Берегли они царя и моря, —
Каждый взял себе надел, кур завёл и в нём сидел,
Охраняя свой удел — не у дел.
Ободрав зелёный дуб, дядька ихний сделал сруб,
С окружающими туп стал и груб.
И ругался день-деньской бывший дядька их морской,
Хоть имел участок свой под Москвой.
Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Это только присказка —
Сказка впереди.
А русалка — вот дела! — честь недолго берегла
И однажды, как смогла, родила.
Тридцать три же мужика не желают знать сынка —
Пусть считается пока сын полка.
Как-то раз один колдун — врун, болтун и хохотун,
Предложил ей, как знаток бабских струн, —
Мол, русалка, всё пойму и с дитём тебя возьму! —
И пошла она к нему, как в тюрьму.
Ты уймись, уймись, тоска У меня в груди!
Это только присказка —
Сказка впереди.
Бородатый Черномор в Лукоморье — первый вор.
Он давно Людмилу спёр, — ох, хитёр!
Ловко пользуется, тать, тем, что может он летать:
Зазеваешься — он хвать и тикать!
А ковёрный самолёт сдан в музей в запрошлый год—
Любознательный народ так и прёт!
Без опаски старый хрыч баб ворует, хнычь — пе
хнычь.
Ох, скорей его разбей паралич!
Ты уймись, уймись, тоска У меня в груди!
Это только присказка —
Сказка впереди.
— Нету мочи! Нету сил! — Леший как-то не допил,
Лешачиху свою бил и вопил:
— Дай рубля, прибью а то, я добытчик али кто?!
А не дашь — тогда пропью долото!
Я ли ягод не носил? — снова Леший голосил. —
А коры по скольку кил приносил?
Надрывался издаля, все твоей забавы для,
Ты ж жалеешь мне рубля. Ах ты тля!
Ты уймись, уймись, тоска У меня в груди!
Это только присказка — Сказка впереди.
И невиданных зверей, дичи всякой — нету ей.
Понаехало за ней егерей!..
Так что, значит, не секрет: Лукоморья больше нет.
Всё, о чём писал поэт, — это бред.
Ты уймись, уймись, тоска,
Душу мне не рань.
Раз уж это присказка, —
Значит, дело дрянь!
ПРО ДИКОГО ВЕПРЯ
В королевстве, где всё тихо и складно,
Где ни войн, ни катаклизмов, ни бурь,
Появился дикий вепрь огромадный —
То ли буйвол, то ли бык, то ли тур.
Сам король страдал желудком и астмой,
Только кашлем сильный страх наводил,
А тем временем зверюга ужасный
Коих ел, а коих в лес волочил.
И король тотчас издал три декрета:
«Зверя надо одолеть, наконец!
Кто отважится на дело на это —
Тот принцессу поведёт под венец!»
А в отчаявшемся том государстве —
Как войдёшь, так сразу наискосок, —
В бесшабашной жил тоске и гусарстве
Бывший лучший королевский стрелок.
На полу лежали люди и шкуры,
Пели песни, пили мёды — и тут
Протрубили на дворе трубадуры,
Хвать стрелка! — и во дворец волокут.
И король ему прокашлял: — Не буду
Я читать тебе моралей, юнец!
Если завтра победишь Чуду-юду,
То принцессу поведёшь под венец.
А стрелок: — Да это что за награда?
Мне бы выкатить портвейна бадью!
Мол, принцессу мне и даром не надо —
Чуду-юду я и так победю.
А король: — Возьмёшь принцессу — и точка!
А не то тебя — раз-два! — и в тюрьму!
Это всё же королевская дочка!
А стрелок: — Ну хоть убей — не возьму!
И пока король с ним так препирался, —
Съев уже почти всех женщин и кур,
Возле самого дворца ошивался
Этот самый — то ли бык, то ли тур.
Делать нечего — портвейн он отспорил,
Чуду-юду победил и убёг.
Так принцессу с королём опозорил
Бывший лучший, но опальный стрелок.
В заповедных и дремучих страшных Муромских лесах …
В заповедных и дремучих страшных Муромских лесах
Всяка нечисть бродит тучей и в проезжих сеет страх.
Воет воем, что твои упокойники.
Если есть там соловьи — то разбойники.
Страшно, аж жуть!
В заколдованных болотах там кикиморы живут, —
Защекочут до икоты и на дно уволокут.
Будь ты пеший, будь ты конный — заграбастают,
А уж лешие — так по лесу и шастают.
Страшно, аж жуть!
А мужик, купец и воин попадал в дремучий лес,
Кто за чем — кто с перепою, а кто сдуру в чащу лез.
По причине попадали, без причины ли,
Только всех их и видали, — словно сгинули.
Страшно, аж жуть!
Из заморского из леса, где и вовсе сущий ад,
Где такие злые бесы — чуть друг друга не едят,
Чтоб творить им совместное зло потом,
Поделиться приехали опытом.
Страшно, аж жуть!
Соловей-Разбойник главный им устроил буйный пир,
А от них был Змей трехглавый и слуга его — Вампир.
Пили зелье в черепах, ели бульники,
Танцевали на гробах, богохульники.
Страшно, аж жуть!
Змей-Горыныч взмыл на древо, ну раскачивать его:
— Выводи, Разбойник, девок, пусть покажут кой-чего!
Пусть нам лешие попляшут, попоют,
А не то я, матерь вашу, всех сгною! —
Страшно, аж жуть!
Соловей-Разбойник тоже был не только лыком шит.
Свистнул, гикнул, крикнул: — Рожа, гад, заморский
паразит!
Убирайся без бою, уматывай!
И Вампира с собою прихватывай! —
Страшно, аж жуть!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
