— Если я восприму твое предложение, как эксперимент, то мне будет проще это утрясти в своем сознании.
— Почему ты не готова рассмотреть возможность заняться сексом? — решил до меня допытаться Панкратов.
— Потому что… О нет! Только не говори, что я заложница стереотипов!
— Ладно, — выдыхает он, — попробуй объяснить, минуя классическую траекторию развития отношений.
— Хорошо. Но я буду говорить честно, экспериментатор, так что…
— Я готов.
— Ладно. Ты симпатичный. У тебя красивое ухоженное тело. Но я не рассматривала тебя, как сексуальный объект. Правда, было два момента, когда ты меня особо впечатлил, — вот кто меня за язык тянул?
— Какие? — нет, это неподдельный интерес.
— Но это глупо и наивно.
— Буду ходить в твоих должниках, если расскажешь.
— А долг какого масштаба? — мне же нужно выполнить свою миссию.
— Тебе хватит.
— После столь внезапных предложений лучше уточнить.
— Сделаю, все что захочешь, но только один раз!
Заманчивое предложение, ничего не скажешь.
— Первый момент — когда я приехала к тебе, и ты вышел в сад, чтобы встретить меня. Второй эпизод случился уже на утро. Ты выглядел очень круто!
— А на пляже?
— Красота тела не первична. Хотя с ней тоже очень хорошо. Все! Ты мой должник, Валентин.
— Заставишь сжечь бумаги о наследстве или потеснить брата? — с энтузиазмом роняет он.
— Пока не решила. Утро вечера мудренее. Спокойной ночи.
— Ночью будет холодно, — сообщает Пакратов.
— И что?
— Если хочешь, можешь лечь ко мне на плечо. Приставать не буду. Клятвенно обещаю.
Хотелось сказать много слов, но я ограничилась двумя.
— Я сплю.
Глава 24
Я чувствую тепло и комфорт. Словно маленький зверек в своей уютной норке, я сплю, свернувшись калачиком. Как же хорошо! Трусь носиком о нагретую мягкую и умеренно твердую стенку своего укрытия и издаю сладкий стон. М-м-м! Блаженство!
Надо просыпаться. Переворачиваюсь на спину и с наслаждением потягиваюсь. Только после этого я открываю глаза.
Вот черт! Приподнимаюсь на локтях.
Оказывается все это время, я спала на плече у Валентина! И он тоже сейчас просыпается. Пора готовить оправдательную речь. Стараясь что-то сообразить, потираю ладонью губы.
Чтобы ночью не замерзнуть, я натянула на себя капюшон толстовки. Стаскиваю его со своей головы и провожу рукой по волосам. Не мешало бы привести себя в порядок.
— Валентин, — негромко зову я и кладу руку на плечо молодого мужчины, — просыпайся.
— Ты уже проснулась? — сонно тянет он.
— Да, проснулась, — бодро подтверждаю. — Пойду готовить завтрак, а ты особо здесь не залеживайся.
— Нет, Света, я пойду первым. — Подрывается Панкратов. — Я, как хозяин «пещеры», должен разведать обстановку.
— Хорошо, — хмыкаю я, — иди, разведывай.
Оставшись в палатке одна, пользуюсь предоставленной возможностью — переодеваюсь. Расчесываю волосы и собираю их в высокий хвост. Теперь надо пойти умыться и почистить зубы.
В момент моих бытовых размышлений, Валентин откидывает полы палатки.
— Ты чего сидишь? Выходи.
— Я переодевалась, — пояснила я, выныривая из убежища.
Выпрямляюсь во весь рост и разминаю косточки.
— Я до реки, — объявляю Валентину, перекидывая через плечо полотенце, — минут на десять-пятнадцать.
Умывшись, привожу свои мысли в порядок. В памяти воскрешается ночной разговор в палатке. И я решаю, что с этим делать.
Как такового, ничего плохого не случилось. Допускаю, что Панкратов мог подобным образом проверять меня на стрессоустойчивость. Или вовсе устанавливал контакт своими методами. Что уж в голову ему взбрело, я не могу сказать.
Что делать после этого разговора? Ничего. Может он вообще вчера прикололся, а я тут парюсь. Не стану припоминать Валентину его слова. Пусть так и будет. Не хочу больше об этом думать. Было, да было. Вечно что-нибудь случается в этих походах.
Я возвращаюсь в наш импровизированный мини-лагерь. Панкратов возится с костром. Я опускаюсь на корточки рядом с ним и помогаю.
— Что любишь: яичницу или омлет? — спрашивает он.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Неподалеку замечаю порезанные на дольки помидоры.
— Я люблю вкусную еду. Главное, не пересолить, — по моей интонации легко понять, что я улыбаюсь. — Я займусь чаем.
— Как спалось?
— Чудесно. Практически как в первую ночь у тебя в гостях.
— Тебе нравится со мной общаться?
«Вот наглый, а?» — а сама улыбаюсь своим мыслям.
— По-моему, это очевидно, — пожимаю плечами, — но биту все равно куплю.
Через часа два мы выезжаем домой. Я довольна отдыхом. Отмечаю, что в поездке я совсем не вспоминала о работе.
До коттеджного поселка остается примерно полчаса времени, когда я кое-что замечаю.
— Валентин, — я привлекаю внимание своего спутника.
— Что?
— Поправь меня, если ошибаюсь, Кирилл Андреевич собирался сегодня приехать?
— Да. А что?
— Мне кажется, он не приедет.
— Почему?
— Боюсь, что будет шторм.
Я рассказываю своему спутнику, что полнеба затянуло фиолетовыми, тяжелыми тучами. Инстинкт самосохранения заставляет мое сердце биться чаще и неспокойно.
Осторожно проверяю сообщения в телефоне. Я ведь за рулем.
— Как нарочно никакого предупреждения об ухудшении погоды, — я даже не пытаюсь скрыть досаду в голосе.
— Напишут постскриптум. Лучше убери телефон и сосредоточься на дороге. — Нахмурившись, советует Панкратов.
— Прости.
Я послушно выполняю все в тот же миг.
Когда мы подъезжаем к дому, уже дует порывистый ветер. Птицы замолкли. На улице безлюдно.
— Загоняй машину в гараж. Он рассчитан на две машины. Твоя войдет. — Отчетливо дает указания Валентин.
— Как скажешь, — откликаюсь я.
Панкратов покидает машину и нажимает кнопку на брелоке. Дверь гаража автоматическая. Немного жду и въезжаю в помещение. Теперь за мою красотку можно не переживать.
В гараже есть еще один выход, ведущий в сад, но я выбегаю обратно к своему спутнику, пока дверь снова не закрылась, и обеими руками обхватываю его за запястье. Почему-то сейчас мне хочется быть к нему поближе.
На нас налетает сильный порыв ветра.
— Ты что, испугалась? — теплой ладонью Панкратов накрыл мои холодные пальцы. — Ты точно заяц!
— Да ну тебя, Валентин! — а сама дрожу от холода.
Мужчина заботливо притягивает меня под свое крыло и, приобняв одной рукой больше для безопасности, подводит к кованой ограде.
С облегчением выдыхаю, когда мы оказываемся в доме.
— Я наверх. Хочу умыться с дороги.
— Хорошо, — по голосу Панкратова, понимаю, что он тоже выдохнул.
Умываюсь и переодеваюсь в домашний плюшевый костюм. Я берусь раскладывать вещи, когда в комнате неожиданно гаснет свет.
Глава 25
С моих губ слетает невнятное ругательство.
Отключили электричество в связи с ухудшением погоды. А я после поездки телефон зарядить не успела! М-да, закон подлости работает безотказно.
Вещи после похода не разобрали, так что фонарики какие были, все остались в машине. Шумно выдыхаю. Может, это все ненадолго?
«В доме должны быть свечи!» — осеняет меня.
Запасливый и предусмотрительный Кирилл Андреевич не мог не позаботиться о таких простых вещах, как свечи на подобный случай.
Надо выходить. Глаза привыкают к темноте, и я быстро нахожу дверь. Вот только в коридоре оказывается гораздо темнее.
Обычно он освещается настенными бра, потому что окно здесь небольшое и то в торце. А сейчас на улице хоть и поздний вечер, но темно, словно ночью, из-за начинающегося шторма.
Черт!
— Валентин, — громко и обеспокоенно зову я.
А что Валентин? Ему, наверное, самому нужна моя помощь. Его спальня на первом этаже. В противоположном конце от кабинета. Так. Спуститься с лестницы и налево.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
За окном — непогода. В доме — темень. Атмосфера почти как в фильмах ужасов. Я действительно трусиха, или это всего лишь разыгралось мое воображение?
