— Не надо. Профессор даст по моей просьбе. Навру ему чего-нибудь…
— Договорились, — кивнул Гейзер. – Ночью произведем отпил. Золотое копыто спрячем в вещах. Стену косогора, где лежит основная туша, заделаем мокрой глиной. А потом… надо отпроситься у профессора домой, типа заболели.
— Экспедиция и так уедет домой, — поправил Светоч. – В течение пары дней. Поэтому не вижу причин для лишних сложностей…
— Как это? – удивился Гейзер. – Нам ещё неделю здесь париться. Курган выкопан только наполовину, а пока не отроем его весь… и не вскроем там могилу монголо-татарина… ни шагу в город!
— Положись на меня? – попросил Светоч. – Через пару дней экспедиция уедет в город, я гарантирую!
Джордж испытующе глянул на очкарика. Светоч не похож на парня, который может что-либо гарантировать. Кроме гарантии положительной отметки в зачетке. Если, конечно, ты у него списал ответ на билет. Однако золото меняет не только людей, но и отличников… К тому же, Михайло Васильевич хлипок внешне, да крепок внутренне. Самые продуманные парни – это ботаники, на самом-то деле!
— ОК, — решился доверить своей интуиции Гейзер. – Мы увозим копыто в Астрахань! Там золото продаём дельцу, который не задаёт вопросов. На вырученные деньги покупаем тачку, приезжаем, пилим коня бензорезом. Всё так?
— Всё так, — подтвердил очкарик. Рука нечаянно тронула трусики, позабытые Олесией… медленно сжала. Мысль перестроилась на другую волну.
— До ночи! – подмигнул Гейзер, намереваясь вылезти из палатки.
— Постой! – попросил Светоч, тиская кружева. И быстро спросил: — Ты Олесию… любил?
Гейзер захотел соврать, но понял, что врать в итоге не хочется.
— Нет, — вымолвил Джордж с неохотой. – Мы с Леськой лютые враги.
«С тех самых пор, как она Гейзеру отказала! Единственная из тех, у кого он просил. Весомый повод, чтобы записать девушку во враги!» — шепнула совесть Джорджа. Но мысли совести будет озвучивать только психически больной. Даже лучшему фрэнду…
— Сегодня Олесия второй раз меня заметила! — поделился радостью Светоч. – За всё время знакомства…
— А первый раз когда? – без интереса спросил Гейзер.
— В прошлом году! Спросила годы правления Ивана Калиты!
Джордж отбросил дурацкие мысли о своей мужской несостоятельности. Ухмыльнулся в своей манере:
— Если бы я страдал из-за каждой дефки, то давно бы наложил на себя руки! – он вышел из палатки.
— Ты легко относишься к половым связям, — пробормотал Светоч. — А я девственность берёг именно для жены.
3. Досадная случайность
Окрестности окутала ночь, луна стояла во второй четверти.
Даша открыла калитку своей усадьбы, и выкатила за ограду велосипед. Легко прыгнула на сиденье и методично закрутила ногами педали. Поехав сначала по неширокой сельской улочке – мимо магазина, потом свернув к бескрайним полям.
За Дашей пристально наблюдала баба Васа – соседка. Проводив женщину плотоядным от любопытства взором – Васа намылилась бежать к подружкам, дабы поделиться…
— Девчёнки, а Дашка-та опять ныне укатила к своему ентому хахалю! – обычно так начинался рассказ Васы.
Но Васа вовремя вспомнила, что ночью деревенские старухи спят. Это ей приспичило проверить свеклу на предмет целости от местной алкашни! И Васа отложила свои побегушки до утра.
Примерно в это же время, в лагере археологов, из своей палатки вылез профессор. Воровато оглядевшись и никого не заметив… повернулся спиной к ряду палаток, задвигал руками. И стал писить!
Облегчившись, Шер постоял ещё немного, задрав голову к звёздному небу.
— Эх, красота! – сказал негромко.
Взглянул на наручные часы и направился к леску. Из чьей-то палатки за ним наблюдали чьи-то глаза.
* * *
— Мы похожи на Балаганова и Паниковского, — вымолвил Светоч, жуя ириску.
— Они пилили чугунные гири. А чугун легче поддаётся пилке. Поверь. Золото очень вязкий металл, так тяжко идёт! – Гейзер пыхтел и плевался, юзая ножовкой по конской ноге. Золотые опилки мелкой струйкой сыпались в полиэтиленовый пакет, предусмотрительно положенный на землю – под местом отпила.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Берег реки обнимала всё та же ночь, лунный свет немного освещал сцену. Пространство рядом с косогором наполнял «жужжащий» звук распиливаемого металла. Негромкий и внятный.
— Давай-ка теперь ты, — Джордж отставил ножовку. Отошел в сторонку, вдыхая воздух полной грудью. Михайло взял одной рукой инструмент за ручку, а другой рукой обхватил ножовку сверху. И начал пилить!
— Профессор спрашивал, зачем ножовка? – обронил Гейзер.
— Да, — ответил очкарик. — Я сказал, что остриё лопаты постоянно загибается, решил его отпилить.
— И Шер поверил? – не поверил Джордж. – Знаешь, сделать это с лопатой почти нереально. Лучше отломать.
— Не знаю, поверил он или нет. Но он дал ножовку. Что нам и требовалось. Не так ли?
Летом ночи короткие, а толщина золотой конской ноги имеет свойство заканчиваться. Металлический скрежет прервался, когда на небосклоне показалось красное солнце.
— Часа три пилили, — заметил Гейзер.
Друзья заделали место отпила мокрой глиной (из косогора торчало продолжение ноги 3-х см длиной), взяли пакет с опилками и собственно копыто. И потихоньку направились к лагерю. Светоч осторожно выглянул из-за деревьев, оглядел досыпающую последний часик поляну с палатками. И прошептал:
— Все дрыхнут, вперёд, — он сделал два шага к лагерю. На интуиции не уловив за собой шагов фрэнда – обернулся. Недоуменно вскинул брови. — Георгий?
— Ты где?..
Не одному тебе внезапно исчезать, ботаник! А тишина нам не отвечает, как известно. Очкарик поспешно шагнул назад, тиская пакет с золотыми опилками и ножовку.
— Ау, Георгий!
Из-за ближайшего куста раздалось пуканье и голос Джорджа:
— Ну, чего орёшь? Погоди минутку.
Светоч чуть прогнулся в сторону, увидел голову присевшего Гейзера:
— Посмотри лопушок, я поблизости все вырвал, — попросил лучший фрэнд.
— В таких делах я не помощник, — отказался очкарик. – Увидимся, — он повернулся и отошел к лагерю.
— Эй! А если я больной попрошу стакан воды? Тоже не подашь! – возмутился Джордж.
— Сравнил, — донеслось с тропки. – Воду для болящего и анус засранца.
— Заметь, богатого засранца, — проворчал Гейзер. И поднялся, осматриваясь в поисках лопушка.
* * *
Палатка профессора была такой высокой, что позволяла стоять человеку в полный рост! Если гость желал постоять или не смел сесть. Сам хозяин палатки обычно сидел, поджав по-турецки ноги. Этим утром тоже. Шер приземлил заднее место на подушечку-думку и вносил записи в «Полевой журнал». Тетрадь покоилась на планшете, а планшет на скрещенных коленях ученого. Снаружи послышался ищущий голос:
— Виталий Степаныч, вы дома?
— Заходи, Михаил.
В палатке появился Светоч. Не сел, а с порога подал ножовку:
— Возвращаю.
Профессор взял инструмент и положил его рядом с собой.
— Виталий Степаныч… — начал, помявшись, Светоч. – Студенты… они хотят домой… Ну, измотали полевые условия! Это я с вами не первый год, а ребята… с непривычки.
Взрослый ботаник молча смотрел на юного ботаника.
— В общем, ребята готовы ударно поработать сегодня, во имя Науки. Сделав тройную норму. Чтобы с чистой совестью укатить домой не позднее, чем послезавтра. Вот как-то так…
Повисла тягостная пауза.
Профессор, не мигая, смотрел на студента. В глазах плавала легкая досада. Дурацкий человеческий фактор, зачастую, увлекшись любимым делом, мы забываем, что люди имеют обыкновение уставать. Подростки не люди, они хуже.
Студент, помаргивая, смотрел на профессора. На губах повисла невинная улыбка гонца, передающего коллективную просьбу.
— Михаил, назначаю тебя старшим на сегодняшний день, — наконец, вымолвил Шер. – Последний день экспедиции. Сейчас я задержусь, что делать на раскопе – ты знаешь.
