зато крепко обнимает Вилму, словно по ней действительно успела соскучиться за пару прошедших часов.
— А мне понравилось, — заявляет Саломея и присаживается на стул, который тут же молчаливая прислуга добавляет к столу.
Мать Соломона не собирается так просто уходить, поэтому ужин сервируют и на нее тоже. Не было несчастья, как вот. Пожалуйста. Соломон ведь даже толком не успел поговорить с Вилмой. Что за дурное стечение обстоятельств?
— Там был тот самый Закари Блэк, — интригующе тянет Саломея и тут же хохочет, замечая недовольный взгляд матери.
От него нигде не скрыться, вот уж правда.
— Этот возмутительный ирландец, который считает себя равным нам, — слишком бурно негодует Илана, расправляя салфетку у себя на коленях. — Прошу прощения, шериф, не хотела вас обидеть.
— Поверю вам на слово, — усмехается Вилма, но куда менее дружелюбно, чем раньше.
Мало Соломону внешней конфронтации, так он еще приводит ссоры в свой круг. А ведь все так хорошо начиналось.
— Блэк притащил свои ружья в дом Саттонов, — с отвращением продолжает Илана, но тут же бодро прикладывается к травяной настойке. — Какая грубая работа. И говорят, что он собирается поставлять это оружие Северу. Соломон, ты представляешь? Прямо из нашего Форт-Уэйна собираются вооружать армию этих обглоданных…
— Мама, прошу тебя, — прерывает ее Соломон и закатывает глаза. — Не за столом.
— Было весело, — по-прежнему твердит Саломея и совсем не выглядит расстроенной. — Мистер Блэк…
— О, даже не смей называть его так, — вновь вспыхивает Илана. — Этот смутьян!
— Мама.
— И все же, Соломон, — Илана качает головой. — Он затевает опасную игру, и мы должны ему помешать.
Соломон не уверен в том, насколько Вилма поддержит эту затею. Она предпочитает не ввязываться в превентивные действия, а уж против своих знакомых тем более. Ожидать от нее помощи в ирландском вопросе не стоит. Соломон заранее проиграет по национальному признаку.
— Опасные игры ведет не только Блэк, — произносит Соломон и собирается с мыслями. — Мне кажется, некоторые магические семьи вступили в заговор и собираются перехватить власть в Форт-Уэйне.
— Напоминает историю про жабу и гадюку, — усмехается Вилма. — Слышал такую?
Вот только салунных анекдотов здесь не хватало.
— А в чем, собственно, проблема? — непроницаемо спрашивает Илана, поочередно оглядывая Вилму и Соломона. — Кажется, сейчас за столом собрались первые лица города, шериф и мэр.
— Ты предлагаешь нам их просто арестовать? — Соломон даже не скрывает удрученности в своем голосе.
И он действительно удивляется, когда слышит от Вилмы:
— А почему бы и нет?
В Форт-Уэйне не любят магов, и видимо, для Вилмы особым удовольствием будет прижать хвосты самым активным представителям. Вот только Соломон даже близко не представляет, с кого начинать. Не давить же на этого несуразного Микеланджело Блумберга? Он со своим бахвальством ничего не стоит.
К тому же, надо понимать, что если Соломон разворошит это змеиное гнездо, то яд прольется и на него тоже. Магические семьи бывают на удивление мстительными, когда дело касается их личных интересов.
— Значит, война? — опасливо интересуется Соломон, проводя ужин в компании своих самых близких женщин.
Саломея радостно кивает.
— Дорогой, ты — мэр, — напоминает Соломону мать. — Так превратись уже из куклы-чревовещателя в настоящего лидера.
Вилма тоже позволяет себе улыбнуться, пока тянется за бокалом. На такую поддержку Соломон даже не рассчитывал. Но он взвешивает те немногочисленные варианты, которые ему остаются, и выдыхает.
Видимо, действительно грянет война. Остается только надеяться, что больше никто не пострадает.
Глава 7
— Прости за это, — говорит Соломон, когда выходит проводить Вилму. — Я, правда, не ожидал, что мои мать и сестра так скоро вернутся.
Вилма усмехается. Взрослый мужчина, по совместительству мэр, извиняется перед ней за то, что его родственницы вернулись раньше времени. Словно он все еще тот самый мальчишка, с которым она однажды познакомилась.
Только вот они уже давно выросли из всех этих оправданий. Но не выросли из неловкости.
— Если вдруг решишь еще раз устроить мне свидание, — со смешком начинает она, — просто вспомни, что у меня есть пустой дом. И целое управление шерифа.
Ладно, дом не совсем пустой. Может, вообще его уже пожрало то черное недоразумение. Но Вилма и про свидание говорит не всерьез. Это не про них с Соломоном, какую бы привязанность к нему она не испытывала. Они знакомы чертову кучу лет, между ними невозможно представить никакой романтики. Это просто смешно.
Вилма устраивает руки на своем поясе. Между ними снова вдруг прорастает неловкость.
— Я пошутила, — зачем-то говорит она.
Соломон кивает.
Какое-то время они стоят посреди этого вязкого неудобного молчания. Словно каждый не решается что-то сказать, сделать или хотя бы попрощаться.
— Торнадо пришло извне, — произносит Соломон.
— Я догадалась.
— Нет, я не об этом. Вряд ли кто-то из местных известных магов к нему причастен. Я не говорю об индейцах, но мало ли горячих голов в прериях?
Немало. Но не в прериях около их городка. Соломону стоило бы почаще этими прериями интересоваться, чтобы составлять более приземленное мнение о том, что происходит вокруг него.
Впрочем, тогда он совсем перестанет быть Соломоном.
— И что ты предлагаешь? — спрашивает Вилма.
Соломон поводит плечами.
— Я просто хочу знать, что ты на моей стороне, — произносит он.
Иисусе.
— Естественно, я на твоей стороне.
Что за глупые вопросы? У Вилмы и нет других сторон. Не только в дружеском смысле. Мэру и шерифу точно стоит работать сообща, а не наперекор друг другу. Но, может, Соломон имеет в виду что-то еще?
Вилма не понимает.
— Я рад это слышать, — только и говорит он.
Да уж.
* * *
Микеланджело Блумберга в компании Бернадетт Вилма замечает еще на подходе к управлению. Она хмурится — под вечер тут не должно быть ни помощницы, ни, тем более, этого человека.
Когда она приближается, Блумберг мерзко улыбается и приподнимает свою щегольскую шляпу в джентльменском жесте.
— Мисс шериф, — кивает он Вилме. — Хорошего вечера.
И уходит, больше ничего не говоря. Значит, притаскивался он сюда не к ней.
— Что у нас делал Майки Блумберг? — прямо спрашивает Вилма у Бернадетт.
Помощница морщится и отворачивается.
— Проходил мимо.
Да, конечно. Этот придурок, конечно, имеет свойство ходить мимо, но только не в случаях, когда это «мимо» равноценно прогулкам около самых привлекательных девушек города. А Бернадетт как раз такая.
Еще и достаточно ветреная, по скромному мнению Вилмы, чтобы точно попасть под поверхностное очарование Блумберга.
— Только не говори мне, что между тобой и этим идиотом что-то есть, — обращается Вилма к помощнице строгим менторским тоном.
Она хоть и не блещет умственными способностями, но не заслуживает стать жертвой бабника, проматывающего деньги жены. Конечно, чья-то личная жизнь не касается Вилмы.
