Которые могли бы принадлежать ему.
Он гнал от себя эти мысли, но они возвращались и назойливо кружили в голове, как жирные навозные мухи. Кружили и жалили.
Да, конечно, наркотики - это ужасно... в Райхе, среди цивилизованных и порядочных людей, наркоманам не место. Но где-нибудь там, за его пределами... Перед глазами Лемеха вставали соблазнительные картины из любимых им детективов. Вот он передаёт какому-нибудь черноусому латиносу несколько листков бумаги и получает саквояж, набитый долларами... Нет, скорее он получит пулю в лоб. Значит, сначала саквояж, потом листки... Нужен какой-нибудь посредник или надёжная схема... Или того лучше: американский нарко-босс, с огромной сигарой, переводит на его секретный счёт миллион долларов... Хм, а как он переведёт эти деньги в Райх? Ничего, оформим документы якобы на наследство, в этих западных странах всё продаётся и покупается, и вот он уже возвращается в Берлин богачом... Нет, так, наверное, тоже не получится, есть же какие-то проверки... Или... Да можно найти способ. Главное - не прозевать, не пропустить шанс, который даётся раз в жизни... Да, страшно, но кто не рискует, тот не пьёт шампанское. В конце концов, он же не собирается становиться наркоторговцем! Всего лишь продажа информации, не более того... Они ничего не узнают, ничего и никогда, только нужно обделать всё ловко... Такой шанс выпадает раз в жизни, и то далеко не каждому...
Все эти мысли медленно, но верно разъедали душу. К концу девяностого года честный, законопослушный райхсгражданин Кшиштоф Лемех, что называется, окончательно созрел.
Начав думать на эту тему всерьёз, он довольно быстро понял, что, прежде чем предлагать кому-либо рецепт, нужно сначала изготовить какое-то количество наркотика и продемонстрировать его действие возможному покупателю. Желательно, конечно, было сперва убедиться во всём самому. Поначалу Лемех думал изготовить небольшое количество штрика и попробовать его на себе: другого выхода он не видел. Тем не менее, вкалывать себе наркотик не хотелось. Лемех отчаянно боялся стать наркоманом.
Но тут как раз подоспел удачный случай. Лаборатории открыли новое направление исследований, перебросив туда часть наиболее толковых сотрудников. Возникшие вакансии заполнили уже зарекомендовавшими себя работниками. Лемех получил повышение: он стал старшим ассистентом с правом ведения собственных исследовательских работ. В частности, он был допущен к экспериментам на людях. Имея в виду тот факт, что испытуемые подписывали комплект бумаг об отсутствии претензий и неразглашении деталей опытов и были морально готовы к неприятным ощущениям, а также учитывая особенности действия штрика, можно было быть уверенным, что всё пройдёт гладко...
О трех процентах людей, на которых штрик либо не действует, либо действует нестандартным образом, Лемех не знал.
... - Дальше понятно, - задумчиво произнес голос. - Насколько я знаю ситуацию у Менгеле, ситуация, когда подопытный чуть не отдал концы, считается чрезвычайной, особенно для безрецептурных лекарств. А там, кажется, тестировалось успокоительное? Но всё равно вывернуться было можно. Ты вообще ничем не был опасен этому Лемеху. Ну, нетипичный аллергик. Бывает.
Жорж, несмотря на своё незавидное положение, довольно ухмыльнулся: похоже, ему было приятно вспоминать об этой части истории.
- Теоретически - да. Но меня вытаскивали из аллергической комы, а это очень неприятно. Я решил, что это стоит дороже, чем обозначено в ихнем прейскуранте. Поэтому, когда я пришёл в себя, то связался с Йошкой и мы вместе кое-что придумали. После чего я заявил тому парню, что напишу в "Либерализирунг" статью. О том, как я чуть Богу душу не отдал за гроши. А Фри прокомментировала бы это своими соображениями. Например, теми, что лаборатории Менгеле давно пора поставить под общественный контроль, ибо неизвестно, что они там на самом деле испытывают - лекарства или яды для ликвидации политических противников... Ну, это так, намёком, - пояснил он. - Я бы отредактировал так, что никакой суд не доказал бы...
- Допустим, - прервал его излияния голос. - Но, я так понимаю, ты не собирался писать ничего подобного? Ты хотел слегка пошантажировать руководство лаборатории?
- Ну да. У них и без того скверная репутация. Они обычно стараются решать все дела без лишней огласки. Я просто хотел получить небольшую материальную компенсацию за свои неприятности, вот и всё... Но этот тип, Лемех, жидко обгадился, когда узнал про такой поворот. Он, видимо, решил, что его сейчас возьмут за гузку и будут трясти, пока не вытрясут всю правду... С другой стороны, он просёк, что я журналист из "Либерализирунг" - и уж, наверное, у меня есть какие-то связи с Западом. Имперская пропаганда постаралась... В общем, он мне во всём признался. После чего я согласился забыть об этом эпизоде и удовлетвориться обычной компенсацией. Ну и помочь парню в его маленьком гешефте.
- Быстро же ты сориентировался. И что, с этой историей ты пришёл к Фишеру?
- А к кому же ещё? У меня нет и не было никаких связей, тем более за границей. А Йошка в молодости был леваком, доставал где-то табак, ну и вообще... - французик пожал плечами. - К кому мне ещё было идти?
- Ну что ж, - констатировал голос, - до сих пор ты говорил правду. Продолжай в том же духе, и выйдешь отсюда живым.
До пленника запоздало дошло, что по крайней мере часть того, что он только что рассказал, допрашивающему уже была известна от Фишера. Но Жорж и не собирался ничего перевирать или утаивать. Он был полон самого горячего желания сотрудничать.
- Откуда ты узнал про то, что Йошка сотрудничает с Отто Ламбертом? - прозвучал следующий вопрос.
- Через Франциску, - признался Жорж. - Она следила за Йошкой. Подслушивала разговоры в его кабинете и всё такое.
- Очень интересно. По чьей инициативе?
- По моей. Йошка вышвырнул меня из редакции. Я хотел накопать что-нибудь на эту сволочь. Ну, она постояла у него под дверью, кое-что услышала...
- Мило, - теперь в интонации незнакомца обозначилась ирония. - Ничтожная мышь, на которую никто не обращает внимания, пользуется дедовскими средствами - ухом и замочной скважиной. Но Фишер никогда не называл имени Ламберта, говоря с ним по телефону. Как же она получила сведения об Отто?
- Она обыскала кабинет Йошки, - охотно пояснил Жорж. - Кажется, сделала копию ключа.
- Ага. То-то Фишер жаловался, что кто-то украл его старую записную книжку... А ты ведь не догадывался, что твоя жёнушка вошла во вкус? И стала куда больше думать о себе и своих интересах?
- Догадался. Когда она собралась лететь в Москву, - признал очевидное Жорж.
- Интересно, каких ещё дел она успела наделать в Москве. Не удивлюсь, если она и там заберется в чужие апартаменты... Однако ты все еще не ответил на вопрос. Как она узнала имя Отто Ламберта? Неужели Йошка вёл какие-то записи?
- Фри пересняла для меня его ежедневник, - поведал француз. - У нее всегда было плохо с техникой, половина страниц вышла не в фокусе... Но свежую запись: "Для О, про отца, полоса" я разобрал. Между прочим, эту самую полосную статью писал я. По личной просьбе Йошки. Про Ламберта-старшего. Неплохо вышло, правда? Я его там назвал самым опасным врагом дойчской свободы. Я так понимаю, в консервативных кругах обратили внимание на такой комплимент от либералов?
- Ты кому-нибудь говорил об этом?
- Нет, - без промедления ответил Жорж. Он не сопроводил это никакими клятвами - в них не было нужды. Он и так знал, что ему верят. И изо всех сил хотел оправдать это доверие.
- Но она сама, очевидно, все знает.
- Нет, - возразил Жорж. - Эта глупая курица очень боялась, что ее застукают, и страшно спешила. Она только щелкала страницы, у нее не было времени их читать. А когда она вернулась, я сразу забрал у нее аппарат. Он вообще-то мой.
- Ты в этом уверен? В том, что она сама не поняла, что накопала?
- Иначе она подняла бы скандал. Она Йошку давно терпеть не может за соглашательство с режимом, а уж раскопав такой компромат, как его сотрудничество с одним из лидеров ультраправых, ну или с его сыном... о, тут бы она своего не упустила.
- А о штрике она тоже ничего не знает?
- Конечно, нет!
- Хорошо... - задумчиво произнес голос. - Ты говорил правду. И, как я и обешал, выйдешь отсюда на своих ногах.
Жорж почувствовал, как его затопляет горячая волна благодарности.
- И это еще не все, - продолжал голос. - Похоже, Фишер заигрался. Пора кончать с этим предателем.
- О да! - с энтузиазмом согласился Жорж.
- Но он занимает важный пост, - рассуждал вслух голос. - Пост во главе "Либерализирунг". Это очень ответственная работа, особенно в преддверии референдума. Чтобы убрать Фишера, надо найти достойного кандидата ему на замену, - неизвестный помолчал, давая Жоржу обдумать услышанное, а затем произнес то, на что тот едва смел надеяться: - Этим кандидатом можешь стать ты.
