Между тем белое существо продолжало подниматься из магмы, как будто стояло на подводной платформе, которую выталкивал вверх механизм лифта. Зверь выглядел очень мощным, а размером и текстурой жесткой шкуры походил на носорога. Хотя я никогда не видела живого носорога, обучающие машины у нас в городке показывали превосходные изображения этих животных – и слонов, и кенгуру, и многих других созданий, не обитавших в моей части мира, но обладавших такими восхитительными качествами, как способность поедать собственных товарищей и плеваться смертоносными ядами.
У него было четыре массивных ноги и даже пушистый хвост, торчащий между похожими на броню складками шкуры на ляжках… но, в отличие от носорогов, рог у этого создания отсутствовал, поскольку не было головы – шея оканчивалась на уровне горла открытой дырой, уходящей в глубь груди.
У меня на глазах безголовое создание наклонилось вперед, и из дыры в шее вывалился сгусток лавы, как будто зверь избавился от какой-то мешавшей ему затычки.
– Надо же, как зудит, – сказал он ломким голосом и отхаркался, как делают невоспитанные люди, прежде чем сплюнуть; тут же из дыры в шее снова выскочил сгусток лавы и плюхнулся в озеро. – Так-то лучше, – теперь его голос звучал чище. – Ну и что ты? Не слишком испугалась при виде меня?
– С какой стати мне верить, будто я вижу настоящего тебя? Это ведь просто изображение, и тебе вовсе не обязательно выглядеть безголовым носорогом. Мог бы стать маленьким и безобидным существом – чтобы произвести лучшее впечатление.
– Если бы я хотел произвести впечатление, уж, конечно, нашел бы что-нибудь поинтереснее долбанного безголового носорога.
Зверь шагнул из озера на твердую почву сада; цветы, к которым он прикасался, пронзительно взвизгивали и старались убраться с его пути, выдирая корни из почвы и отодвигаясь на безопасное расстояние. Я пристально смотрела на них… и потом зверь заметил, куда устремлен мой взгляд. Он посмотрел на удирающие растения, потом снова на меня.
– Что, чересчур?
– Да. Слишком уж ты стараешься поразить меня.
– Честный ответ, – заявил он. – Ладно, долой особые эффекты.
Он пошлепал через сад ко мне, прямо по цветам, как если бы их не было вовсе. Больше они не вскрикивали и не отодвигались, даже не вздрагивали, когда его тело раздвигало листья и цветы, которые теперь казались сотканными из дыма. Или, может, сам зверь стал нереальным – большой, белый, противоестественный, надвигающийся на меня, словно обезглавленный призрак.
Когда он подошел достаточно близко, я смогла заглянуть в дыру на том месте, где следовало быть голове. Свет красного неба проникал внутрь темной дыры не слишком глубоко; и все же было видно, что где-то на уровне сердца и легких мерцали два красных шара, похожие на гаснущие угли костра. Возможно, это «зловещие жгучие глаза», спрятанные внутри темной утробы… но если так, то глупее трудно было что-либо придумать, поскольку поле зрения в этом случае ограничивали края шеи. Впрочем, не следует забывать, что передо мной чужак со своим представлением о глупом и умном изобретении.
ЗНАКОМСТВО
– Ну, давай перейдем к формальностям, – зверь сделал глубокий вдох и быстро зарокотал: – Привет-ствую-тебя-я-разумное-существо-принадлежащее-к-Лиге-Наций-и-прошу-тебя-проявить-ко-мне-госте-приимство-и-прочая-чушь.
– О, да. Я тоже. Кроме чуши.
Меня задело, что не я первой произнесла приветственную фразу. Связисту следовало быть более расторопным; в качестве оправдания могу сообщить, что зверь сознательно отвлек меня своим показушным спектаклем.
– Теперь самое время представиться, – продолжал он. – Меня зовут Поллисанд. Неплохо звучит, а?
Это имя было мне незнакомо; но внезапно я вспомнила разговор с женщиной в Башне предков. Она утверждала, что ко мне приходил кто-то большой, белый, похожий на животное, но без головы.
– Первый раз слышу твое имя, – ответила я, – хотя знаю, что после моего падения на Мелаквине ты приходил ко мне.
– Я спас тебя от смерти! – воскликнул Поллисанд.
– Нет! Я, между прочим, не из тех, кто может умереть.
– О, дорогая моя, ты можешь умереть. Ты очень даже способна на это. Единственная причина, почему твои соплеменники не протягивают ноги чаще других, состоит в том, что вы – просто до-индустриальные дикари и никогда не использовали оружия более смертоносного, чем остроконечные палки. Как будто палки могут проткнуть ваши твердые стеклянные тела! Однако, – продолжал он, – сейчас ты покинула свой мир, сладкая моя, и вступила во враждебную вселенную с высокоразвитой технологией, где существует множество способов превратить тебя в труп. Например, моноволоконные удавки, способные видеть сквозь твою шею. Или ультразвуковые пистолеты, которые разнесут в пыль твои стеклянные внутренности. Старый добрый динамит или пластид. И это не говоря уж о чужеземных микробах и токсинах – может, ты и невосприимчива к болезням и ядам Мелаквина, но, гарантирую, против всего многообразия биохимических соединений галактики тебе не выстоять. Дотронься до неподходящей листвы, и ты рухнешь, словно молодой бычок под ударом топора.
Я перевела взгляд на цветы у моих ног. Было бы трусостью бежать от них; да и вообще, что они такое, как не ментальная проекция? Поэтому я осталась на месте.
– Может, мне теперь и следует кое-чего опасаться, – сказала я, – но как-то не верится, что ты появился, просто чтобы предостеречь меня от этой опасности. Чего ты хочешь?
Прежде чем он успел ответить, позади меня зашуршали цветы. Я быстро обернулась, ожидая нападения; может, все это время Поллисанд, как хитрый злодей, старался отвлечь мое внимание, чтобы дать своему сообщнику возможность подкрасться ко мне сзади. После того как я удирала от «вязанки», а потом и флотских кораблей, было приятно встретиться во плоти с врагом, которому можно расквасить нос… но когда создание оказалось на виду, я с огорчением обнаружила, что у него нет носа. Это был круглый серый шар размером с мою голову, и пока он вприпрыжку мчался ко мне, я успела разглядеть его текстуру: слизистая белая поверхность, обмотанная серыми волокнами. Создание вовсе не имело намерения напасть на меня – оно просто возбужденно подпрыгивало вверх и вниз вокруг моих щиколоток, издавая радостный писк. И, казалось, получало удовольствие, натыкаясь на мое тело, отскакивая от него и снова прыгая вокруг в попытке удариться об меня под другим углом.
– Это именно то, что я подумала? – спросила я Поллисанда.
– Так точно, мэм. Это «Звездная кусака», и ничто иное.
– Но ведь настоящая «Звездная кусака» гораздо больше.
– Очевидно, она думает о себе как о маленькой. Это не я создаю ее образ, она сама. Фактически я вообще не ожидал, что она появится; но поскольку я использую ее для проецирования образов в твой мозг, она, видимо, решила тоже поучаствовать. И вот какой она себя представляет.
Поллисанд наклонился вниз, как будто хотел получше рассмотреть маленькую попрыгунью. Видимо, она заметила в глубине мерцание красных глаз, и это зрелище привлекло ее. Оставив меня, заретта запрыгала в сторону Поллисанда, по дороге подминая цветы. Его глаза вспыхнули еще ярче… за мгновение до того, как «Звездная кусака», сделав очередной прыжок, влетела прямо в дыру Поллисанда.
«ЗВЕЗДНАЯ КУСАКА» – ПУШЕЧНОЕ ЯДРО
Это было удивительное зрелище – высокомерный чужак и маленькое энергичное создание, застрявшее у него… хм, в «глотке». «Звездная кусака» счастливо повизгивала, как будто гордясь своим озорством; покачивалась внутри отверстия из стороны в сторону, хихикая каждый раз, когда касалась стенок.
Что касается Поллисанда, то он, казалось, оторопел: я досчитала до пяти, а он все не двигался. Потом, вздрагивая, поднял плечи и наполнил легкие воздухом. Вдыхал он с громким всасывающим звуком, что неудивительно, поскольку большую часть отверстия перекрывала заретта; его ребра расходились все шире, шире, а потом он внезапно выдохнул со всей силой.
«Звездная кусака» вылетела из дыры, точно пушечное ядро. С громким жизнерадостным криком она по дуге взлетела над садом, а потом резко ушла вниз и рухнула на кроваво-красные цветы. В первое мгновение я забеспокоилась, не пострадала ли она; однако почти сразу же прыжки, сопровождаемые радостным писком и свистом, возобновились.
– Смотри, – сказала я Поллисанду. – Она явно хочет проделать это еще раз.
– Хулиганка, – отозвался он. – А что, если кто-нибудь увидит меня с зареттой в утробе? Я не могу позволить себе до такой степени терять достоинство – некоторые расы поклоняются мне, словно богу. Моей репутации повредит, если станет известно, что меня использовали в качестве баскетбольной корзины.
– Или, напротив, это будет способствовать твоей репутации. Может, люди сочтут, что ты не такая уж задница, раз с удовольствием принимал участие в игре.
