще кое-что: порывшись в сундуке, он извлек и повесил на пояс индейский томагавк.
Тут резкий звук боцманской дудки и донесшиеся с палубы крики возвестили о том, что пора выбираться наверх. Джек торопливо вынул из сундука длинный сверток и, размотав ткань, взял в руки ружье, которым разжился в Ньюпорте, выменяв его у индейцев на пять баклаг рома.
«Нет, не все французы доберутся до нас», — подумал он и улыбнулся.
Глава пятая
МОРСКОЙ БОЙ
Прежде чем подняться на палубу, Джек окольным путем проскользнул на камбуз, где, раздобыв горячей воды и мыла, сбрил свою уже основательно отросшую бородку. Сверху доносились голоса: слов было не разобрать, но общий тон указывал на явное наличие разногласий. Джек не спешил: во-первых, не хотел порезаться, а во-вторых, находил в этом ритуале нечто успокаивающее. Побрившись, юноша извлек из жилетного кармана черную, под стать мундирному канту его полка, ленту и повязал ею свои длинные волосы. Покинув камбуз, он не преминул на момент заглянуть в каюту капитана, чтобы посмотреться в единственное на корабле зеркало. Увидев в нем молодого офицера, облик которого не посрамил бы ни его имени, ни полка, Джек показал своему отражению язык и со шляпой под мышкой стал взбираться по крутому трапу.
Тот вывел юношу на квартердек, где по одну его сторону собрался весь командный состав «Нежной Элизы», а по другую — все нижние чины судна, кроме дежурных, ползающих по реям матросов. Моряки изумленно воззрились на Джека, как на не виданную доселе диковину. Сопровождаемый удивленными взглядами, он пересек полуют и встал за левым плечом капитана, поскольку рыжий ирландец уже помещался за правым.
Линк тут же указал на него.
— Вот ты, Уилльямс, толкуешь о свирепых французах. Но и у нас есть отважные воины.
— Ничуть не сомневаюсь в их доблести, капитан, — ответил татуированный валлиец, — да только отвага сама по себе от огня не спасает. А французы закидают нас ядрами.
Он махнул рукой, и все непроизвольно повернулись к правому борту, за которым маячил фрегат. Джек отметил, что расстояние между кораблями сократилось примерно наполовину. Минуло уже две склянки, значит, в запасе осталось приблизительно столько же.
— А я говорю, не будет никаких ядер! — сердито прогудел Линк. — Им нет нужды разносить нас в щепу. Они захотят захватить «Элизу» целой и невредимой и пойдут на абордаж. Тут-то мы их и побьем.
— Это при том, что лягушатников втрое больше, чем нас? — скептически осведомился скандинав Ингварссон.
— Бог мой, можно подумать, вы не знаете, как это делается? А ведь почти все служили, если не на королевских судах, то на таких же каперах. Никто не посылает на абордаж всю команду. К нам сунется только половина французов, и мы с ними разделаемся. После чего переберемся к ним и покончим с остальными.
— Не забывайте, ребята, там у них полно золотишка, — подал голос Энглдью. — Помните, это точно «Робуста», и груз на ее борту очень тяжелый. Вон какая осадка.
Все снова посмотрели в сторону приближавшегося корабля. По мнению Джека, осадка фрегата была не очень-то глубока и двигался он довольно бойко, но многие моряки закивали. Что ж, им видней.
