– А вы соображаете, – похвалил Ромчик.
– Коньяк! – пропел нежненький голосок у них за спиной.
– Хороший. Бесплатно, – тихонько просветила его Татьяна Павловна.
Роман выпил бокал залпом. Спутница взглянула укоризненно. Строго велела официантке:
– Закусить принеси.
Дилер бросил им карту. И снова удача! Было у них семь, восемь, девять, десять, валет – а пришла дама!
– Поздравляю, – не расстроился крупье.
Протянул выигрыш – восемь тысяч долларов. Длинный, на шести картах, стрит оплачивался не один к четырем, как обычный, а один к восьми.
Татьяна Павловна аккуратно отделила свою половину денег и решительно поднялась:
– Я пас.
А Рома – как он потом проклинал это победное, восхитительно пьяное мгновение! – просто не смог себя заставить. После первой же сдачи позорно сбежать, будто он нищий, несмышленый щенок.
Поставил снова. И опять повезло – две пары.
Он отметил выигрыш еще одним коньяком. Вот что значит хороший напиток – никакого опьянения, только приятное, пузырящееся, искристое тепло.
А дальше…
Татьяна Павловна куда-то исчезла. Рома ставил, выигрывал, проигрывал, увеличивал ставку. К тому моменту, когда деньги кончились, он был уже абсолютно пьян. И обрадовался, словно ребенок, когда к нему подошел любезный дядечка и предложил сыграть в долг. Деньги – немедленно, только, будьте добры, подпишите вот здесь.
«Свои верну – и сразу все, домой!» – вертелось в голове.
Но спьяну перепутал фишки. Поставил вместо пятисот – пятитысячную, такого же цвета. Рискнул сыграть с парой валетов – продул. Взялся отыгрываться, и почти получилось. В какой-то момент даже оказался в плюсе, но обидно ведь после столь феерической игры возвращаться домой с жалкой (по меркам заведения) суммой в пять тысяч долларов. Стал играть снова. Дальше – туман.
…Очнулся утром, в своей квартире. Спал одетый, голова нещадно трещала. А на тумбочке, аккуратно расправленная, лежала ксерокопия расписки: что он, Роман Игоревич Черепанов, должен некоему Вахтангу Гивиевичу Абашидзе двести тысяч долларов.
* * *
Полгода назад
Поручение Сашкиной мамы – обхаживать девицу с красными волосами – Стиву нравилось чрезвычайно.
– Удивительная у тебя mother! – восхищался американец. – Не то что моя. Максимум, что попросит – газон покосить.
Сашка тоже считал: уж куда лучше, чем мыть посуду или пылесосить, по маминой просьбе девчонку развлекать.
Одно было обидно: красноволосая Хелен явно положила глаз на Стива. Действительно, зачем ей свой-родной, скромно одетый, российский подросток? Куда круче закадрить американца. Как же! Доллары, Голливуд, домик с лужайкой!
Причем лукавила девочка, ох как лукавила! Еще вчера, когда первый раз к ней подошли, предстала пред ними во всей красе: короткая юбка, сапоги на каблуках-копыточках, папироска, пива купить потребовала. Уж точно не из тех, у кого даже поцелуй только по огромной любви можно выпросить. Но едва поняла, какого сорта ребята к ней подошли, тут же начала представление разыгрывать. Типа, она тоже высокодуховная. «Над пропастью во ржи», подумать только, со Стивом взялись обсуждать! Вопросы, хлопая глазками, задавала такие, что закачаешься! «Стив, помоги мне, пожалуйста, разобраться: чем американские республиканцы принципиально отличаются от демократов?» А друг его забугорный, наивный человек, уши развесил! И сам соловьем разливается, Сашке и слова вставить не дает.
…Едва расстались с девицей (проводили, будто культурные, ее до подъезда), Александр цинично хмыкнул:
– Просто смешно! С горяченькими штучками о политике говорить.
– На первом свидании положено, – пожал плечами Стив.
– Да ну! С такими, как эта Хелен, третьего дринка не ждут.
Американец сурово взглянул на него:
– Я даже не думал о сексе. К тому же твоя мама просила: девушке помочь! К нормальной жизни вернуться.
– По-моему, поздно ей уже помогать. Даже в реанимации не спасут, – авторитетно заключил Сашка.
Однако американец упрямо добавил:
– Хелен… Альйона только хочет казаться такой. А на самом деле у нее очень ранимая, трепетная душа… Давай завтра опять с ней встретимся!
– Нет уж, я пас, – решительно отказался Александр. – Красотка не в моем вкусе. Если хочешь, воркуй с ней сам.
А вечером отчитался матери:
– Прогуляли мы твою Алену.
– И как она вам? – мамин голос дрогнул.
– Жуть. Шала… – Сашка опасливо покосился на родительницу, заменил ругательство эвфемизмом: – …то есть полное отсутствие моральных устоев. – Добавил презрительно: – Но Стиву понравилась. Ты же знаешь этих американцев: хлебом не корми, дай кого-нибудь спасти. Завтра снова хочет с ней душещипательные разговоры вести.
– Ты с ним пойдешь?
– Да что я, больной?
– Саша! – сдвинула брови маман. – Я не могу, конечно, тебя заставить. Но Стива одного отпускать нельзя! Мы ведь с тобой обсуждали: он – наш гость, и мы несем за него полную ответственность! Как твой друг поедет один – в чужом городе, на метро? Ты же знаешь: к иностранцам в Москве вечно цепляются.
– Ну и езжай с ним сама, – буркнул сын.
Мама окинула его внимательным взглядом:
– Тебе обидно, что Алена на Стива запала?
– Да плевать мне, на кого она запала! – фыркнул подросток. И отыграл: – Просто ничего не могу с собой поделать. Твое воспитание сказывается: девочка должна быть хорошо воспитанной, не курить, юбочки носить хотя бы до колена.
– Она совсем недавно и была именно такой, – задумчиво произнесла маман. И мягко добавила: – Саша, пожалуйста. Я не прошу тебя Алену понять, подружиться с ней. Но раз Стив берется ей помочь, я ему очень благодарна. А ты, пожалуйста, не отпускай его одного.
– А что я с этого буду иметь? Кроме партии в блэк-джек?
– Я тебе всегда помогаю – безо всяких условий, – довольно холодно отозвалась родительница.
– А я, если завтра со Стивом пойду, не буду мыть посуду. Минимум неделю.
Маме, видно, очень хотелось красивой сказки, в хеппи-энде которой красноволосая Алена превращается в чинную американскую миссис.
– Хорошо, – вздохнула она. – Раз ты такой корыстный, посуду я помою сама.
Что ж – сделка есть сделка. И назавтра они с американцем снова подкараулили Алену у подъезда.
Сашка ждал очередной мегакороткой юбки, однако сегодня девушка была в джинсах. И без индейской раскраски обошлась (бледное лицо смотрелось странно в сочетании с оранжевыми волосами).
Увидела ребят – неприкрыто обрадовалась. Смущенно пролепетала:
– Хай!
Как подменили ее сегодня. Не курила, про пиво больше не заикалась. И смотрела – артистка! – на Стива совсем робко.
Сашка улучил момент, когда девушка не слышала, толкнул американца в бок:
– Тебе в приюте для плохих девчонок надо работать! Психологом!
Его самого красноволосая Аленка очень настораживала. Слишком уж быстро сбросила она свою прежнюю вульгарную маску. Но пятна-то у леопарда не закрасишь. Ох, не встретить бы сейчас в темном вечернем парке каких-нибудь ее сомнительных дружков!
…И как в воду глядел.
Навстречу им из ранних весенних сумерек выдвинулась компания. Трое парней, по возрасту уже не школьников, не слишком трезвых, прошли было мимо (у Сашки сразу отлегло от сердца). Но вдруг один из них обернулся, молвил удивленно:
– Ленка! Ты, что ли?
– Привет, – холодно бросила Алена.
И ускорила шаг. Саша со Стивом поспешили за ней.
Но не тут-то было.
– Оборзела цыпа! – изумленно констатировал один из парней.
– Стоять! – велел второй.
Третий же – самый старший – в два прыжка догнал, грубо схватил девушку за руку, велел:
– А ну, скажи вежливо! «Добрый вечер, Анатолий Андреевич!»
– Слушай, Толик. Шел бы ты! – сузила глаза Аленка.
Сашка быстро оценил диспозицию. Вечер, совершенно пустой парк, даже собачников не видать. И трое типичных завсегдатаев «качалок». Потягивает от парней вроде бы только пивом, но глаза нехорошие, пустые, зрачки расширены. Похоже, еще «травкой» отлакировали. Если дело дойдет до драки, им со Стивом придется тяжко.
Он поспешно произнес:
– Мужики, нет проблем. Алена с вами поздоровается. Аленка, ну?
– Да, what’s the problem? – подхватил Стив.
Лучше бы американец молчал.
– Ни хрена себе! – выдохнул самый чахленький из парней. – Ленка америкоса сняла!
Толик же выдержал паузу (глаза злющие, желваки бегают) и коротко велел Александру со Стивом:
– Все, малыши, гуляйте! Девочка с нами пойдет.
Но Аленка – артистка! – кинула на Стива с Сашкой столь отчаянный взгляд, что даже скептически настроенный Александр преисполнился сочувствия. Хотя и понимал: красноволосая, абсолютно очевидно, еще недавно охотно уходила с этими парнями. Иначе бы те не обращались к ней столь по-свойски.
– Мужики, – примирительно обратился он к парням, – чего вы завелись? Мы ни на что не претендуем. Пусть Алена сама решает, с кем ей идти.
