что вновь поступит неправильно.
– Прости меня, Нина, – он пытался обнять ее, но девушка увернулась от его рук.
– Нет, ты мне не нужен!
– Не ври. Ты хотела мне отомстить, и это желание привело тебя сюда. Но месть не даст тебе долгожданного облегчения. Когда люди, все до единого, преклонят перед тобой головы, получишь ли ты удовлетворение?
– Да, черт возьми! Мне будет спокойнее после того, как я пойму, что ни один ублюдок больше не посмеет причинить мне боль.
– Ты зла, и в этом виноват только я. Не нужно было давать тебе кольцо.
– Вот как? Ты сожалеешь об этом? Оно спасло мне жизнь, которую ты отобрал.
– Нина, послушай меня. Твоя ненависть обоснована. Я был сволочью, когда посмел сказать о чувствах, которых не было. Точнее, они не были искренними. Я воспользовался твоим доверием и… убил тебя, но я никогда не позволю тебе совершить это безумие. Ты хорошо научилась манипулировать сознанием, но со мной этот трюк не пройдет. Кольцо принадлежит мне, не тебе. Значит, власть тоже моя.
Глаза Нины вспыхнули праведным гневом, кулаки непроизвольно сжались.
– Подавись ей! Не нужно мне твое прощение! Видеть тебя не желаю!
Она убежала так быстро, словно порыв внезапного ветра. Ее слова больно укололи меня (его) в самое сердце, но он понимал, что не за этим сюда пришел. Всеволод обернулся и посмотрел на Олесю. Ее глаза все также были опущены, а подбородок нервно вздрагивал, сдерживая рыдания.
Мне (ему) хотелось обнять ее и прижать к себе. Ощутить трепет ее страдающей души, но он знал, что в ней больше нет этой живительной силы. Высохшая оболочка, без желания бороться, без звонкого голоса, без попыток показать свою боль. Олеся страдала слишком долго, чтобы чувствовать хоть что-то.
– Нина права, – он едва слышал ее голос. – Ты не должен был приходить.
– Я не мог не прийти.
– Не должен был. Нина очень расстроилась.
– А ты?
– Ты знаешь, все мои эмоции сгорели уже очень давно.
– Неужели ничего не осталось?
– В любом случае, ты будешь последним, кто об этом узнает.
Олеся подняла голову и посмотрела мне (ему) в глаза. Ее собственные сверкали так ярко, словно алмазы. Всеволод никогда не видел ее такой. В его памяти стояла милая маленькая девочка со светлыми косичками, большими синими глазами и доброй улыбкой. Она протягивала ему свою белую нежную ручку и просила никогда не бояться.
– Олеся, ты так изменилась, а глаза прежние. Я так привык тонуть в них, а сейчас натолкнулся на лед.
– Это все, что ты можешь сказать? О моей внешности? Огонь творит и не такие вещи. Ты бы узнал это, если бы видел.
Я (он) постыдился. Вновь мысли из глубин памяти. Темная комната и кольцо на пальце, вспыхнувшее внезапным пламенем. Он не видел Олесю так давно, но сразу почувствовал ее боль. Она лилась из кольца вместе со светом, проникая сквозь его кожу прямо в душу.
– Я не был там физически.
– Да, это были жуткие искаженные рожи с гнилыми зубами и стеклянными глазами. Они смеялись надо мной, мне никогда в жизни не было так страшно, и огонь я считаю настоящим милосердием. Что со мной стало бы, останься я в живых? Вечное изгнание ил же бесчестное существование в руках жуткой образины? Или же еще более мучительная смерть?
– Если бы я знал, что планирует отец, то остановил бы его, – проговорил Всеволод. – Я не имел той власти, что досталась ему, но в моих руках было кольцо. Я смог бы предотвратить беду, если бы знал.
Олеся неожиданно рассмеялась, но это были горестные смешки.
– Ты не способен изменить прошлое. Что случилось, то случилось. И я рада, что тебя там не было. Ужасное зрелище.
– Ужасное, – согласился он и подумал, что нет ужаснее тех чувств, что нахлынули на него. – Прости, что так вышло.
– Ты не виноват, что твой отец падок на молодых девчонок. Мне просто не повезло попасться ему на глаза.
– Но ты же понимаешь, что он заметил тебя из-за меня. Он знал, что мы дружим, хоть никогда и не видел нас вместе.
– Потому что ты стеснялся появляться на людях с простушкой, – Олеся вновь опустила глаза. – Сева, я никогда не желала видеть нас вместе. Мы дружили очень тепло и нежно. У меня не было человека ближе, чем ты. И я… я была так рада, что ты встретил свою судьбу. Если бы ты мог признать, что нам пора разойтись спокойно, если бы не устроил тот спектакль….
Она внезапно замолчала и посмотрела куда-то вдаль. Я (он) проследил за направлением ее глаз и сразу все понял.
Их последняя встреча. Она была полна жара и внезапного льда. Сколько слов было сказано, сколько слез пролито, а сколько смысла прошло мимо. На берегу этой реки они познакомились, на этом же берегу они видели друг друга в последний раз живыми. Вода утекала медленно, унося летопись их жизней вдаль, зная, что больше не услышит песнь двух трепещущих сердец.
– Словно было вчера, – прошептала Олеся. Их взгляды вновь встретились. – Зачем ты пришел, Сева? Зачем напоминаешь об утерянном?
– Хотел вновь тебя увидеть. Живой.
– Я мертва уже очень давно.
– Но твоя душа нет. Даже сейчас она прекрасна. Я не мог позволить ей уйти, поэтому твои слова, брошенные с порога смерти, осуществились. Пусть проклятие и сломало множество жизней, включая мою, ты должна была жить.
– Уж лучше бы так дал мне умереть, нежели это.
– Я не мог, ибо виноват.
Я (он) рухнул на колени. Слезы душили сознание.
– Когда ты ушла, я понял, чего хочу от этой безумной жизни. Мне не нужны были громкие титулы, богатства тоже. Только чувство собственного достоинства. Помнишь, я говорил, что сбегу и заберу тебя с собой?
– Да, – она едва говорила. Голос дрожал от нахлынувших чувств.
– Это было единственной правдой, которую ты должна была знать. Я хотел быть с тобой до самого конца. Я любил тебя и до сих пор люблю. Я хочу, чтобы ты знала это, хоть при жизни никогда этого не говорил.
– Я не хочу….
– Прости меня, Олеся.
– Нет….
– Я не должен был идти на этот шаг, слишком эгоистично с моей стороны. Но это была ты, Олеся. Моя маленькая Олеся, – он нежно взял ее за руку. Кожа уже не казалась привычно холодной, там, внутри, теплилась жизнь. – Прости меня за эту историю. Я лишь хотел….
– Двуличная сволочь.
Нина шипела, как гремучая змея в пустыне, но ее злость больше не тронула Всеволода.
