Выдав эту тираду, которая, к моему неудовольствию собой, все же была произнесена немного истеричным голосом, я развернулась и направилась к двери.
- Милана! - окликнул меня Лемешев, на что я обернулась и прошипела:
- Убирайтесь от меня подальше… ко всем чертям! И больше не приезжайте. Я знать не хочу вашу семейку. Не хочу вас видеть никогда. И ваши прекрасные предложения можете засунуть себе куда поглубже!
И только скрывшись в подъезде, я почувствовала себя так, будто из меня выпустили весь воздух. Руки тряслись, в голове шумело… Но я ощущала еще и то, что стало для меня спасительным якорем, за который я и ухватилась, как за спасительную соломинку.
Удовлетворение.
14
Спустя пару часов и несколько чашек чая мне все же удалось успокоиться. Появление Лемешева поначалу подпортило мой боевой настрой, но сейчас, размышляя о его наглом визите и нелепом предложении, я ощущала внутри себя ту злость, что не хуже смелости способна была брать города.
Отставив от себя очередную чашку, я решительно поднялась на ноги и, пройдя в коридор, стала натягивать кроссовки. Немного помедлила, размышляя, не стоит ли облачиться более строго и официально - все же это было какое-никакое собеседование - но в итоге махнула на это рукой. Вряд ли туфли помогут мне в получении этой работы. Я вовсе не хотела, чтобы весь мой облик кричал о том, как я нуждаюсь в помощи.
Сделав глубокий вдох, я шагнула за порог. Нельзя позволять никаким обстоятельствам сбивать себя с цели. Будь то Лемешев со своими предложениями или даже конец света. Всегда можно найти повод отложить что-то на потом, но так невозможно тронуться с мертвой точки. А я чувствовала, что только в движении вперед заключен сейчас мой шанс выжить.
- Добрый день, - вежливо улыбнулась мне девушка-администратор, когда я вошла в салон. - Вы по записи?
- Нет, - мотнула я головой. - Я насчет работы.
- А… хорошо, я сейчас скажу хозяйке.
Она ушла, а я осторожно огляделась по сторонам. Помещение было небольшим, но вполне уютным. Светлые обои, обилие зеркал в немного вычурных, золотистых рамах. В главном зале трудились два парикмахера-стилиста, слева от них коридор уводил в другие, невидимые глазу помещения. Возможно, одно из них займу я.
От одного лишь подобного предположения чаще забилось сердце. Я вдруг ощутила со всей силой, что по-настоящему хочу это место. Хочу так, что становилось даже страшно.
- Пойдемте со мной, - пригласила меня вновь появившаяся администратор и я, кивнув, направилась за ней следом.
Она указала мне на приоткрытую дверь в кабинет и я, не давая себе задуматься ни на секунду, шагнула навстречу своему страху. Самому главному страху в жизни - быть отвергнутой.
- Добрый день, - произнесла вежливо и, повинуясь короткому жесту, присела напротив хозяйки салона.
Конечно, находясь в одном доме, не пересекаться было невозможно, но до этого момента я не знала, что эта ухоженная женщина лет, должно быть, пятидесяти, хозяйка салона красоты. Собственно, даже в сам этот салон я никогда раньше не заглядывала.
Она пристально изучала меня некоторое время, а я, как могла твердо, выдерживала этот взгляд. Чувствовала себя при этом так, словно стояла одна посреди поля под градом стрел и держалась из последних сил, потому что понимала - если упаду сейчас, то это - конец всего.
- Итак, вы насчет вакансии, - произнесла наконец женщина напротив.
- Да, - кивнула я. - Мне бы очень хотелось попробовать себя в этом деле.
- У вас есть опыт подобной работы?
- Нет. Но я видела, что вы можете направить на обучение.
- Зачем вам это? Кроме стандартного ответа, что вы хотите научиться чему-то новому.
Я снова подняла на нее глаза, смело встретив этот немигающий взгляд, и сказала прямо:
- Чтобы выжить.
- Но вы ведь понимаете, что стоимость курсов будет постепенно вычтена из вашей зарплаты?
- Да, - ответила я спокойно. - Дело не только в деньгах.
Я вновь ощутила, как она изучает меня. Но теперь ее взгляд был странно-понимающим. И отчего-то я почувствовала себя так, будто эта незнакомая, в общем-то, женщина, знает обо мне больше, чем я думаю.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
В голове мелькнула паническая мысль - а что, если уже весь дом в курсе моих семейных проблем? Сплетни распространяются быстро. А шум, устроенный Антоном и меня, оттаскивавшую на помойку его вещи, наверняка кто-нибудь да заметил.
Я сжала руки в кулаки - мне не хотелось ничьей жалости, но мне нужен был этот шанс.
- Я нуждаюсь в этой работе, как никто, - первой нарушила я возникшее молчание. - И никто другой не будет стараться так, как я.
Собеседница словно этого от меня и ждала. Ее губы изогнулись в тонкой улыбке и она придвинула ко мне листок бумаги.
- Напишите ваш адрес электронной почты и номер телефона для связи. Я пришлю вам дальнейшие подробные инструкции.
Обратно домой я поднималась не на лифте - я буквально летела по лестнице наверх, словно окрыленная.
Показалось, что с плеч упала разом вся тяжесть, что давила на меня последние дни. Я была сейчас, как ребенок, сделавший первый самостоятельный шаг и радующийся этому пустяку, как иные радуются выигрышу в лотерею.
Впрочем, для меня это сейчас было равноценно. Привычная жизнь рассыпалась в пепел, но я могла построить на этом пепелище что-то новое.
Но этот, в целом удачный день, не мог, конечно, не оказаться омрачен чем-то еще, помимо визита Лемешева. Я уже начинала привыкать к череде проблем, следовавших за мной по пятам и почти смирилась с тем, что это - только их начало.
Но вот визит матери - совсем не то, к чему я была сейчас готова.
- Милана, ты поменяла замки, - произнесла она осуждающим тоном, когда я открыла дверь на ее звонок.
Мой взгляд уперся в ключи в ее руках. Пришлось сказать:
- Да. Извини, я забыла тебе об этом сообщить. Проходи.
Ее лицо выражало недовольство лучше всяких слов. Она остановилась в прихожей и обернулась ко мне.
- И, как мне стало известно, ты забыла сообщить не только о смене замков.
Я похолодела. Не было сомнений - матери стало известно о грядущем разводе. Но от кого? Неужели сам Антон ей сообщил?
- У меня сейчас очень много проблем, мама, - ответила я, проклиная себя за вечную привычку оправдываться перед ней.
За то, что я не такая, как ей хотелось. За то, что вообще существую.
- Твоя главная проблема - то, что ты так и не научилась думать головой! - отчеканила моя родная мать. - Какой развод, о чем ты думаешь?! Антон содержал тебя столько лет, а ты просто неблагодарная!
Кровь кинулась мне в лицо. Обычно я не вступала в бесполезные споры с этой женщиной, но сейчас не выдержала. Процедила сквозь зубы:
- Он содержал меня только потому, что сам этого хотел!
- Ничего не хочу слушать! - рявкнула мать в свою очередь. - Да ты молиться на него должна была! Кому ты теперь нужна будешь, в твоем-то возрасте и с ребенком на шее?!
Я не стала говорить ей, что моя ошибка была именно в том, что я слепо боготворила человека, который того не стоил. Вместо этого я холодно произнесла:
- Я - не ты, мама. У меня есть самоуважение и я не стану терпеть того, кто меня предал. И тех, кто на его стороне - тоже. Поэтому, будь добра, покинь мой дом и не возвращайся, пока не поймешь того, что я тебе сказала.
Она несколько мгновений открывала и закрывала рот, как выброшенная на берег рыба, после чего кинула одно-единственное хлесткое слово:
- Дура!
И вышла прочь.
15
Я видел их вместе.
Руки инстинктивно сжались в кулаки, едва стоило заметить, как он приближается к ней. Хорошо, что я не успел себя выдать и сориентировался так, чтобы оставаться в тени. Наблюдал из своего укрытия, как он буквально пожирал ее глазами, которые мне сейчас хотелось зверски вырвать.
