— Давай, — согласился Линк. — Скажи ему, что на борту у нас одна соленая треска, пусть проваливает.
Джек кивнул. Ему передали рупор, и он подошел к ограждению. Рыжий Хью стоял на шаг позади него. Нос «Робусты» теперь почти поравнялся с кормой «Нежной Элизы».
— Monsieur! — крикнул человек с бушприта. — Parlez-vous Français, Monsieur?
— Oui. Et vous Anglais?
— Да, совсем немного.
По-видимому, француз собирался поклониться, как вдруг очень громко чихнул.
— Merde! — вырвалось у него.
— Santé![4] — крикнул Джек.
— Merci[5].
Вытерев нос рукавом, француз продолжил:
— Вы, как я полагаю, армейский офицер, да?
— Oui. Avec tout ma regiment au dessus[6].
Джек ткнул пальцем в палубу, под которой якобы прятались офицеры Шестнадцатого драгунского.
Француз рассмеялся.
— А. Я думаю, вы со мной шутите, да? — рассмеялся француз. — Думаю, у вас там… les Negres.
— No. Pas des Negres. Seulement… le соленая треска! — сказал Джек и, увидев в глазах француза непонимание, пояснил: — Les poissons au sel.
— Pas seulement, je me crois, — отозвался француз, одарив Джека широкой улыбкой. — Но если это правда, тогда, может быть… может быть, вы позволите нам взглянуть. Если у вас там только рыба, — пожал он плечами, — мы вас отпустим, понятно?
— Мистер Абсолют, скажите ему, чтобы он отправлялся… сами знаете куда.
Джек прекрасно знал парочку адресов, куда можно было послать собеседника, однако счел это невежливым.
— Non, Monsieur. Ce n’est pas possible, — промолвил он.
— Quel domage. Eh bien, — пожал плечами француз. — До скорой встречи.
Он снова чихнул.
— Santé,— сказал опять Джек, но на сей раз француз не поблагодарил его, а повернулся и легко побежал по бушприту к своему полубаку.
— У меня есть лекарство, которое излечит твой насморк, лягушатник, — пробормотал Джек и быстро повернулся к ружью.
Однако Рыжий Хью еще быстрее ухватил его за руку и дернул вниз, за дубовые доски, которыми обложили борта. И которые, надо полагать, защитили юношу от ударившей в них спустя мгновение пули куда лучше, чем сукно мундира.
— Я так полагаю, что наши parlez окончены, — сказал Джек с несколько кривой ухмылкой, но ответ ирландца потонул в грохоте неприятельского огня, последовавшего за одиночным выстрелом из мушкета.
Правда, вместо ожидавшегося единовременного залпа всех бортовых орудий пушки «Робусты» повели разрозненную стрельбу. И опять же, их ядра не сокрушали борта, а пронзительно верещали над головами. Слишком пронзительно, что было странным.
— Что там такое? — спросил Джек удивленно, вскинув глаза и увидев местами обвисшие продырявленные паруса и болтающиеся обрывки снастей.
Ответ пришел в виде двух скрепленных одной цепью ядер. Срезав в полете очередной трос, они упали на палубу в трех футах от юноши, а вслед за ними сверху посыпался дождь железных осколков.
— Французы пытаются лишить нас хода, — крикнул Энглдью, — но мы еще поглядим, кто кого. А ну, ребята, на три «ха» зададим-ка им жару.
Джек слышал, что британские корабельные пушкари искуснее французских, и сейчас, всматриваясь в щель между дубовыми досками, получил возможность в том убедиться. Моряки «Нежной Элизы» ударили лишь тогда, когда набежавшая большая волна подняла ввысь их корабль. Первый залп грянул сразу же после первого возгласа «ха!», последний — сливаясь с третьим. Меткость английских наводчиков восхитила его — им удалось разворотить несколько пушечных портов «Робусты». С фрегата донеслись крики раненых.
— Заряжайте картечью, — услышал он команду Линка и сообразил, что приходит пора угостить неприятеля тем, что в армии принято называть крупной шрапнелью.
Матросы захлопотали у пушек — тем же самым занялись и артиллеристы противника. Обе стороны деятельно готовили сюрпризы врагам, желая перед решающей схваткой нанести им как можно больший урон.
Рыжий Хью, пригнув голову, начал продвигаться к ведущему вниз трапу.
— Не присоединишься ли ко мне, Джек? К встрече наших гостей я заготовил свои собственные подарки.
— Минуточку.
Пусть пушки временно и прекратили огонь, но мушкетные пули продолжали порхать над палубой, впиваясь в дерево и расплющиваясь о железо, и Джек давно уж поглядывал на пристроившегося у фок-мачты «Робусты» стрелка, того самого, который выстрелил в него первым. Пора и этому малому наконец стать мишенью.
Прячась за досками, он зарядил ружье, взял его на изготовку и приподнялся над укрытием. Стрелок, уже один раз пытавшийся подстрелить красный мундир, вновь увидел английского офицера и снова повел стволом в его сторону, но Джек одним плавным движением приложил приклад к плечу, прицелился и нажал на спуск.
Его противник откинулся назад и с пронзительным криком рухнул на палубу.
— Ну, ты идешь, Джек?
Джек снова положил ружье. Один беглый взгляд сказал ему, что «Робуста» чересчур быстро скользит по волнам и что в такой ситуации одиночные выстрелы, даже меткие, ничего не изменят. Теперь следует поскорее припомнить уроки бомбометания, преподанные ему Рыжим Хью. Соскользнув к лестнице, он оглядел палубу и приметил, что отнюдь не вся команда «Элизы» занята только боем. Несмотря на свистевшие вокруг пули, некоторые матросы уже сноровисто связывали концы перебитых снастей.
Энглдью стоял у подножия фок-мачты.
— Пора, капитан! — крикнул он Линку, здоровенные, мясистые ручищи которого удерживали штурвал вкупе с ручищами татуированного валлийца.
— Пора! — крикнул Линк.
— Пора! — эхом отозвался Энглдью. — Брасопь!
Повинуясь приказу, матросы забрасопили сразу три рея, и паруса фок-мачты развернулись против ветра, мгновенно замедлив бег корабля. В следующий миг Линк издал рев и вместе с валлийцем с силой навалился на штурвал, закладывая лево руля. Корабль резко поменял положение, лишив тем самым противника преимущества, которое он имел, благодаря большей длине своего корпуса, когда суда шли борт к борту. Теперь нос француза смотрел прямо на квартердек «Нежной Элизы».
— Огонь!
По крику Линка пушки извергли заряд картечи, просвистевшей над бушпритом «Робусты», сметая со шканцев людей. Вслед за этим нос-фрегата, сминая дерево, с треском боднул английский фальшборт.
— Ловкий маневр, Бог свидетель! — воскликнул Рыжий Хью. — Теперь лягушатникам придется атаковать нас не с борта, а с носа. А значит, использовать численное превосходство им будет трудней.
Он ссыпался вниз по трапу, нагнулся к полкам своего взрывоопасного арсенала и снял с одной из них пару шаров.
— Это для тебя, Джек, — сказал он, вручая юноше уже готовые к применению металлические кругляши. — Это, — он опустил в патронную сумку товарища еще два запала, — на тот случай, если какая-нибудь трубчонка потухнет. Маловероятно, но если это все же случится, выдерни старый запал, сунь туда эту штуковину, подожги и швыряй, уже не отсчитывая секунд. А это, — с улыбкой добавил ирландец, засовывая за перекрещивающиеся ремни Джека шнур, — пригодится, чтобы поджигать запалы. Только вот о чем помни: как только он заискрится, опусти его вниз. Ничто так не огорчает гренадера, как вероятность быть подпаленным или, того хуже, подорванным своим же соседом по строю.
