— Как себя чувствуете, рядовой Никсон? — спросил медик, изучая выведенные на монитор параметры.
— Отлично, сэр, — ответил Майкл, нисколько не соврав.
Он действительно чувствовал себя превосходно, и, если только это не было самовнушением, даже лучше, чем до этой странной процедуры. Прежде чем начать одеваться, Майкл придирчиво рассмотрел свое тело, но не обнаружил ничего нового.
— Ищешь хвост и чешую или проверяешь, не стал ли член больше? — съязвил подошедший в этот момент Ральф, заметивший, как внимательно его товарищ себя осматривает.
— Пошел ты, — отмахнулся Майкл беззлобно, сразу начав быстро одеваться.
— Ты ничего не заметишь, потому что внешне ничего не изменилось, — пояснил Филби, отбросив иронию. — Если только в долях миллиметров. Главные изменения внутри.
— Нуда, — кивнул Никсон, ожидая, что это очередная шутка товарища. — Теперь у меня титановый скелет.
— Я не прикалываюсь, — продолжил тощий совершенно серьезным голосом. — Ничего нового не появилось. Этот аппарат, по сути, усовершенствованный регенератор, как я тебе уже и говорил. Я коротко перетер с тем парнем в пижаме. Он вовсе не доктор, а сисадмин, обслуживающий систему установок трансформации.
— Если ты сейчас со мной говоришь, то говори попроще. Ладно? — попросил Майкл, двигая рукой и ощущая, что мышцы работают так, словно он их только что хорошенько разогрел.
— Ладно, все самое умное я уже сказал, — оскалился Филби. — Короче, эта машинка может трансформировать твою систему мускулов и сухожилий, делая их плотнее, увеличивая, корректируя.
— Так я прав? — спросил с восхищением Майкл. — Валяешься здесь, как в солярии, и в тренажерном зале жилы рвать не надо?
— Ты слишком примитивно это себе представляешь. Здесь все не совсем так, — начал было возражать Ралф, но, поняв, что вряд ли сможет объяснить то, в чем сам еще недостаточно разобрался, передумал: — Но в принципе верно. Надо мне будет как-нибудь еще с этим сисадмином покалякать. Да и вообще я тут много интересного увидел...
* * *
— Вон тот чушок идет, про которого я рассказывал! — Громкий голос привлек внимание Майкла, когда он направлялся в зал для рукопашного боя.
Сейчас по распорядку было свободное время — короткие пару часов, когда курсанты могли заниматься всем, чем угодно. Кто-то расслаблялся, ничего не делая, кто-то смотрел визор, а Майкл ходил в зал для занятий рукопашным боем, уже зная, что инструктор лейтенант Барков никому не отказывает в дополнительном занятии.
Голос, привлекший внимание Майкла, принадлежал тому самому рядовому из батальона тылового обеспечения, с которым Филби столкнулся на днях на пороге столовой.
— Эти недоделки совсем оборзели, — делился тыловик со своим собеседником, указывая на Никсона. — Гонору у этого на троих хватит. Считает, что раз здоровым родился, значит, можно об людей ноги вытирать. Что вылупился, дебил? Вали пока.
Последние фразы были явно обращены к Майклу, хлестнув его, словно пощечина. Намереваясь вначале пройти мимо, он остановился, чувствуя, как закипает в нем ярость.
— Что вылупился, спрашиваю? — мерзко улыбнулся толстяк.
— Послушай, толстожопый, — шагнув к тыловику, негромко заговорил Майкл. — Ты за две наши встречи уже тошноту у меня вызываешь. Давай найдем тихое место и поговорим по-мужски.
Улыбка тыловика стала еще радостнее, и, наклонившись ближе к уху Никсона, он почти зашептал:
— Ты, сучара, со мной разобраться хочешь? Но это я с тобой разберусь, только по-своему. Ты, чмо, еще не знаешь, как здесь поступают с быками вроде тебя, которые только кулаками махать умеют. Если ты, урод опухший, прикоснешься ко мне хоть пальцем, я тебя сгною па киче, а не стану, как ты хочешь, подставляться под твои кулаки. И поверь мне, здоровячок, я тебя достану. Ты обязательно попытаешься меня ударить. И тогда тебе крышка, сладенький.
Он отстранился, довольно посмотрев в глаза Майклу, и, кивнув, пошел вслед за своим бывшим собеседником.
— Эти перекачанные тупицы только понтоваться умеют, — донеслось до Майкла с той стороны, куда ушел тыловик. — А скажешь ему на ухо пару слов пожестче, он и язык в жопу засунет. Где только таких набирают?
Майкл чувствовал, что еще мгновение — и у него пар пойдет из ушей, но усилием воли сдержал жгучее желание догнать толстяка и сделать из него отбивную. В этой ситуации нужно было разобраться и не наломать дров. Армия не то место, где прощают косяки. А то, что этот толстый ублюдок понимал правила игры лучше, чем новобранец, не вызывало никакого сомнения.
Никсон отложил решение этой проблемы до лучших времен и только позволил себе выплеснуть ярость во время дополнительного занятия по УниКАБ — универсальному комплексу армейского боя, основанному на айкидо, джиу-джитсу, боевом самбо и ряде других древних боевых искусствах, за что курсант и получил заслуженную похвалу от лейтенанта Баркова...
* * *
— Чертовски полезное знакомство, — хвастался Филби с таким видом, словно нашел путь в главный сейф Федерального банка. — Недаром говорят — век живи, век учись. Оказывается, и в армии есть куча интересных вещей.
— Ну да, — согласился Никсон, вспомнив последнее занятие по использованию холодного оружия. — Действительно весьма полезные для будущего вещи есть.
Совсем недавно он не мог себе и представить, что научится помимо владения армейским оборудованием и вооружением пользоваться кучей вспомогательных и довольно эффективных штучек — ножами, гарротой, яварой и много чем еще из того арсенала, который до армии видел только в фильмах.
— Кстати, Майк, я тут кое-что придумал по поводу нашего друга из батальона тылового обеспечения, — внезапно переменил тему Ралф.
— Я бы с удовольствием, не мудрствуя, набил ему в бубен, — помрачнел Майкл, которого «нечаянные» встречи с тыловиком достали уже настолько, что он готов был плюнуть на рассудительность.
— Мне кажется, я смогу дать тебе такую возможность, — пообещал Филби, который не рассказывал товарищу, что его толстый тыловик достает еще злее, не опасаясь крепких кулаков.
— Ты серьезно? — оживился Майкл. — И можно будет это сделать как-нибудь тайно?
— Наоборот, — интриговал Ралф. — Ты сможешь сделать это совершенно открыто и вволю.
— Что ты придумал? — насторожился Майкл, не представляя, как можно воплотить в жизнь слова товарища.
— Всему свое время, — ушел от ответа Филби. — Покажи-ка свой коммуникатор.
Майкл поднял руку, предоставляя товарищу возможность возиться с массивным наручным персональным устройством. Пробежавшись по кнопкам настройки, Филби, довольно ухмыляясь, кивнул.
Бросив взгляд на свой коммуникатор, Майкл остолбенел. Каждый наручный коммуникатор оборудован небольшим дисплеем, отражающим время, дату, биопараметры владельца и многое другое или помогающим видеть собеседника в режиме видеотелефонного разговора. Но сейчас на этом мониторе транслировался какой-то порнографический ролик.
— Ой! — удивленно ойкнул Майкл.
— А ты думал, я зря с местными сисадминами перезнакомился? — возвращаясь к первоначальной теме разговора, вновь похвастался Филби. — Это тебе подарок. Чтобы не забыл, как девки выглядят, пока здесь трубишь. Контракт-то ведь долгий.
Он рассмеялся и опять умчался налаживать новые контакты среди технарей корабля.
* * *
Рубен Холмс всю жизнь был трусом. Он боялся всего — наказания отца, драчливых мальчишек во дворе, недовольства учителя, уколов и много чего еще. Страх постоянно жил в его душе, отравляя всю его жизнь, уничтожая все остальные эмоции. И едва только он начал сознавать это в себе, началась и его борьба со всем миром, призванная отомстить за этот страх. По мере того как он рос, простой страх превращался в злобу, которую Холмс готов был обратить на любого, неспособного дать Рубену достойный ответ. Даже в первый раз, выманив маленьких котят, появившихся в подвале их дома, под клыки дворового злобного пса, он испытал радостное злорадство. Чувство было очень приятным, и Рубен стал искать его повторения. Подсунуть товарищу по классу свою вещь, а потом заявить учителю о ее пропаже... Поссорить друзей, нашептав им друг на друга невесть что... Помочь человеку вляпаться в неприятную историю — это было именно то, что нравилось Холмсу больше всего.
И все для Рубена складывалось бы совсем неплохо, если бы не одно «но» — Холмс совсем не хотел, да и не мог ни учиться, ни вкалывать. Поэтому, когда Рубен подрос, дела стремительно покатились под гору. Это усугублялось тем, что никто не хотел иметь с ним дело, узнавая неприятные черты характера.
В один прекрасный для окружающих день Холмс встал перед выбором — начать получать волны отдачи от сделанных гадостей или глобально изменить свою жизнь. Нет, об изменении своего характера или отношения к миру он ни на секунду не задумывался. Но вот сменить весь окружающий мир на другой...
