— …И после смерти я попала в этот мир, — закончила она, не обратив внимания на мои слова.
— А ваше раздвоение личности… — осторожно начал я, но резко замолчал, натолкнувшись на пышущий яростью взгляд старухи. — Всё, забыли. Вы умеете уговаривать без слов. Так что там с Повелителем мёртвых? Почему мы на одной стороне?
— Он придёт и за тобой, и за мной, — вкрадчиво прошипела бабка и хихикнула.
Сейчас она максимально походила на постоялицу психиатрической клиники, которую на долгие годы забыли в тёмном подвале, где она не мылась и ловила на обед мышей.
Я даже сделал крошечный шаг назад, а затем собрал всю свою волю в кулак и вернулся на место. И уже отсюда продолжил расспрашивать бабку, несмотря на страх, по-хозяйски прогуливающийся вдоль моего взмокшего позвоночника:
— А на кой чёрт мы ему оба сдались?
— Сейчас я тебе кое-что покажу, — улыбнулась Хозяйка болот, сверкнув стальными зубами.
Она снова пошарила в кармане и вытащила оттуда небольшой прозрачный флакончик из толстого стекла. Я заметил на нём густую вязь рун и с трудом различил на дне вязкую жидкость чёрного цвета. Нефть? Мазь? Вряд ли, скорее уж кровь, но какая-то совсем необычная.
Меж тем Марья Никитична бережно вытащила резиновую пробку, засунула во флакончик сморщенный мизинец с обломанным ногтем, дотронулась до жидкости и вынула палец. На подушечке мизинца красовалась небольшая капелька. Бабка, не мешкая, размазала её по центральной части зеркала. И следом вывела прямо в воздухе несколько рун насыщенного чёрного цвета.
Я поражено прошептал себе под нос, загнав брови к волосам:
— И эта так может… Офигеть. Один я — лох.
Во мне всколыхнулась лютая зависть к этой полубезумной старухе с Земли. Она же явно не намного слабее самого Повелителя мёртвых. А уж сколько всего знает… даже о портале она явно пронюхала задолго до меня. Эх-х-х…
Я постарался подавить в себе не самые лицеприятные чувства и внимательно взглянул на зеркало, ожидая, что же будет происходить дальше. Зеркальная поверхность дрогнула, точно гладь озера под лёгким дуновением ветерка, а затем стала наливаться красками, словно экран старинного лампового телевизора.
Перед моим взором появилось изображение старинной кузницы. И в ней обнаружился худенький темноволосый паренёк лет шестнадцати-семнадцати. На нём болтался кожаный фартук и длинная серая рубаха в подпалинах. А на лавке перед ним лежал исписанный кривыми рунами лист дешёвой бумаги и десяток тех самых амулетов, которые перенесли в этот мир меня и Марью Никитичну.
Паренёк закусил от усердия язык и сосредоточенно выводил на амулетах руны, переписывая их с бумаги. И использовал он чистую кровь, без примесей.
Глядя на него, я с изумлением выдохнул, покосившись на старуху:
— Это кто такой? Вот этот дохляк и создал амулеты-порталы?
Та хитро усмехнулась и сделала пару шаркающих шагов в сторону, чтобы зеркало не видело её. И тут же зеркальная гладь будто стала засасывать меня. Но не моё тело. Оно-то продолжало стоять на своих двоих в комнате. А вот дух, душа или сознание… чёрт их разберёт… в общем, какая-то часть меня проникла в зеркало и воспарила под закопчённым потолком. И я в таком нематериальном состоянии вполне мог чувствовать жар кузницы и слышать дыхание паренька.
Офигеть! Вот это охренеть-D аттракцион! Меня даже пробрала нервная дрожь. А потом мой мозг навылет пронзила тревожная мысль. А ежели бабка не выпустит меня отсюда?
Но тут мои мысли спугнула начавшаяся в кузнице движуха. В неё ввалился высокий курчавый мужчина в косоворотке, холщовых штанах и сапогах на толстой подошве. Чертами лица он оказался похож на паренька. Только выглядел лет на двадцать старше. И когда он вошёл, то громко хлопнул дверью, напугав юнца этим звуком.
Парень вздрогнул всем телом, резко обернулся и облегчённо выдохнул:
— Испужал, тять. Чуть сердце из груди не выскочило.
— А ты чего тут замыслил? — сразу же спросил мужчина, обеспокоенно глядя на амулеты и лист бумаги. — И откель взял заклятие? Умыкнул его из книги того толстого мага жизни?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Угу. Но он ничего не заметил! — принялся тараторить юнец, захлёбываясь от волнения воздухом. — Тять, я наложу енто заклятие на амулеты! И они будут помогать моему телу бороться с хворями. Я не помру, как матушка, дьяк, Федька и ещё половина нашей деревни! Сыра землица не дождётся меня!
— Глупости. Не будут работать твои амулеты, — мрачно прогудел отец паренька и тяжело присел на лавку. — Заклятие енто предназначено для магов жизни, а не для некромансеров. Да и знать надобно, как руны накладывать. Тут учёба нужна. Но простолюдинам, вроде нас, под страхом смерти нельзя обучаться творить магию. Да ты и сам разумеешь, чего да как заведено в нашем государстве. Так что, сынок, брось ты эти амулеты, пока дворяне не прознали о твоих делах. И молись лучше Богу. Он тебя убережёт, ежели искренне взывать к нему.
Парень открыл рот и что-то с возмущённой миной на лице ответил отцу. Но я не услышал его слов. Кузница вдруг вся задрожала, закрутилась, и её сменил серый туман.
Глава 8
Вскоре серый туман пропал. И теперь мой дух висел над летней поляной в полуденном лесу. Вокруг стрекотали кузнечики, порхали бабочки, поскрипывали ветки деревьев. А возле старого, кряжистого дуба обнаружилась странная мерцающая аномалия, будто бы сотканная из плотного воздуха. Она имела форму полутораметровой щели, вытянутой точно змеиный зрачок. И то, что находилось за ней, представало в искажённом виде. Этот эффект напоминал отражение в кривом зеркале.
Но на кой хер я тут оказался? А, вот зачем. Среди деревьев показался тот самый паренёк. Он шёл по извивающейся тропинке и зло пинал ногами траву. Его плечи оказались опущенными, спина сгорбленной, а кисти рук покоились в карманах широких штанов, подпоясанных грубой пеньковой верёвкой. И если судить по его насупленной, но ни на йоту не повзрослевшей физиономии, то со времени его диалога с отцом прошло совсем немного времени.
Юнец вышел на поляну и заметил странное, мерцающее нечто. Его глаза испуганно расширились. И он тут же нырнул за ближайшее дерево с толстым стволом. Пару секунд постоял там, прижавшись к коре, а потом осторожно выглянул из-за своего укрытия и вперился любопытным взглядом в аномалию. Она продолжала висеть в воздухе в десяти метрах от него и тускло мерцала.
Парень взволнованно облизал губы и посмотрел по сторонам ищущим взором. Наткнулся взглядом на небольшой ком сухой земли, подобрал его и швырнул в аномалию.
Метательный снаряд исчез в мерцающей щели, точно его и не было. И юнец ещё больше выпучил глаза, а затем, осмелев, осторожно вышел из-за дерева.
Парнишка явно отчаянно трусил, но любопытство гнало его к странной находке. Он даже храбро подобрал по пути кривую палку и бросил её в аномалию. Она тоже исчезла, как и ком земли. И опять мерцающее нечто не причинило пацану вреда.
Тот расхрабрился ещё больше и снова осмотрелся. Но вблизи не оказалось подходящих метательных снарядов. Тогда он запустил руку в карман и вынул оттуда горсть тех самых амулетов, которые были покрыты кровавыми рунами. Парень зло посмотрел на них, а потом часть ссыпал обратно в карман. Оставшиеся же три штуки швырнул в щель. Она проглотила и эти «гостинцы», но на сей раз мигнула и пропала.
И на этом моменте поляна ровно так же, как и кузница, задрожала и вскоре исчезла. А меня накрыла секундная тьма, после которой я осознал себя стоящим в комнате бабкиного логова.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Передо мной висело зеркало в золочёной оправе. И отражало оно лишь мою изумлённую физиономию, покрытую разводами грязи.
А вот Марья Никитична обнаружилась чуть в стороне. Она хитренько поглядывала на меня, скрестив руки на груди.
Окончательно придя в себя, я тотчас выпалил, находясь под впечатлением от увиденного:
— Это ведь был Повелитель мёртвых?!
— Он проклятущий, он, — покивала бабка, любовно потрогала оправу зеркала и прошептала: — Отдыхай. Набирайся сил. Теперь не скоро ты оживёшь.
