будем трогать, — перебил его епископ, вынырнув из задумчивости.
— Почему? Падшие девки заслуживают лишь презрения и наказания за всю ту грязь и разврат…
Клирик запнулся, встретившись взглядом с Феротом.
— Твое рвение похвально, а мотивы чисты. Но мы не будем трогать саалей, — медленно повторил епископ. — Это очень деликатный внутриполитический вопрос.
— Следование идеалам Света превыше политики, — вполне резонно возразил Онкан. — Поэтому мы не должны идти на поводу тех светлых созданий, которые пристрастились к… общению с саалеями. Даже если это очень уважаемые, властные и богатые светлые.
— Ты прав, — вздохнул Ферот, отложив перо в сторону. — Но именно Атланская империя является хранителем идеалов Света, закона и порядка. И иногда, чтобы эти идеалы продолжали существовать и дальше озаряли все сущее правдой и добротой, нам приходится… смотреть на них несколько шире. Потому что если наша страна вдруг развалится из-за недовольства и противоречий в высших кругах, то начнется хаос, границы истин сотрутся, и никто уже не сможет вернуть миру цивилизованный облик. Капля аморальности — малая жертва. Понимаешь?
«Заодно и сам разобрался».
— Понимаю, — поник клирик.
Все-таки Ферот не ошибся, назначив его ассистентом. В Онкане самым удивительным образом соседствовали деловая хватка и верность высоким принципам, хладнокровный расчет и фанатичная преданность Свету, цепкий ум и исполнительность. Достойный сын Атланской империи.
— А если начнется реакция отродий зла на новые правила? — взяв себя в руки, спросил Онкан.
— Это лишь станет еще одним поводом для демонстрации нашего превосходства, — небрежно отмахнулся Ферот. — Надо передать гатляурской гвардии, чтобы они были готовы к небольшим волнениям… Хотя нет, в таком случае они потребуют повышенную плату за охрану правопорядка «в особых условиях». Гатляуры могут извлечь выгоду из ничего. В общем, просто увеличим количество патрулей стражи. Если порождения Тьмы что-то замышляют, то сразу поймут, что мы все знаем и уже готовы.
— Вы думаете, они действительно что-то замышляют?
— Интуиция кардинала… — пожал плечами епископ. — Как бы то ни было, на все воля Света.
— Воистину так, — лицо клирика озарилось былым вдохновением. — Напомним отродьям зла, кто победил в Вечной войне! Не позволим Свету помрачиться!
Молодой атлан с почтительным поклоном принял новые указы коменданта Темного квартала и быстро удалился, загоревшись благим делом. Оставшаяся организационная работа — честно говоря, практически вся работа — полностью возлагалась на Онкана, но он был этому только рад. Епископ в очередной раз похвалил себя за выбор помощника.
— Не позволим Свету помрачиться, — задумчиво повторил Ферот, оставшись в одиночестве. — Да, не позволим.
Странное все-таки явление — чтобы Свет стал ярче и чище, необходимо залить его темной кровью. Звучит нелогично, но зато правильно. Никакая жестокость не омрачит светлые идеалы, если она проявлена в правом деле.
«Глупости всякие в голову лезут», — нервно усмехнулся епископ, переведя наполненный рассеянной задумчивостью взгляд со стола на книжный шкаф, со шкафа на окно, с окна на стол. И в обратном порядке…
***
Благодаря близкому расположению к городским воротам, выходящим на Камиенский залив, по ровным улицам торгового квартала постоянно гулял назойливый ветер, который продувал до костей всех встречных, но, тем не менее, также развеивал тяжелый запах шерсти.
Гатляуры всегда выделялись среди прочих звероподобных разумных существ, ведь только они смогли перейти от полудикой стаи к сплоченной общине, которую ценили превыше всего и оберегали от малейшей угрозы. Поэтому, когда Катаклизм сотряс мир, они присоединились к Атланской империи, увидев в этом единственный шанс на спасение. И уже затем, обнаружив в себе таланты к торговле и наемничеству, гатляуры обеспечили своей общине не просто существование, а очень сытую и комфортную жизнь.
Практически одинаковые дома торгового квартала стояли очень близко друг к другу, аккуратно очерчивая границы небольших патио и прямых улиц. По какой-то странной иронии именно бывшие полудикие создания умудрились обустроить выделенный им уголок столицы так, что он уже многие годы считался эталоном педантичности и сдержанного вкуса в архитектуре.
Дом главы Торговой палаты гатляуров также почти ничем не отличался от соседних зданий, если не принимать в расчет необычайное оживление, царившее во внутреннем дворике. Сегодня же там было просто не дыхнуть из-за огромного количества торговцев, ремесленников, ростовщиков и всевозможных партнеров из числа всех светлых народов, столпившихся возле резиденции Абелара в ожидании встречи.
Что любопытно — из гомона сотни голосов, спрессованных в хаотичной толкотне, то и дело появлялись новые торговые связи, возникали и разрешались споры, рождались мелкие и крупные альянсы. Своим бездействием Абелар умудрился подтолкнуть экономику страны к дальнейшему развитию, совместив таким образом приятное с полезным, необходимым и выгодным. Как гатляурам это удается — загадка.
Внутри дома все было выдержано в том же строгом стиле, который создает неповторимую атмосферу торгового квартала — по-домашнему уютную и деловую одновременно. Нет ни вычурной меблировки, ни роскошных ковров, ни каких-нибудь драпировок из тончайших ярких тканей, столь любимых феями. Многочисленные посетители всегда чувствовали себя здесь комфортно вне зависимости от цели визита.
Однако сегодня зал, рассчитанный минимум на шестьдесят персон, пустовал, если не считать трех самых влиятельных гатляуров, собравшихся за небольшим столиком в углу.
— Вы, наверное, уже заметили, что в Камиене происходит нечто весьма интересное, — произнес Абелар, по привычке поглаживая длинные усы.
Глава Торговой палаты был невысокого роста, обладал серым окрасом, а его круглая мордочка так и светилась дружелюбным любопытством. Очень располагающая внешность, к нему легко проникнуться доверием. И он успешно этим пользовался.
— Атланы усилили городскую стражу, — согласно кивнув, прорычал Вилбер. — Мне это не нравится.
Командир гвардии обычно говорил то, что думал, или молчал. Порой создавалось впечатление, что Вилбер немного глуповат, но он просто предпочитал действовать, а не болтать. И в его случае судить по внешнему виду — правильное решение. Крупный, опасный, сильный, беспощадный. Не кот, а истинный тигр.
— Думаете, бледнорожие задумали что-то против нас? — поинтересовался эмиссар Эберн.
Как гатляур с ярко выраженными расистскими наклонностями стал представителем своего народа в Атланской империи — еще одна неразрешимая загадка. Так же сложно объяснить, как ему удавалось сдерживаться, постоянно общаясь с самыми разными созданиями Света. Даже среди сородичей Эберн слыл обладателем скверного характера, и к тому же его черный окрас с рыжими подпалинами считался весьма непривлекательным признаком. Но как бы то ни было, внутри общины эмиссара очень уважали.
— Против нас? — поморщился Абелар. — Нет, они не осмелятся.
— Я имею в виду — вдруг они хотят отказаться от дорогостоящих услуг нашей гвардии, постепенно заменив ее бесполезной человечиной, — уточнил Эберн. — А что? Это в их духе. Заменить воинов полудохлыми доходягами — очень по-дурацки… очень по-атлански.
— Люди никогда не сравнятся с
