Если думаешь чего, так не мучь себя.
С aгрономом я прошлась, только ты не думай —
Говорили мы весь час только про тебя.
Я-то ладно, а вот ты — страшно за тебя-то.
Тут недавно приезжал очень важный чин,
Так в столице, говорит, всяки там развраты,
Да и женщин, говорит, больше, чем мужчин.
Ты уж, Коля, там не пей — потерпи до дома.
Дома можешь хоть чего — можешь хоть в запой.
Мне не надо никого, даже агронома,
Хоть культурный человек — не сравню с тобой.
Наш амбар в дожди течёт — прохудился, верно.
Без тебя невмоготу — кто создаст уют!
Хоть какой, но приезжай, жду тебя безмерно.
Если можешь — напиши, что там продают.
ПИСЬМО С СЕЛЬХОЗВЫСТАВКИ
Не пиши мне про любовь — не поверю я.
Мне вот тут уже дела твои прошлые!
Слушай лучше: тут с лавсаном материя.
Если хочешь, я куплю — вещь хорошая.
Водки я пока не пью, ну ни стопочки!
Экономлю, и не ем даже супу я,
Потому что я куплю тебе кофточку,
Потому что я люблю тебя, глупая!
Был в балете: мужики девок лапают,
Девки все, как на подбор, — в белых тапочках.
Вот пишу, а слёзы душат и капают —
Не давай себя хватать, моя лапочка!
Наш бугай — один из первых на выставке,
А сперва кричали, будто бракованный!
Но очухались и вот дали приз таки, —
Весь в медалях он лежит, запакованный.
Председателю скажи, — пусть избу мою
Кроет нынче же и пусть травку выкосит,
А не то я тёлок крыть не подумаю.
Рекордсмена портить мне? — На-кось, выкуси!
Пусть починят наш амбар, ведь не гнить зерну!
Будет Пашка приставать — с ним, как с предателем!
С агрономом не гуляй, ноги выдерну!
Можешь раза два пройтись с председателем.
До свидания! Я — в ГУМ, за покупками
(Это — вроде наш лабаз, но со стёклами), —
Ты мне можешь надоесть с полушубками,
В синем платьице с узорами блёклыми!
Р. S. Тут стоит культурный парк по-над речкою.
В нём гуляю и плюю только в урны я.
Ты, конечно, не поймёшь там, за печкою,
Потому ты — темнота некультурная.
ПАРОДИЯ НА ПЛОХОЙ ДЕТЕКТИВ
Нынче очень странный век.
Вот прохожий — кто же он?
Может, просто человек,
Ну, а может быть — шпион.
Опасаясь контрразведки, избегая жизни светской,
Под английским псевдонимом «Мистер Джон Ланкастер Пек»,
Вечно в кожаных перчатках, чтоб не делать отпечатков, —
Жил в гостинице «Советской» несоветский человек.
Джон Ланкастер в одиночку, преимущественно ночью,
Щёлкал носом — в нём был спрятан инфракрасный объектив, —
А потом в нормальном свете представало в чёрном цвете
То, что ценим мы и любим, чем гордится коллектив.
Клуб на улице Нагорной стал общественной уборной,
Наш родной Центральный рынок стал похож на грязный склад,
Искажённый микропленкой, ГУМ стал маленькой избёнкой,
И уж вспомнить неприлично, чем предстал театр МХАТ.
Но работать без подручных, может — грустно, может — скучно.
Враг подумал, — враг был дока, — написал фиктивный чек.
Где — то в дебрях ресторана гражданина Епифана
Сбил с пути и с панталыку несоветский человек.
Епифан казался жадным, хитрым, умным, плотоядным.
Меры в женщинах и в пиве он не знал и не хотел.
В общем, так: подручный Джона был находкой для шпиона.
Так случиться может с каждым, если пьян и мягкотел.
— Вот и первое заданье: в три пятнадцать, возле бани,
Может, позже, может, ране — остановится такси.
Надо сесть, связать шофера, разыграть простого вора,
А потом про этот случай раструбят по Би-би-си.
И еще. Оденьтесь свеже, и на выставке в Манеже
К вам приблизится мужчина с чемоданом, скажет он:
«Не хотите ли черешни?» — Вы ответите: «Конечно».
Он вам даст батон с взрывчаткой — принесёте мне батон.
А за это, друг мой пьяный, — говорил он Епифану, —
Будут деньги, дом в Чикаго, много женщин и машин…
Враг не ведал, дурачина — тот, кому всё поручил он,
Был чекист, майор разведки и прекрасный семьянин.
Да, до этих штучек мастер, этот самый Джон Ланкастер.
Но жестоко просчитался пресловутый мистер Пек.
Обезврежен он, и даже он острижен и посажен.
А в гостинице «Советской» поселился мирный грек.
Лукоморья больше нет…
Лукоморья больше нет, от дубов простыл и след.
Дуб годится на паркет, — так ведь нет:
Выходили из избы здоровенные жлобы,
Порубили все дубы на гробы.
Распрекрасно жить в домах на куриных на ногах,
Но явился всем на страх вертопрах!
Добрым молодцем он был, ратный подвиг совершил—
Бабку-ведьму подпоил, дом спалил!
Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Это только присказка —
Сказка впереди.
Здесь и вправду ходит кот, как направо — так поёт,
Как налево — так загнёт анекдот,
Но учёный, сукин сын, цепь златую снёс в торгсин
И на выручку один — в магазин.
Как-то раз за божий дар получил он гонорар.
В Лукоморье перегар — на гектар.
Но хватил его удар.
Чтоб избегнуть божьих кар,
Кот диктует про татар мемуар.
Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Это только присказка —
Сказка впереди.
Тридцать три богатыря порешили, что зазря
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
