ее смущение больше похоже на смущение возлюбленной, чем сестры.
Валентини (доктору). Скажите, пожалуйста, что показывает рентген?
Доктор (строго, обращаясь к Фергюсон). Рентген!.. Снимок «А».
Сестра подает врачу большой рентгеновский снимок. Он глубокомысленно рассматривает его. Поведение этого доктора вызывает у Фергюсон немного ироническое отношение. Уж она-то знает, что это за врач! Валентини медленно сгибает ногу Генри.
Доктор. Я думаю, безопаснее будет отложить вскрытие коленного сустава до тех пор, пока не образуется киста вокруг инородных тел... На это потребуется пять-шесть месяцев.
Генри (зло). Я не собираюсь лежать, как кукла, в течение шести месяцев.
Валентини (сухо, иронически). Может быть, после нашего исследования мы узнаем немножко больше относительно того, сколько на это потребуется!
Обращает внимание на внимательное и взволнованное лицо Кэтрин.
Валентини. Молодой человек, это ваша девушка?
При этом вопросе Кэтрин молча улыбается. Нежно улыбаясь в ответ ей, Генри говорит с гордостью:
— Я ее парень!
Валентини (смотря на них). Ага, я так и думал.
Осторожно прощупывает ногу Генри.
Валентини. Раны и смерть. Смерть и раны. Я вижу их уже тридцать лет!.. Но война несколько меняет картину. Вместо старости в моей помощи нуждается юность. Какой это позор — калечить в качестве объекта молодые ноги!.. (Доктору.) Что показывает рентген левой коленной чашечки?
Доктор (изучая рентген). Коленная чашечка чистая.
Валентини (резко). Что?
Доктор. Никаких инородных тел до самой икры...
Валентини (смотря на колено Генри). Вы сошли с ума! Я вижу шрапнель даже невооруженным глазом.
Доктор (все еще изучая снимок). Прошу прощения, полковник!.. Но там ничего нет. Левая нога нуждается лишь в небольшом зондировании икры.
Схватив рентгеновский снимок, Валентини смотрит на него.
Валентини. Это же снимок правой ноги!
Доктор. Это невозможно!
Валентини (мрачно). Для гения в медицине нет ничего невозможного.
Нахмурившись, смотрит на доктора.
Валентини. А теперь будьте добры взглянуть на обсуждаемую ногу... на левую... и описать, что в ней имеется.
Доктор (угодливо, к Фергюсон). Дайте мне посмотреть нужный снимок, мисс Фергюсон... Левой ноги.
Берет из ее рук другой снимок. Исподтишка Фергюсон делает презрительную гримасу. Валентини улыбается Генри и Кэтрин.
Валентини. Она — милая девушка. Я безвозмездно буду принимать у вас детей вплоть до третьего бэби. А за последующих буду брать небольшой гонорар.
Доктор (изучая снимок). Лодыжка странно распухла и, по-видимому, полна инородных тел.
Валентини (резко). Какая лодыжка?
Доктор. Левая. (Показывает.) Вот здесь.
Валентини (глядя на снимок). Это не лодыжка. Это бедро.
Доктор. Да, конечно. Я держал снимок вверх ногами.
Валентини (пристально глядя на доктора). Естественная ошибка.
Переворачивая снимок, чтобы рассмотреть его, доктор строго говорит Фергюсон.
Доктор. В следующий раз, мисс Фергюсон, подавайте мне снимок правильно... неперевернутым.
Сестра почти не скрывает своего злорадства и еле успевает согнать с лица торжествующую улыбку, когда врач поднимает на нее глаза.
Генри (к Валентини). Ну как, доктор? Придется ли мне ждать операции полгода?
Валентини (торжественно). Ну, я думаю, мы сможем приняться за вас немного раньше. (Пауза.) Ну, скажем, завтра утром.
Генри (улыбаясь). Доброе дело!
Доктор поражен.
Валентини (доктору). Благодарю вас за помощь.
Делая запись в истории болезни, Валентини говорит Генри.
Валентини. Мы снова встретимся с вами, юноша, завтра в десять часов утра.
Генри (полусалютуя). Увидимся в вашей мясорубке. Спасибо.
Валентини отдает Кэтрин историю болезни.
Валентини. Я оставляю его в хороших руках. (Улыбается ей.) Любовь — лучший целитель. До свидания, счастливый народ.
Кэтрин. Мы оба от всего сердца благодарим вас, доктор!
Доктор идет за выходящим Валентини. Фергюсон говорит ему вслед.
Фергюсон. Если вам еще нужна моя помощь, доктор...
Тот бросает на нее мрачный взгляд. Она идет за ним к двери. Генри протягивает руку к Кэтрин.
Генри (делая знак). Пс-с-с-с!..
Подойдя к кровати, Кэтрин кладет ему в рот термометр.
Кэтрин. Я на работе.
Улыбается, оправляет постель.
Кэтрин. Я должна подготовить тебя... Я не хочу, чтобы тебя касался кто-нибудь еще. Я знаю, что я глупая. Но я взбешусь, если кто-нибудь из них дотронется до тебя.
Все еще с термометром во рту, Генри поддразнивает ее.
Генри. Ты имеешь в виду Фергюсон?
Кэтрин (поправляя постельное белье). И особенно Фергюсон... Теперь маленький совет. Когда тебе дадут эфир, не думай о нас. Потому что люди под наркозом становятся очень болтливыми. Думай о чем-нибудь очень неприятном. Или читай молитвы. Это, должно быть, произведет очень приятное впечатление.
Вынимает термометр.
Генри. Я не буду болтать. Не скажу ни одного слова.
Кэтрин. Не хвастайся. Ты очень хороший, тебе не нужно хвастаться.
Смотрит на термометр.
Кэтрин. И у тебя такая замечательная температура.
Генри. Мне больше нравится твоя.
Кэтрин. Я горжусь твоей температурой.
Генри. Наверно, у всех наших детей будет прекрасная температура.
Кэтрин. Вероятно, у наших детей будет отвратительная температура.
Генри смотрит на нее с обожанием.
Генри. Сегодня ночью?
Протягивает к ней руку и тихо добавляет.
Генри. Прошу тебя...
Улыбаясь, Кэтрин направляется к двери.
Кэтрин. История болезни на сегодня предписывает немного лекарств, ванну и слабительное. (С притворной суровостью добавляет.) И больше ничего!
Посылает ему воздушный поцелуй и уходит.
Утро. Коридор госпиталя возле операционной.
Кэтрин и Фергюсон выкатывают Генри из операционной. Доктор Валентини и Ван Кампен идут за ними. Генри все еще под действием наркоза, но уже начинает приходить в себя. Лицо Кэтрин светится лаской и нежностью.
Фергюсон. Он придет в себя через несколько минут. О лучшей операции нельзя было и мечтать.
Кэтрин. Не качайте его.
Пока они везут его по коридору на каталке, Генри слабо стонет. Говорит голосом человека, все еще находящегося под наркозом.
Генри. Кэтрин... Кэтти... Поди сюда...
Фергюсон (нервно). Ван Кампен слушает. Лучше бы заставили молчать вашего Ромео.
Генри. Кэтти... Поди сюда...
Фергюсон. У нашего пациента, кажется, довольно однообразные воспоминания. Если она его услышит, вы погибли.
Везут каталку быстрее. Им удается оставить Ван Кампен за пределами слышимости.
Поздние сумерки.
Вдали виден Миланский кафедральный собор.
Облачная, мрачная ночь. Откуда-то издалека слышен гром.
Палата Генри.
Глубокая ночь. Горит лишь одна маленькая лампа... У стены около кровати видны костыли. Это указывает, что прошел значительный период времени со дня ранения Генри, что его выздоровление идет успешно. Кэтрин в форме. Она протирает спиртом спину Генри. Он в это время попивает клубничное вино, которое ему не очень нравится.
Кэтрин. Доктор Валентини говорит, через несколько недель ты сможешь гулять.
Генри. А он не сказал, буду ли я хромым?
Кэтрин. Нет, не сказал. Но я надеюсь, что будешь. И еще надеюсь, что это продлится до окончания войны.
