это не пришлось нам с тобой…» Хастен, сбежав из плена ценой гибели двух человек, добрался до Тархан-городца и пустил стрелу, отнявшую у Годо жизнь. «Я хочу ночевать под крышей… С мясом, пивом и какой-нибудь юной валькирией под боком…» Один исполнил последнее желание Годо. Мясо, пиво, прекрасные девы, вечная слава – все это он получил. В Валгалле. Вот почему Бог Узников отверг кровь Хастена и вернул ему свободу – тот был нужен ему, чтобы его руками Владыка Копий, так же зовомый Обманщиком, сам себе преподнес куда более ценный дар. Того, кто украсит его дружину и будет наилучшим бойцом, когда настанет Затмение Богов.
Так что, рассуждая здраво, ненавидеть Хастена не за что. Но его самого это не оправдывает. Боги богами, норны норнами, но чему и кому послужить орудием, человек решает сам. И принимает последствия выбора. Таковы заповеди, принесенные предками русов с севера и позволяющие им плыть то по течению, то против, но всегда двигаться вперед.
В ветвях дуба вдруг послышался шум, хлопанье крыльев. Быстро повернув голову, Свен вгляделся, но разобрал лишь смутное черное пятно. Однако хриплый резкий крик выдал посланца – это был ворон, видимо, тот же, что летал над полем. Или его товарищ – у Одина ведь их два.
И верно: чего тянуть? Раз уж Хастен отнял жизнь того, кто в десять раз его лучше, пережить Годо ему незачем.
– Ну что? – сказал Свен, и Хастен вздрогнул от неожиданности при звуке его голоса. – Помогли тебе твои хазары?
– Тебе это, – хрипо ответил Хастен, кивнув в сторону разоренного города, – даром не пройдет. Хакан тебя достанет хоть под землей.
– Тебе уже будет все равно. Хакан далеко. А боги близко. Они все видят и предателей своего рода не прощают. Халльтор, давай.
Двое хирдманов взяли Хастена за плечи и подтолкнули к дубу, к свисающей петле. И как ни хорошо владел он собой – на миг запнулся, будто ноги приросли к земле. Халльтор Хромой взялся за петлю, готовясь накинуть ему на шею, еще трое ухватились за длинный конец веревки.
Свен протянул руку к Логи, чтобы подал Одиново копье…
Глава 10
Она не собиралась ничего такого делать. Безумная она, что ли? Здесь, на Немтыревой заселице, их ни один леший не найдет, а тем более русы. Да и зачем им сюда соваться, что они здесь могут найти? Двух стариков да две козы! Вот так добыча, сам хакан позавидует! Нужно просто сидеть и ждать, пока… что-то прояснится.
Три дня назад на заселицу прибрел старик Избыт с ужасной вестью: русы, с которыми бились на Угре и почитали находящимися там же, объявились прямо у Тархан-городца. И обложили его со всех сторон, явно намереваясь уничтожить. Жители Крутова Вершка, получив эту весть, наскоро собрали пожитки и пустились бежать вверх по реке, к Ржавцу и Честову. А Избыт явился к Немтырю – ему было лень тащиться так далеко, а к тому же он хотел передать Заранке, чтобы не высовывалась отсюда. Любован вспомнил о ней, но терять полдня, чтобы забрать непутевую девку, он, конечно, не мог.
Но это было еще не все.
– Сестра твоя ушла туда, – сообщил старик, усевшись на лавку и распахнув полушубок. – Мирава-то. Я ей говорю: ты куда, жизнь, что ли, не мила? Пойдем, говорю, к Немтырю, а не хочешь туда, так к матери, я отвезу. Кабы она б поехала, я б отвез. А она – нет… На лыжи встала и побрела…
И Немтырь, и Тихота, и даже Заранка только дивились. Известное дело, у Миравы в Тарханове дом, все добро, скотина и муж, но если там русы, то всего этого не спасти. Только свою голову сложить или с волей распрощаться. Не безумная же она! Видно, блуд взял!
Три дня Заранка ждала, сама не зная чего. Никто больше к ним не являлся, она трудилась по хозяйству, доила своих коз, но неизвестность и тревога не давали покоя.
Русы пришли в Веденецкую волость слишком быстро. Будто с дерева слетели. Будто гром обрушились. Даже воеводы не ждали их сюда, к тому же так скоро, а уж Заранка и подавно. Она думала, что Ярдар и даже его жена еще не раз будут к ней являться с подарками и уговорами, и она поддастся, только когда они как следует поймут, как нехорошо и необдуманно поступили… Но теперь… Оставалось лишь гадать, что с ними. Жив ли еще Ярдар? Его оковская лебедь? Прочие тархановские. И Мирава.
На четвертое утро внезапно выглянуло солнце. Небо очистилось, засыпанный снегом лес посветел, засверкал. Принеся воды от проруби на ручье, Заранка остановилась перед дверью, оглядываясь.
Вдруг наверху послышался знакомый шум. Посыпался снег с сосны. Заранка вскинула голову: на сосне сидел крупный черный ворон и вертел клювом, будто проверял, все ли в хозяйстве справно.
– Встрешник! – воскликнула она. – Давно тебя не видела! Где же ты, черный ворон, полетывал? Что ты, черный ворон, видывал?
Он знает, что происходит в Тархан-городце. Это несомненно. Проще было бы предположить, что Встрешник явился из Честова, от Огневиды, но Заранка, все время думая об участи Тарханова, невольно видела в вещей птице носителя именно того знания, которого ей не хватало.
Ворон явился, как обычно, не с пустыми руками. Приглядевшись, Заранка заметила, что в клюве у него что-то есть.
– Что ты принес? – осипшим голосом окликнула она. – Показывай.
Ворон сбросил свою добычу; что-то маленькое и тяжелое упало в снег. Пробежав несколько шагов, Заранка стала рыться возле узкой глубокой ямки. Поначалу ей попадались только обломки веток и шишки. Руки мерзли. Пробирала дрожь – не от снега. Внутри все сжималось и холодело от страха. Вспомнилось, как в день их с матерью бегства из дома Встрешник принес обгорелую кость с чьей-то давней крады. Тот жуткий дар спас им жизнь: останься они на дворе, очень может быть, Ярдар в ярости убил бы их за чужую вину.
Какой знак от судьбы ворон принес теперь? Уж верно, не перстень золотой! Не радость он пророчит!
Но вот она нащупала что-то твердое, довольно гладкое и очень холодное – холоднее самого снега. Осторожно ощупав находку, Заранка вздрогнула – пальцы коснулись острой кромки. Найдя безопасное место, где взять, она вытащила небесный подарок. Уже догадываясь, что это такое.
Это был железный наконечник стрелы – срезень, на обломке древка длиной в полпальца. Заранка на лов не ходила, из лука не стреляла, а тем более боевой наконечник
