class="p1">Соломону нужно время, чтобы все осмыслить. А еще Вилма с ее критическим подходом ко всему вокруг. Она-то уж точно подкинет несколько неплохих идей.
— Ваша избранница будет очень довольна, — приговаривает торговка, когда выносит из подсобки еще пару охапок роз.
Соломон же незатейливо кивает.
— Знали бы вы ее, — только и говорит он. — Довольной она бывает по иным поводам.
Вот если бы Соломон принес Вилме новое ружье, она бы точно обрадовалась. А цветами ее не сильно удивить, что она в них не видела? Вилма точно скажет, что все эти лепестки осыпятся, а от шипов больше толку, если они окажутся стальными.
В этом Соломон с Вилмой полностью солидарен. Но в небольшой записке он все равно приглашает ее на камерный ужин и обещает, что на этот раз они точно будут вдвоем.
— Бернадетт, — Соломон окликает помощницу Вилмы на улице. — Окажи мне небольшую услугу.
Та останавливается и смотрит так, будто бы уже оказывает Соломону честь.
— У меня сейчас перерыв, — Бернадетт недовольно поджимает губы и притопывает ногой так, словно куда-то очень торопится.
— Ты спасешь меня, если передашь это письмо шерифу Кармак, — мягко просит Соломон, включая все свое скудное очарование на максимум. — И прости, что побеспокоил тебя.
На письмо Бернадетт смотрит с куда большим интересом, чем на Соломона. Это могло быть оскорбительно, если бы Соломон не увивался уже за другой ветреной девицей. В жизни каждого мужчины должна быть такая. Своей Соломон нарекает Каролину Дженнер. Пускай и никогда не станет воспринимать ее всерьез.
В конце концов, Бернадетт соглашается. Разумеется, из чувства крайней ответственности. И еще потому что не выносит компании мэра.
— Шериф мотается между горожанами, — сообщает Бернадетт напоследок, прежде чем исчезнуть в стороне от главной улицы. — Но я постараюсь ее разыскать.
— Постарайся, — соглашается Соломон.
И вдруг задумывается, а по каким делам может так спешить помощница шерифа средь бела дня?
Бернадетт удаляется от торговой улицы и идет мимо питейных заведений. Ее путь лежит в сторону окраин. Тех самых, где и располагается брешь в магической защите. Все это крайне подозрительно. И Соломон обещает себе обязательно посоветоваться с Вилмой.
По поводу порядков в ее управлении.
Ответ Вилмы Соломон может угадать наперед.
* * *
Горничную Соломон просит достать хрустальный сервиз, аккурат под расставленные на столе цветочные композиции. Столовая мягко утопает в густых отблесках от свечей, и все в совокупности создает достаточно приятную атмосферу. Можно сказать, что Соломон впервые так старается произвести впечатление на Вилму. Потому что в отрочестве его пределом были долгие взгляды и готовность отправиться в любые путешествия, которые она предложит.
Соломон и сам не знает, на что он рассчитывает. Для начала было бы неплохо извиниться, а вот потом.
Что же, в пустом особняке, где даже прислуга лишний раз старается не попадаться под руку, можно легко остаться наедине. Мать бы точно сказала, что такое навредит чести любой порядочной девушки.
Но если девушка — шериф Вилма Кармак, то свою честь она с легкостью может отстоять.
— Ого, чьи похороны празднуем? — присвистывает Вилма, показываясь на пороге.
Она так изящно вскидывает бровь, что у Соломона перехватывает дыхание. Старая влюбленность, которую он уже долгие годы скрывает, искрит от каждого взгляда Вилмы. Но по самой Вилме никогда не скажешь, насколько эти чувства могут быть взаимными. И нужен ли ей сам Соломон? Они ведь никогда толком не разговаривали о своих отношениях, привыкая считать друг друга друзьями. Нужно ли сейчас менять привычный уклад?
Возможно, нет. Но Соломону хочется попытаться.
— Моей совести, — тяжело выдыхает он и отодвигает перед Вилмой стул, стараясь выглядеть не таким замученным как обычно.
— Откуда бы ей у тебя взяться?
Вилма легко смеется, поддевая его, и Соломон не может удержаться от ответной улыбки. Все-таки было замечательной идеей провести этот вечер исключительно вдвоем и вспомнить, как им хорошо бывает вдали от проблем города.
— Надеюсь, твоя матушка не вылезет сейчас из-под стола, — ехидно замечает Вилма и даже приподнимает кружевную скатерть, будто бы под столом в самом деле может кто-то сидеть. — Илана, не переживайте, я не стану покушаться на невинность вашего сына.
— Может, я бы хотел, — пожимает плечами Соломон и присаживается напротив Вилмы.
— Что?
— Чтобы ты на меня покусилась.
Вилма не выглядит смущенной. Она наоборот принимается еще больше веселиться, ввергая Соломона в личностный кризис. Он совершенно точно не умеет флиртовать и ужасно справляется с операциями по обольщению. Соломон знает Вилму с тех пор, когда они оба, зарываясь в красную пыль прерий, походили на беспризорных мальчишек. И все же даже с такой предысторией разгадать Вилму у него так и не получилось.
— Тебя что-то укусило? — с притворной заботой спрашивает Вилма, наблюдая за тем, как прислуга быстро наполняет бокалы вином. — И ты поэтому решил со мной проститься?
— Вилма, — Соломон тянется к бокалу почти сразу, едва нахмурив брови. — Пожалуйста.
Да, это капитуляция. Потому что сейчас Соломон не готов обмениваться колкостями. Ему нужно знать, что хотя бы один человек в этом городе на его стороне. Дело не только в том, что бороться против засилья магических семей будет удобнее вдвоем. Соломону действительно нужна Вилма.
Рядом.
— Оставаться на ночь не буду, — предупреждает она и тоже делает глоток вина из широкого бокала. — Как вы вообще это пьете? Такое кислое.
— Мое любимое, кстати, — невозмутимо заявляет Соломон.
И вновь замолкает, пока на столе расставляют первые блюда.
— Недавно я была у индейцев, — рассказывает Вилма, наконец, сменяя тему. — Вряд ли они причастны к торнадо. По крайней мере, они удивлены не меньше нашего. Но есть в нашем городке несколько лиц, которые меня настораживают. Начинать надо с них.
— Неужели Закари Блэк оказался не таким честным, как ты думала?
— О, Соломон, не говори, что обиделся на него из-за портала?
Соломон только отмахивается. На самом деле ему не нравится один конкретный Закари Блэк из-за того, что тот наводняет город неуместным оружием, но не говорить же об этом Вилме, которая с ним радостно сдружилась.
Из коридора доносится неожиданный шум, и это точно не входит в программу Соломона на этот вечер. Но раз магическая защита дома спокойно пропустила непрошенных гостей, то выводы напрашиваются сами.
О том что эти гости — не гости совсем.
Лицо Соломона становится таким же, как и его любимое вино. Кислым.
— Ты не говорил, что у нас сегодня званый ужин, — едко комментирует мать, проходя в столовую. — Но так даже лучше, мне жизненно необходимо отвлечься от такого ужасного вечера.
Смеющаяся Саломея показывается следом. Она воздушно проскальзывает мимо Соломона, едва лишь прикасаясь к его плечу в приветливом жесте,
