– Я в воздушных перевозчиках всего три месяца, а это коммерческое задание – второе в моей практике, – решил уйти от щекотливых вопросов Геннадий, боясь, что и в самом деле выдаст какую-то профессиональную тайну своей хозяйки. – В душе я остаюсь еще военным летчиком, и если бы не обстоятельства, не снял бы капитанские погоны.
– А знаете, что глава корпорации «Янот» Лана Петровна Чудороднова берет в свою фирму только проверенных людей?
– Знаю. Меня рекомендовала ее сестра, Людмила Петровна.
– Не только, – хитро стрельнул в его сторону пронзающими глазами Назаркин. Помолчал. – И генерал Дмитрюков, – с улыбкой дополнил милиционер.
– Дмитрюков? – удивился Геннадий. – Совсем не ожидал. Мы встречались с ним в Чечне, в Бутурлиновке, но походя, по-военному.
– Умному человеку иногда достаточно одного взгляда, чтобы понять, кто перед ним. Вот я почему с вами откровенничаю? Потому что вижу в вас порядочного, бесхитростного человека, и хочу предупредить, что вы не по своей вине попали в не очень-то простую ситуацию, и надо все время держать ушки на макушке. Разговор между нами: и этот, на первый взгляд, не вызывающий никаких подозрений полет на самом деле не такой безобидный. Не задумывались вы, скажем, над таким вопросом: а зачем якутянам малокалиберные, шоковые пистолеты в таком количестве?
– Думал. Для спортивных клубов, для школ. Пацаны любят стрелковое дело.
– А сколько в Якутии спортивных залов, школ?
– Не знаю.
– То-то. Этого оружия хватит и на все старательские артели. А их здесь… Государственные артели давно прекратили свое существование, а частные, самостийные мы не в состоянии не только учесть, но и уследить, где и что добывают, куда и как реализуют. Сейчас еще затишье, а через месяц… Да и какое затишье! Кризис, сокращение производства, выбросили на улицу сотни, тысячи людей. А есть-то каждый хочет. Вот и приходится милиции крутиться, как белке в колесе.
– Но малокалиберные и травматические пистолеты – малоэффективное оружие для старателей. От медведя, даже от волка не защитишься.
– А вот от конкурентов, мелких групп старателей – в самый раз. Ко всему, местные умельцы и игрушечные пистолеты переделывают в боевые. Так что дремать нам не приходится… Заговорил я тут вас своими байками, пора и за стол.
Водитель подвернул к кирпичной девятиэтажке с металлическими дверьми, фигурными ручками и выложенными паркетом ступеньками. В холле, в стеклянной комнатушке, сидел сержант милиции. При виде начальника бодро подскочил, лихо поприветствовал.
Назаркин махнул ему рукой – занимайся, мол, своим делом.
Поднялись на лифте на четвертый этаж. Их встретила несколько располневшая русоволосая женщина с большими серыми глазами, излучавшими доброту и приветливость.
Квартира у начальника уголовного розыска была просторная, из трех комнат, не загроможденная излишней мебелью, без ковров и картин на стенах. Только цветной календарь да портреты стариков, видно, родителей Александра Викторовича – черты лица подполковника походили на черты отца.
Стол был накрыт по-сибирски: рыбные закуски и горячие сибирские пельмени. Выпили по одной, по другой и продолжили разговор. Теперь инициативу в свои руки взял Геннадий, расспрашивая милиционера о его службе и жизни. Подвыпивший подполковник распахнул душу.
…Александр Викторович не жалел, что выбрал стезю милиционера. Тяжело, разумеется, не со всем и не во всем согласен с начальством, но самым главным в своей профессии считает – безопасность людей. После академии предлагали место в Москве. Отказался: в Воронеже имел квартиру, обзавелся семьей. И не только из-за квартиры – не понравилась субординация между младшими и старшими: очень уж генералы любят подобострастного чинопочитания.
Служба в Воронеже устраивала: не задерживался ни в званиях, ни в должностном росте. Когда предложили ехать в Якутск начальником уголовного розыска, жена и дети стали отговаривать:
– Якутия? Ты слышал, морозы там какие? За пятьдесят. А летом жара выше полсотни. Да и что там хорошего?
– Алмазы, – улыбнулся Александр Викторович. – И золото. Разве вам, женщинам, не нравятся украшения?
– Вот-вот, – поддакнула Елена Дмитриевна, – алмазы, золото. Из-за них-то больше всего и убивают людей. А тебе отвечать. Об этом ты подумал?
– Разумеется. У меня, наверное, в крови еще от деда воинственный дух и желание бороться с преступниками остались. Да и мир хочется посмотреть. Что я видел, кроме Москвы, Воронежа да Чечни? А Якутия… Зря вы так о ней. Там не только морозы – там много необычного, прекрасного, чего мы еще не видели…
И он не ошибся. Прилетел в Якутск в начале ноября. Морозец был уже за двадцать, выпал снежок. Семья пока осталась в Воронеже, дети учились, и жена приболела.
В тот же день состоялось знакомство с министром МВД Якутии и президентом республики, строгими, принципиальными руководителями, глубоко вникающими в проблемы жителей.
Нелегко было без жены и детей, отдался полностью работе. Первое время суток не хватало, чтобы войти в курс дела, подумать над серьезными проблемами, найти пути их решения. А проблем оказалось больше, чем он предполагал. Главная из них – пьянство, из-за чего совершались преступления: грабежи, воровство, убийства. Немало людей страдало от суррогатной водки, которую производили местные «умельцы». Некачественный спирт дельцы привозили из соседних городов, даже государств. Надо было положить этому конец. Но как? Одним запретом делу не поможешь. Народ привык к зелью как к лекарственному напитку, без которого руки опускаются. А вот с тем, что суррогат завозят, можно кое-что сделать. Позвонил своему воронежскому приятелю, связанному с руководством области, и договорился приобрести у них ликеро-водочный завод, чтобы выпускать качественную водку. А со злостными пьяницами бороться лечением, наказанием вплоть до выселения…
В крайней мере – выселении – необходимость была не только из-за пьянства. Существовавшие при советской власти артели по добыче золота, иных благородных металлов теперь оказались нерентабельными. Государство в состоянии было содержать, а хозяин – увольте. Ему нужна хорошая прибыль. И многие артели распались, люди остались не у дел. А уезжать не хотели. В городе появилось много бомжей. Попробуй, удержи их от воровства, преступности. Но коль взялся за гуж…
Порядок начал наводить в своем угро: тех, кто считал, что в таких условиях борьба с преступностью бесполезна, попросил написать рапорт об увольнении…
– Кое-что удалось сделать, но далеко не все, – подвел итог своей исповеди Назаркин. – Есть такие препятствия, которые не в силах преодолеть и более могущественные начальники. К чему все это я рассказал вам?.. Вижу, и вы в подобной ситуации, выполняете чужую волю и совершаете, на первый взгляд, вполне безобидные перевозки. Но это только на первый взгляд. Я знаю вашу Властелину, чем она занимается, ее сообщников и конкурентов. У нее в столице высокопоставленные покровители, с которыми и нам пока бороться не под силу. Вы и сами знаете о коррупции, опутавшей всю нашу страну. Борьба с нею уже началась, и я уверен, что вскоре придут такие руководители, которые сумеют переломить ей хребет. И мы с вами должны быть готовы помочь им. А пока вести себя разумно, чтобы не оказаться козлами отпущения…
На многое подполковник милиции Назаркин открыл Геннадию глаза, и несмотря на это, «Ан-72» был загружен тяжелыми ящиками, судя по накладным, драгоценными минералами, предназначенными для Москвы; ранним утром самолет взял обратный курс.
ЛАНА
В Ижевск экипаж вернулся в канун 23 Февраля, когда многие жители готовились праздновать День защитника Отечества.
Вернулся и Юрий Лаптев, побывавший, пока отсутствовал Геннадий, за границей. Он был уже крепко выпившим и на вопросы коллеги сердито махнул рукой:
– Отстань! Без тебя тошно.
Объяснять причину не пожелал.
Геннадий стал приводить себя в порядок, готовить штатский костюм, рубашку к банкету, который, несомненно, состоится и на котором должна быть Лана Петровна. Ему очень хотелось ее увидеть и, если удастся, посмотреть ей в глаза: неужто, в самом деле, она владелица преступного синдиката?
Говорят, если очень хотеть, обязательно сбудется. Он очень хотел – и в ванной думал о Лане. А когда вышел, запел его мобильный телефон. Он, гадая, кто бы это мог быть, взял трубку.
– Слушаю, Голубков, – доложил по привычке военного.
– Здравствуйте, товарищ Голубков, – узнал он веселый голос Ланы Петровны. – С возвращением. Что-то надолго ты задержался в золотом краю. Беспокоилась, уж не нашел ли ты там Хозяйку золотой горы.
– Если бы, – ответил Геннадий. – Там не Хозяйка, а Хозяин всем заправляет. Вот и наш экипаж задержал.
– Хорошо. Подробно расскажешь вечером. Жду тебя в двадцать ноль-ноль.
