Эти слова через десять лет продолжали звенеть в его ушах.
«Посмотри на него: ни денег, ни работы, ни положения! Может, семья Никольс и переживает сейчас тяжелые времена, но это не значит, что мы забыли о нашей фамильной гордости! Кого может привлечь этот оборванец?»
– Ну же, открывай. – Хит с силой саданул кулаком по двери, пытаясь выместить на ней хотя бы часть клокочущей в нем злости, но замер, услышав приглушенный вскрик. – Катарина!
– Кто там? – Ее приглушенный дверью голос чуть дрожал.
Конечно, она испугалась. Любой бы испугался, если бы кто-то ломился в его дом посреди ночи.
– Это я.
– Хит? Что ты здесь делаешь?
– Открой дверь, Катарина, и сама узнаешь…
Какая ирония! Он пытается попасть в дом, который на самом деле со вчерашнего дня весь начиная с печной трубы и заканчивая этой проклятой запертой дверью принадлежит ему. Юристы уже закончили оформлять бумаги, и поместье Грейндж отошло его корпорации в уплату чудовищных долгов Артура Чарлтона.
– Боже, ведь сейчас ночь. И на улице такая ужасная гроза…
– Ты не поверишь, но я обратил внимание на непогоду, пока топтался на твоем пороге! – теряя терпение, прорычал Хит. – Открой чертову дверь!
Стоп! Ругань явно не поможет ему уговорить испуганную девушку. Еще немного, и она вызовет полицию, а Хит не хотел бы вовлекать представителей закона в этот неприятный инцидент. Не сейчас, когда на сиденье его машины спит маленький мальчик.
– Кэт, пожалуйста… Пожалуйста, открой дверь, ты нужна мне.
Кэт застыла, не веря своим ушам. Неужели Хит правда сказал «пожалуйста», и при этом в его голосе не было ни толики сарказма?
«Ты нужна мне».
Господи, что происходит? Неужели этот ужасный день никогда не кончится? Сначала этот безумный поцелуй, сразу после которого Хит как ни в чем не бывало отправился на свидание с ее золовкой. Потом, всего через пару минут после того, как их машина скрылась за дальним холмом, позвонил адвокат Артура, чтобы сообщить о том, что все ее отчаянные попытки спасти хотя бы часть имения закончились ничем. Кредиторы отобрали у ее семьи все.
– Кэт…
А вдруг он болен? Или ранен? Последняя мысль привела Кэт в такую панику, что она тут же бросилась отпирать замок и отодвигать тяжелую бронзовую задвижку, на которую поместье закрывалось на ночь.
В открывшуюся дверь тут же ворвался пронизывающий ночной ветер, смешанный с дождем. Кэт задрожала от холода, но не отступила, вглядываясь в лицо Хита, силясь понять, что же с ним не так.
– В чем дело?..
Но ее слова потонули в грохоте грозы, а виновник ее паники уже бежал вниз по ступенькам крыльца к машине, так что все, что она успела разглядеть, – это облепившие лицо черные волосы, широкие плечи и потемневший от воды пиджак.
В открывшейся машине автоматически включился свет, и Кэт увидела темный ком на пассажирском сиденье.
– Что происходит, Хит?!
Он проигнорировал ее крик, подхватив на руки что-то… или кого-то и поспешив со своей ношей обратно в дом.
– Все хорошо, все в порядке, – бормотал он, и Кэт поняла, что он разговаривает не с ней. – Открой дверь пошире, Кэт.
Его было едва слышно за грохотом грозы, но она и сама догадалась, чего он хочет, распахнув дверь и отодвинувшись, чтобы не мешать.
– В гостиную! – крикнул он ей и прошагал туда, оставляя за собой вереницу мокрых следов.
К тому моменту, когда перепуганная Кэт заперла дверь и поспешила за ним, в гостиной горел свет, а Хит бережно укладывал на один из диванов свою ношу.
Только сейчас при свете ламп Кэт смогла оглядеть его и была поражена тем, что увидела. Хит выглядел ужасно. Его одежда не просто промокла до нитки, она вся была в непонятных темных пятнах, похожих на сажу. Рубашка, которая утром была белее снега, сейчас потемнела от грязи, а на воротнике виднелись пятна запекшейся крови. Подняв взгляд выше, Кэт поняла, что кровь текла из разбитой верхней губы и глубокого пореза над правой бровью. Картину дополнял синяк на скуле, который уже начал наливаться синевой.
– О, Хит… Что случилось? – Но когда Кэт перевела взгляд на диван, она испытала новый приступ паники. – Гарри? Господи, почему он здесь? Что произошло?
– Что произошло? – эхом откликнулся Хит, подкладывая подушку под голову мальчика. – Твой драгоценный братец.
– В каком смысле? Что он еще натворил?
– О, он пошел ва-банк: вылакал четыре бутылки виски зараз и едва не сжег всю ферму и себя вместе с ней. А когда я попытался попасть в горящий дом, он напал на меня.
– Я думала, ты с Изабель…
– Да, но ты ведь не думаешь, что я мог оставить ребенка наедине с этим алкоголиком? Я нанял человека, который должен был присматривать за ним. Я собирался съездить по делам, но мне позвонили еще до того, как я добрался до шоссе.
– А Изабель?
Хит пожал плечами:
– Когда она узнала, что я не могу предложить ей ничего, кроме роскошного обеда, она решила провести время с подругами.
– Ничего…
Кэт не знала, что и думать: облегчение боролось с изумлением и недоверием. Неуместная радость оттого, что свидание Хита и Изабель сорвалось, переполняла ее. Может, пора признать, что все это время ее беспокоила вовсе не безопасность ее юной золовки?
Но тут Хит, поморщившись, прикоснулся к рассеченной брови, из которой до сих пор немного сочилась кровь, и все неуместные терзания тут же вылетели из ее головы.
– Позволь мне помочь!
Но он покачал головой и, поднявшись, направился к двери.
– На это нет времени. Кто-то должен найти твоего придурка брата, пока он не навредил кому-то. Лучше позаботься о Гарри.
– Найти…
Кэт выводила из себя собственная неспособность сделать нечто более интеллектуальное, чем повторять фразы Хита, но, в конце концов, он же вырвал ее из кровати посреди ночи. Ей нужно чуть больше времени и желательно пара чашек крепкого кофе, чтобы прийти в себя.
– Он где-то там. – Хит кивнул в сторону входной двери. – Едет куда-то на своей машине с дозой алкоголя в крови, в несколько дюжин раз превышающей все допустимые нормы. Позаботься о Гарри, а я позабочусь об остальном.
Сказав это, Хит вышел за дверь и растворился в грозе, которая так разбушевалась, что за ее шумом Кэт не услышала, как отъехала его машина.
Следующие несколько часов были ужасны – бесконечные, бессонные, наполненные тревожным ожиданием. От одного из особенно мощных ударов грома проснулся Гарри. Первым делом он спросил о Хите, потом об отце, но у Кэт не было ответов ни на один из этих вопросов, поэтому она отделалась парой успокаивающих фраз, напоила мальчика теплым молоком и отвела его в комнату, где он всегда жил, когда гостил в поместье.
На рассвете гроза стала стихать. Только у самого горизонта, где небо уже посветлело, кружили тяжелые темные тучи. Когда небо начало розоветь, Кэт наконец заснула прямо в кресле, но уже через час ее разбудил звук подъезжающей машины. Она бросилась к двери и, поскользнувшись на натертом паркете, налетела на входившего в дом Хита.
– Как ты? Ты нашел его? Что произошло? – Вопросы сыпались из нее градом, но Хит покачал головой:
– Пожалуйста, Кэт, дай мне присесть. Это была та еще ночка.
Его голос был хриплым, глухим и бесконечно усталым, поэтому Кэт, невзирая на терзающее ее беспокойство, не стала спорить. Она взяла Хита за руку – сейчас этот жест казался ей совершенно естественным и не содержащим в себе никакого романтического подтекста, отвела его в гостиную и усадила на диван, где всего пару часов назад спал Гарри.
– Я уложила его в комнате для гостей, – сказала она в ответ на вопросительный взгляд Хита.
– Хорошо, – кивнул он. – Вчера у него был тяжелый день, ему нужно выспаться.
Кэт видела – и самому Хиту не помешал бы хороший отдых. Его лицо было ужасно бледным, а под глазами залегли темные круги.
– Давай я сварю тебе кофе?
Кэт хотела задать совсем другой вопрос, но не находила в себе сил, чтобы сделать это. Тяжелый взгляд Хита не оставлял ей надежды на хорошие новости.
– Меня уже напоили кофе в полицейском участке.
– В участке?..
«Господи, пожалуйста, пусть это будет просто арест за вождение в пьяном виде, пожалуйста…»
– Кэт…
Вместо ответа, Хит внезапно поднялся и крепко обнял ее. Эти медвежьи объятия сказали Кэт больше, чем все слова на свете.
Точно так же он обнимал Кэт в ночь, когда умер ее отец. И точно так же, как тогда, она стояла словно громом пораженная и, прижимаясь мокрой от слез щекой к его груди, слушала, как бьется его сердце.
В тот осенний вечер они сидели в гостиной с отцом: он в кресле перед телевизором, а она на диване с книгой. Было далеко за полночь, и Хит заглянул в комнату, чтобы напомнить Кэт о времени. Она сказала, что пойдет в постель, как только поцелует отца перед сном. Но когда она подошла к креслу, стало ясно, что все уже кончено. Его голова неестественно склонилась к плечу, а лицо было белым как снег и застывшим, словно у восковой статуи… И точно так же, как сейчас, Хит сгреб ее в охапку, увел из комнаты и долго держал в объятиях, давая выплакаться, поддерживая и оберегая.
