Но не поднявшись и нескольких ступенек, он остановился. Наверху лестницы стоял Дэвид, взлохмаченный, в трусах, и с удивлением смотрел на нас.
– Отец?.. Ты? А я не понимаю, что это за шум внизу...
– Привет, малыш! – Ларри бегом поднялся и, миновав сына, пошел к нам в спальню.
Даже снизу, издалека, мне было видно как широко в ужасе открыты глаза у Дэвида. Я махнула ему рукой, чтобы он шел к себе в комнату, вернулась на кухню, лихорадочно думая о том, что делать дальше. Но сосредоточиться было невозможно, и я стала поспешно убирать со стола.
Через несколько минут Ларри снова стоял рядом со мной. При первом же взгляде на него поняла, что он будет просить прощения. Я демонстративно отвернулась от него, подойдя к шкафу, достала с полки кофе.
– Мне кажется, с тобой что-то произошло... – через паузу заговорил он. – Ты похудела... и очень похорошела.
– Спасибо, – подчеркнуто обиженно поблагодарила я.
Какое-то время мы молчали. Я продолжала стоять к нему спиной. Наконец он тихо сказал:
– Прости меня, Кэтрин, я идиот! Но ты себе представить не можешь, какие иногда приходят мысли в голову! Понятия не имею, что на меня вдруг нашло. Может, перелет так подействовал... или бессоные ночи в гостинице... В той стране свихнуться ничего не стоит, странно, что я еще не разучился разговаривать!
Он подошел ко мне сзади, обняв за плечи, поцеловал в шею.
– Я так тебя люблю, Катья! – в минуты особой нежности он звал меня по-русски, слегка нараспев, забавно смягчая окончание. – Ты ведь знаешь это...
– Знаю, – я сделала движение, чтобы отодвинуться. Но он крепко держал меня, затем с силой повернул к себе и, опустив голову вниз, стал жадно целовать мою грудь. Мне было все равно, что он делает, хотелось, чтобы поскорее кончилось затянувшееся приветствие, я откинулась назад, опираясь локтями на кухонный шкафчик, позволяя себя ласкать.
– Отец?! – Дэвид стоял на пороге уже в шортах и майке. Его волосы были гладко причесаны, на бледном лице контрастными пятнами горели синие испуганные глаза и зацелованные мною рубиновые губы.
Я отпрянула от Ларри, поспешно запахивая халат. Глаза мальчишки сверкнули удивлением и злостью, когда он скользнул по мне быстрым взглядом.
– Дэвид... Почему ты не спишь? Еще рано. Ты же любишь по утрам поспать, – Ларри в замешательстве пригладил волосы.
– Не хочу, – Дэвид по прежнему не двигался с места. – А ты позавчера не знал, что сегодня прилетишь? Ты сказал, что освободишься не раньше чем через пару недель...
– Не знал. Неожиданно прибыла команда инженеров из Нью-Йорка, и меня отпустили. Хотел позвонить, а затем решил сюрпризом нагрянуть! – Он уже справился с неловкостью и говорил как обычно, спокойно переводя взгляд с Дэвида на меня. – Я так там скучал! Так хотел скорее домой, что сел в самолет и вот... Но почему-то у меня нет уверенности, что вы рады моему возвращению!
Ларри натужно рассмеялся. Я молча налила себе кофе и, взяв чашку, двинулась к выходу. Я больше не могла находиться под пристальным обстрелом двух пар глаз.
– Куда ты? – спросил Ларри.
– Посижу в гостиной. Голова разболелась.
– Ну вот! Я мчался сюда, за билет переплатил черт знает сколько, на работе из-за поспешного отъезда будут неприятности, а они тут все в плохом настроении!
– Почему все? У меня нормальное настроение, – вступился Дэвид.
– Слава богу, хоть у тебя...
Продолжение фразы я уже не слышала. Я вышла в гостиную, все еще дрожащей рукой поставила чашку на стекляный столик. Чувствуя, что страх и напряжение по-прежнему колотят сердце, приготовилась опуститься в кресло и... замерла от ужаса. Как можно быть такой легкомысленной?! Именно на этих глупостях все дуры и попадаются! Надо было срочно незаметно пробраться в спальню.
Голос Ларри раздавался из кухни. Я, крадучись, прошла к лестнице и, стараясь ступать легко и неслышно, поднялась наверх. Дэвид оказался на удивление предусмотрительным мальчиком. Он встал с кровати и поверх накинул покрывало, так что постельного белья не было видно. А у Ларри, судя по всему, не хватило подозрительности проверить там, где следы преступления говорили сами за себя. Не надо было никого искать в ванной или под кроватью.
Я откинула покрывало и увидела то, чего и ожидала – простыня была густо орошена сухими, а в каких-то местах еще влажными пятнами.
Сдернув ее, я растерялась, не зная куда спрятать. Не помню, чтобы Ларри когда-нибудь просматривал грязное болье. Но он раньше не был таким подозрительным, кто знает, что ему теперь втемяшится в голову. Честно говоря, когда он сказал, что в Саудовской Аравии легко сойти с ума, у меня закралось подозрение, не произошло ли это с ним. Еще никогда он не был так агрессивен, суетлив, а главное – так подозрителен и ревнив.
Подозрителен?! Еще скажи: безосновательно подозрителен, – подхихикнула я над собой.
Затолкав простыню в кладовку, под коробки с обувью, я торопливо застелила чистую простыню, положила подушку посередине, как обычно делаю, когда сплю одна, поверх небрежно накинула покрывало. Оглядев комнату и не найдя ничего подозрительного, собралась уходить, но услышала, что кто-то поднимается по лестнице. С Дэвидом встречаться не хотелось и я, присев на кровать, замерла. Через несколько секунд дверь в спальню открылась и вошел Ларри.
– Ты здесь? – виновато улыбаясь, он приблизился ко мне и опустился у ног на ковер. – Все еще сердишься на меня? И никогда, никогда мне не простишь?!
– Не валяй дурака, Ларри! – я позволила ему обнять мои колени. – Ответь на один вопрос, именно за этим я и пришла. Что произошло? Почему ты вдруг решил меня ревновать? Неужели я дала тебе повод подозревать? Насколько я помню, раньше у нас таких проблем не было...
– Понятия не имею, что на меня нашло, – он поднялся и сел рядом. – Я сам растерялся. Так больно подозревать. А вообще-то... если быть до конца честным... Один наш техник с неделю назад рассказал как ему жена изменяла. Больше всего он страдал от того, что эта сука одновременно спала с ним и с любовником. То есть, он уходил на работу, а тот приходил... после него. Или она возвращалась от него и ложилась с мужем, а он ничего не подозревал. Отвратительное чувство, когда узнаешь, что кто-то делает за твоей спиной такого рода пакости и, может, даже посмеивается над тобой, а ты об этом даже не подозреваешь! Его история на меня так подействовала, что я спать перестал... появились всякие мысли, что ты...
Он замолчал и виновато смотрел на меня, ожидая, что я его успокою.
– Ларри, дурачок! – Мне стало жаль его. – Видишь, о чем ты думаешь, когда уезжаешь от меня надолго. Это тебе наказание за то, что ты меня бросаешь. Больше не уезжай, и все будет замечательно...
Он поднялся, подхватил меня за руки, осторожно опустил на кровать.
– Катья! Я так хотел тебя все это время! – Он лег на спину и одним движением перевернул меня на себя, приподняв спустившиеся на мое лицо волосы, долго и внимательно смотрел мне в глаза.
Я выдержала этот взгляд. Как жаль, что я не могу тебе этого сказать, мой дорогой супруг, но в те моменты, когда ты держишь меня в своих обьятиях, ты мой единственный мужчина. Сейчас я принадлежу только тебе. И если бы ты знал, Ларри, как хорошо прижиматься к твоей широкой груди, как приятно вдыхать твой знакомый запах – словно возвращаешься в оставленный давным-давно родной дом, где вырос, где все привычно и спокойно, а потому – особенно дорого...
ГЛАВА 18
С возвращением Ларри моя жизнь резко изменилась. Стив звонил каждый день по нескольку раз, требовал встретиться, пытался разжалобить, угрожал. Я его успокаивала, обещала вырваться, как только представится возможность, но видеть его не хотелось. Ларри взял неделю отпуска и с утра придумывал какие-то общие мероприятия, на которых обязательно должны были присутствовать мы втроем – я, Дэвид и он. Отказаться от его запланированных развлечений никак не удавалось, и совместное времяпрепровождение превращалось в одну из тех изощренных пыток, которую трудно придумать нормальному сознанию.
Дэвид... о, мой чудный, с теплым яблочным дыханием мальчик! Ошарашенный возвращением отца, он отворачивался от меня, почти не разговаривал и тоже пытался куда-нибудь скрыться. Но Ларри, одержимый идеей дружной семьи и чувством вины за потерянные три недели в Саудовской Аравии, никуда никого не отпускал. Они с Дэвидом взяли за правило поджидать меня после занятий у школы, и мы ехали обедать или ужинать в ресторан, затем пить кофе в закрытый клуб, затем еще куда-нибудь – то слушать джаз, то на зазжего комика...
К концу недели я, озверев окончательно после скандала с Ларри за завтраком, вырвалась из дома, позвонила Стиву, и мы встретились в придорожном маленьком мотельчике. Он был предупредительным, нежным, потом вдруг неожиданно злобным, плаксивым, жестоким и крайне агрессивным. Через пять минут я уже жалела, что согласилась на встречу.
