Пришедшие с необычайным усердием принялись выписывать невообразимые па, спотыкаясь, едва не падая с ног и распихивая танцующих. Но никто на них не сердился, на подгулявшую компанию все поглядывали со снисходительной улыбкой, дети хихикали и прыскали в кулак.
— Видать, только что от Кендэлов, — сказал, посмеиваясь, мистер Ходдинотт.
В доме у Кендэлов мужское общество поселка собралось, чтоб отметить праздник кое-чем покрепче «запеканочки». Туда-то и пошли наша бутылка рому и мятный ликер, а также и все прочее, чем удалось разжиться в домах Балины, откуда до ближайшей винной лавки порядка шести сотен миль. Набравшись и расхрабрившись, гуляки направились в Приходский зал — потанцевать, побалагурить, пофлиртовать с соседками.
Гарлэнд ринулся вперед, подхватил какую-то толстуху в переднике поверх платья — она только что обносила гостей свадебным тортом. И давай ее кружить, неуклюже притопывая и гогоча, в какой-то немыслимой кадрили. Фартук развевался, толстуха смеясь вырывалась.
— Да будет тебе, матушка! — гремел Гарлэнд. — Передо мной ни одна бабешка не устоит!
Ко мне подскочил балагур из той же компании. Подхватил, не глядя на то, что я в шубе и в теплых сапогах, завертел, закрутил, пару раз чуть не отдавив мне ногу, то и дело норовя врезаться вместе со мной в толпу зрителей. И пошло веселье, и видно было, это затянется надолго. Наверняка свадьбе гудеть всю ночь. А потом все повалят в дом к жениху или еще под какой-нибудь гостеприимный кров.
Но с нас хватит. Фарли пишет книгу, ему надо работать, нельзя расслабляться, а значит, балагурить всю ночь нам ни к чему. Фарли хорошо работалось именно в зимнюю пору, ритм нашей жизни и в этом не совпадал с местным. Для здешнего люда зима — время отдыха и веселья.
Новобрачные Кендэлы в свой медовый месяц уезжать никуда не собирались. По обычаю, молодые после свадьбы просто располагались в доме тех родителей, у кого находилось для них место. Только после рождения первого, а то и второго ребенка молодая семья могла приобрести небольшой участок, на котором со временем с помощью друзей и близких они построят собственный дом.
Оби наведался к нам через неделю после свадьбы. Теперь уж не в праздничном костюме жениха, а в желтой блестящей куртке-ветровке, в заношенных дакроновых брюках. Но ботинки были те же самые, остроносые. Оби снова поблагодарил Фарли за ром (про мятный ликер, правда, не сказал ни слова), но пришел он не только за этим. Ему хотелось потолковать с человеком, который жил на континенте, где Оби и сам побывал, с человеком, который знает больше, чем здешние. Эффи он с собой не взял. Каждому из супругов, помимо общих семейных интересов, не возбранялось иметь и свои.
Оби хотел поделиться с Фарли своими планами на будущее. Пока у него вроде все в порядке. До весны можно протянуть на пособие по безработице. А дальше что? Семейному человеку отправляться на заработки — плавать на грузовых судах по Великим Озерам, руду возить — вроде бы не с руки. Да и что это за жизнь? Проработал там четыре года, хватит. Образования, чтоб учителем стать, у Оби нету и связей тоже, чтоб наняться в какую-нибудь контору. А на рыбозавод возвращаться, где он с шестнадцати лет потрошил рыбу, не дай бог.
— Нет, хватит с меня ихнего рыбозавода, это точно! — сказал он, немного освоившись в нашей маленькой гостиной, куда мы пригласили его, хотя он с неохотой покинул привычный кухонный уют. — Тут нам всем этот завод знаете как осточертел? Гроши ведь платят! Так и попадешь в кабалу, так и завязнешь здесь в нищете — а хозяевам хоть бы что! Рыбакам-то за улов тоже недоплачивают.
— Вам бы надо как-то объединиться. Скажем, профсоюз организовать, — предложил Фарли.
— Так-то оно так, — согласился Оби. — Уж Фримэн Дрейк точно глаза выпучит, если на него профсоюз двинется! Только пытались уж. Собрались, дело говорили. Лет шесть назад, помню; здорово у них поначалу пошло. Сим, братишка мой, самый у них зачинщик оказался. Ну и что? Теперь все без работы ходят…
Оби рассказал про ребят, которые хотели сколотить профсоюз. Как только попытка сорвалась, их всех тут же занесли в черные списки. Из всех названных нам оказался знаком только один — Чарли Куэйл из Собачьей Бухты.
— Вся беда в том, — говорил Оби, и голос у него дрожал от гнева, — что не поддержал нас никто. Люди считали: незачем забастовку устраивать, Дрейк возьмет да и перекинет все траулеры на свой завод, который на Джерси. Вот она беда-то наша в чем. У мистера Дрейка да у хозяйки его вон сколько таких рыбозаводов. На одном бастуют — они рыбу на другой переправят, там ее и разделают, и упакуют, и заморозят. Братишка мой Сим постоянно твердит, что у Дрейка соглядатаи имеются, потому как, глядишь, хозяин уже узнал, какие разговоры ходят и что бастовать замышляют. Ну, он тогда поднимается на своего «Сэра Фрэнсиса Дрейка» и включает радио, будто с управляющим на берегу просто так переговаривается. Сам небось знает, что шкипера его по радио тоже слышат. Вот и отдает приказание: «Приготовьтесь закрыть завод, ворота на замок! Все, кончаем производство! Закрываем завод, перебираемся в другое место!» Ну, ясно, такая весть мигом разносится. Со скоростью ветра, а то и быстрее. Тут все на крючок и ловятся. Особливо старики, те еще не забыли трудной поры, когда приходилось жить на шесть центов в сутки — пособие по безработице. Стало быть, начинается паника, и, значит, ни в какой профсоюз никто и не идет. А Дрейк, он все это сечет будь здоров! — возбужденно заключил Оби.
— Плохо! Рабочим всех рыбозаводов надо держаться заодно, если они хотят чего-нибудь добиться! — вставила я.
Оби бросил на меня снисходительный взгляд. Он знал то, чего не знала я.
— Жители здешних поселков живут особняком. Тесные отношения возникают только между семьями, что в родстве между собой, или между близкими друзьями; здесь друг дружке мало доверяют. Многие жители Джерси ни разу не бывали в Балине. Где уж там поддерживать чужую забастовку, станут они рисковать благополучием ради тех, кого и в глаза-то не видели! Вы думаете, у них на Джерси как? — Оби приглушил голос. — Слыхал я, будто и они кое-чего замышляют. В давние-то годы семейство Рену у них на людей такого страху нагнало! Лет сто заправляли делами на острове. Теперь, правда, нет уж там такого. А все же люди с Джерси порядком нахлебались…
7
С началом великого поста кончилась пора свадеб и прочих увеселений — «вечеров» и карточных посиделок. Однако нас, не привыкших к местным обычаям, все чаще тянуло к общению — так легче скоротать бесконечные зимние вечера. Мы навещали друзей запросто, не дожидаясь приглашения, и хоть круг наших знакомств был весьма узок, все-таки в компании веселей в ненастную погоду.
Одна лишь Барбара Дрейк организовывала свои вечера по-особому. Она приглашала гостей заблаговременно и к их приему основательно готовилась. Барбара была деловая особа. Да и как не быть при таком хозяйстве: трое дочек-малолеток, трое слуг, кошки, собаки да и гостей полон дом. Всех надо накормить. Насчет того, чем накормить гостей, она, в отличие от всех нас, особых сложностей не испытывала. При местной фирме «Мороженая рыба Балины» имелся большой универсальный магазин, откуда Барбара без лишних затрат заказывала все, что нужно. Готовить она была мастерица и несмотря на то, что в доме были слуги, в кухне орудовала сама.
К своим роскошным званым обедам она одевалась необыкновенно элегантно, и мы все старались ей подражать. Я даже находила в этом смысл. Ведь когда сменяешь надоевшую повседневную одежду на нарядную, возникает иллюзия праздничности.
На вечерах у Барбары мы рассаживались в мягких креслах вокруг уютно потрескивавшего камина. Поджав под себя ноги и свернувшись, как кошка, в просторном кресле, Барбара, под стать всей обстановке в ее доме, была воплощением благоденствия и любила вещать с высоты своего трона:
— Местным жителям необходимо телевидение. Чтобы видеть, как живут люди во всем мире. И чтоб сами стремились жить красивей. Современней, как принято!
— Но, Барбара, — вступила я, — ведь они уже лет тридцать слушают радио. И что же, сильно это повлияло на их жизнь?
— Радио — это совсем не то, — отрезала Барбара. — Надо, чтоб они непременно видели, что можно жить лучше, чтоб они знали, что существуют новые дома с красивой мебелью, современные кухни, ванные, туалеты, — словом, они должны познакомиться с новым бытом. С тем, чего им как раз и не хватает.
— Допустим, вы их соблазните всякими новшествами, — не унималась я, — а где они все это достанут?
— И откуда, — подхватил Фарли, — на все это взять деньги?
— Деньги! — фыркнул Фримэн. — Милый мой, вы и представить себе не можете, сколько у них денег! Каждая семейка только и знает, что копит. Все идет в кубышку, подальше от глаз. Понаблюдайте, как это у них делается, если вдруг надо выложить крупную сумму — скажем, если кто-нибудь умрет и потребуется несколько сотен на похороны. Не было случая, чтоб у них не оказалось денег!
