двери.
Фергюсон. Спрячьте бутылку. И старайтесь не раздражать Ван Кампен.
Открывает дверь. Появляется пожилой, мрачный, усатый человек. Это парикмахер. Под мышкой у него набор инструментов и полотенце, в руках — таз с горячей водой. Генри убирает бутылку под матрац.
Фергюсон (от двери). До прибытия предмета ваших мечтаний у вас четыре часа. Попытайтесь отдохнуть.
Уходит. Парикмахер возится около кровати. Генри улыбается ему.
Генри. Мне лежать или сесть?
Не отвечая, парикмахер молча смотрит на него, намыливает ему лицо. Генри, возбужденный новостью, сообщенной Фергюсон, садится, улыбается мрачному парикмахеру.
Генри. Сделайте меня очень красивым...
Намыливание окончено. Взяв бритву, парикмахер так же молча начинает брить.
Генри. Какие военные новости?
В ответ парикмахер молча бреет. Генри улыбается ему.
Генри. Какие еще из альпийских вершин захвачены?
С мрачным видом, продолжая бритье, парикмахер молчит.
Генри. Что случилось? Я думал, что парикмахеры разговаривают.
Лицо парикмахера темнеет.
Генри. Ну же, какие там новости?!
Парикмахер (быстро). Я вам ничего не скажу!
Генри. Послушайте, мой друг! Я не видел газет уже целую неделю... Как идут военные действия?
Парикмахер (сквозь сжатые губы). Берегитесь! Бритва острая.
Генри (раздраженно). Да что это с вами?
Парикмахер (гордо). Молчите! Я итальянский патриот.
Начинает брить еще быстрее.
Генри. Осторожнее с этой бритвой.
Парикмахер (зловеще). Это вы осторожнее!
Генри. Я вежливо спросил вас о войне.
Парикмахер (свирепо). Еще один вопрос, и я перережу вам горло.
Открывается дверь. Входит Фергюсон.
Генри (к Фергюсон). Где вы откопали этого помешанного?
Фергюсон. Что случилось?
Генри. Он хочет перерезать мне горло.
Фергюсон. Да что вы!
Генри. Спросите его.
Фергюсон. Зачем вы хотите перерезать ему горло, Луиджи?
Парикмахер. Ни одному грязному австрияку не выжать из меня военных сведений. Скорее я убью его.
Фергюсон. Он не австриец, Луиджи. Я сказала вам. Он американец.
В изумлении, открыв рот, парикмахер смотрит на Генри.
Парикмахер. Я думал, вы сказали — австриец.
Хохочет. Весело смеясь, он заканчивает бритье.
Парикмахер. Хо-хо!.. Вот потеха-то! Я чуть не перерезал ему горло!.. Я сказал себе, ха-ха-ха!.. Как только этот грязный австрияк задаст мне еще один вопрос, я перережу ему горло!
Изображает бульканье и разыгрывает пантомиму — как он перерезает горло. Вытирая лицо Генри, оглушительно хохочет.
Генри. Убирайся отсюда, ты, лунатик!
Продолжая хохотать, парикмахер направляется к двери.
Парикмахер. Ха-ха-ха! Вот так штука могла бы получиться! Я перерезал горло! Не то горло!
Выходит.
Ночь. Палата Генри.
Дверь открывается. Появляется Кэтрин. Она нетерпеливо стремилась в Милан, и теперь ее сердце неистово бьется. Все это время, с момента их прощания несколько дней назад, она думала, мечтала, помнила о Генри. Все ее время было заполнено воображаемыми картинами близости и страсти и, несмотря на успокоение Ринальди, беспокойством о его ранах.
Пристально и молча смотрит на нее Генри. Она медленно идет к его кровати.
Кэтрин. Хэлло!
Генри. Хэлло!
На какой-то момент Кэтрин приостанавливается. Затем снова идет к кровати. Все это время они, не отрываясь, смотрят друг на друга.
Генри. Ты милая!.. Как чудесно, что ты приехала сюда.
Кэтрин. Это ухитрился устроить майор Ринальди.
Генри не спускает с нее глаз. Она останавливается.
Генри. Иди сюда. Прошу тебя!
Кэтрин не двигается.
Кэтрин. Как ты себя чувствуешь?
Генри (делает нетерпеливый жест рукой). Прошу тебя...
Кэтрин. Тебя уже оперировали?
Генри. Нет. Забудь об этом... Прошу тебя, дорогая!
Она подходит к кровати. Он жадно обнимает ее.
Кэтрин (нежно). Дорогой мой.
Он крепко прижимает ее к себе.
Кэтрин. Тебе нельзя.
Генри. Я схожу по тебе с ума.
Горячо целует ее.
Кэтрин. О дорогой. (Откидывается назад.) Ты правда меня любишь?
Генри (горя от нетерпения снова обнять ее). Я обожаю тебя... Иди сюда, прошу тебя.
Кэтрин. Но ты действительно меня любишь?
Генри. Перестань говорить об этом... Кэтрин, прошу тебя!
Она снова прижимается к нему. Они целуются. Он отпускает ее и нежно говорит.
Генри. Закрой дверь.
Кэтрин. Нет... Тебе не следует.
Генри. Не говори. Прошу тебя... Ну прошу тебя! Я тебя люблю.
Она поднимается, идет к двери. Открывает ее и выходит.
Слабо освещенный длинный коридор. Он совершенно пустой.
...Ряд закрытых дверей...
Открывается одна дверь. В ней показывается Кэтрин. Она смотрит вдоль коридора... Позади нее свет. Когда это доходит до ее сознания, она поворачивается, с секунду колеблется, скрывается в комнате и закрывает дверь.
В кадре — закрытая дверь.
Палата Генри. Светает. Слышен крик петуха. Мелодично звонят колокола.
У закрытой двери на балкон стоит Кэтрин. Она смотрит, как разливается утренний свет по крышам. Генри лежит в постели, наблюдая за ней.
Генри (спокойно). Иди сюда.
Отвернувшись от окна, Кэтрин серьезно смотрит на него.
Генри (после паузы). Я схожу с ума от любви к тебе.
Она подходит к кровати, садится около него. Он мягко притягивает к себе ее голову, нежно целует, поглаживает волосы, гладит ее шею, нежно говорит.
Генри. Гладенькая... гладенькая, как клавиши рояля.
Кэтрин (гладя его подбородок). Гладенький, как наждак.
Генри. Колется?
Кэтрин. Нет, милый. Я только пошутила над тобой.
Он ласкает ее волосы. Они рассыпаются.
Генри. Твои волосы чудесны.
Подставляет свою голову под каскад рассыпающихся волос.
Генри. Я люблю жить в палатке.
Настроение Кэтрин резко меняется. Она становится задумчивой. В ее глазах появляются слезы.
Кэтрин. Милый, ты будешь хорошо ко мне относиться, правда?
Генри (улыбаясь). Да, всегда!
Кэтрин. Будешь, да? Потому что мы собираемся вести странную жизнь.
Наклоняется над ним и нежно целует его. Поднимается, идет к балкону. Открывает дверь.
На улице совсем светло. Она стоит в открытой двери с вытянутыми руками и вдыхает свежий утренний воздух. Поворачивается к Генри. На ее лице восторг. Тихо добавляет.
Кэтрин. Но это единственная жизнь, какую я хочу!
Вечер. Палата госпиталя.
В кадре крупно — полковник Валентини. Это пожилой, с худощавым лицом, обаятельный человек и талантливый врач. Он в форме войск санитарной службы.
Валентини. Для меня честь — оказать помощь другу добрейшего Ринальди... Он учился у меня в университете и с самого начала обнаружил талант к анатомии женщин...
Полковник стоит возле кровати Генри. Неподалеку второй врач, штатский, молодой, полный, одетый во все белое, в очках с толстыми стеклами. По другую сторону кровати — Фергюсон. В руках у нее большой красный конверт с рентгеновскими снимками... Кэтрин нежными движениями губкой обмывает разбинтованную ногу Генри.
Заметив чрезмерное усердие в действиях Кэтрин, Валентини отводит ее руку.
Валентини. С вашего позволения, сестра... Я думаю, что нога пациента уже достаточно отполирована.
Слова врача приводят Кэтрин в замешательство. Но
