— Девчонки, — знакомый приглушенный голос раздался с той стороны двери. — Впустите меня.
Клэр подала мне знак оставаться на месте, а сама на цыпочках подошла к двери.
— Джерард, ты? — прошептала она, прижавшись ухом к двери.
— Да, малышка, это я, — ответил Гибси.
Слава богу.
Я слезла с кровати и побежала к двери, которую уже открывала Клэр.
Мы обе зажмурились от резкого света в коридоре.
— Привет, — поздоровался Гибси, одетый в куртку и шапку бини. — Так и думал, что вы не спите.
— Что случилось? — торопливо спросила Клэр. — Ты что-нибудь узнал?
— Как Джонни? — спросила я. — Ему уже сделали операцию?
— Ты говорил с его родителями? — допытывалась Клэр. — Его мама с ним?
— Как он себя чувствует? — не унималась я.
— Девчонки, давайте по одному, — пробормотал Гибси, отступая в коридор и показывая, чтобы мы тоже вышли.
Мы выскочили из номера.
— Я только что говорил по телефону с его отцом, — сообщил Гибси, привалившись к стене, измученный и бледный. — Все, что я скажу, останется между нами, — добавил он, выразительно глядя на нас. — Это понятно?
Мы кивнули.
Гибси тоже утомленно кивнул.
— Ему сделали операцию, все прошло отлично, — сообщил он, глядя на меня. — Твой парень в порядке, крошка Шаннон, выдыхай.
— Слава богу, — выдохнула я, прижимая руку к груди.
Облегчение отозвалось такой слабостью во всем теле, что мне пришлось сделать два шага назад и прислониться к противоположной стене.
— Когда хирурги вскрыли его шов, обнаружилась нехилая спайка после прошлогодней операции на приводящей мышце, — пояснил Гибси. — Это, понятно, фигово.
— Насколько фигово? — шепотом спросила я.
От недавнего облегчения не осталось и следа.
Гибси поморщился:
— Его отец говорит, что спайка блокировала семенной канатик или произошло что-то такое же охеренно катастрофическое. — Гибси передернул плечами. — В будущем это могло не лучшим образом сказаться на возможности иметь детей.
— Так вот откуда его неутихающая боль? — хрипло сказала я. Страшно было даже подумать, сколько мучений он перенес за эти месяцы. — Боже мой!
— Это еще не все, — вздохнул Гибси. — У него было серьезное воспаление в ноге, и Джон-старший сказал, что врачам пришлось сделать то, что называется сопутствующей операцией, потому что у Джонни обнаружилось нечто под названием атлетическая пубалгия. Как они ее прошляпили в Академии на последнем обследовании?
— Что это за чертовщина? — спросила Клэр.
— Без понятия, малышка, — ответил Гибси. — Я не врач, я вообще ни хрена не понял, что это значит, но, что бы это ни было, хромал Джонни поэтому.
— Спортивная грыжа, — прошептала я, вспомнив, что читала об этом статью.
— Это не очень хорошо, да? — спросила Клэр.
— Это пытка. — Я побледнела при мысли о том, сколько боли вынес Джонни за последние месяцы. — С такой травмой ему должно было ужасно больно играть.
Гибси угрюмо кивнул:
— Врачи сказали его отцу, что не понимают, как при такой адской боли он мог ходить, не говоря уже о том, чтобы играть в регби.
— Он сейчас в сознании? — с надеждой спросила Клэр.
Гибси покачал головой:
— Не-а, он сейчас в послеоперационной палате, его накачали снотворным, так что он пока поспит.
— Поедешь к нему? — спросила я.
— Даже не сомневайся. Я должен его видеть, — буркнул Гибси. — И ты едешь со мной.
— Я?
— Да, ты, крошка Шаннон, — ответил Гибси. — Он захочет тебя увидеть.
— Думаешь, захочет?
Гибси кивнул:
— Одевайся. Я вызову такси.
— А как же мистер Малкахи? — забеспокоилась Клэр, закусив губу. — Они с миссис Мур запретили нам выходить из номера.
— Тренер может поцеловать мою белоснежную задницу, — не колеблясь, ответил Гибси. — Малышка, у меня лучший друг на больничной койке.
— Но, Джерард, сейчас еще только шесть утра, — все тем же беспокойным тоном напомнила Клэр. — Я не хочу, чтобы у тебя были неприятности… У вас обоих, — добавила она.
— Как пел великий и ныне покойный Фредди Меркьюри, Don’t Stop Me Now[54]. Возвращайся в кровать. Я тебе скоро напишу.
— Шаннон, не езди, — повернулась ко мне Клэр, с той же тревогой в глазах. — Если ты попадешься и они позвонят твоему отцу…
— Я поеду, — заявила я, не дав ей договорить.
Я знала, чтó случится.
И еще я знала: это случится независимо ни от чего.
Я была в Дублине, когда мне полагалось быть дома.
Отец в любом случае меня убьет.
Я должна поехать в больницу.
Вернувшись в номер, я торопливо надела форму, что было не так-то просто в темноте, рядом со спящими девчонками. Одевшись, я вышла в коридор, где Клэр по-прежнему стояла вместе с Гибси.
— Глаз с нее не спускай. Ты меня слышишь, Джерард Гибсон? — шипела Клэр. — Не оставляй ее одну ни на мгновение и ни при каких обстоятельствах. Если вас поймают, ты все берешь на себя. Не знаю, как ты будешь выворачиваться, но сделай так, чтобы ее ни в чем не обвинили…
— Крошка Шаннон, — сказал Гибси и пихнул Клэр, давая понять, что я вернулась и слышу, что она говорит.
— Привет, — пробормотала я, разглаживая пальто.
— Готова сбежать из тюрьмы? — улыбаясь, спросил Гибси.
Я посмотрела на Клэр. Та кусала губу и по-прежнему качала головой.
Усилием воли я выкинула из головы лицо отца, нервно выдохнула и сказала:
— Готова.
65. Найдите девочку
Джонни
Когда я открыл глаза, вокруг было темно и попискивали мониторы.
Не понимая, где нахожусь, я на автомате запаниковал и стал срывать провода, прикрепленные к груди и рукам.
Еще какая-то дрянь была у меня в носу, и я шмыгнул им, пытаясь освободиться.
Странное ощущение в руках — как будто они чужие.
Голова тоже.
Глазные яблоки вращались внутри головы сами по себе.
Серьезно, я не управлял ими.
Я пытался сосредоточиться, изо всех сил пытался понять, где нахожусь, но глаза смотрели в разные стороны, а комната вращалась.
Я под кайфом?
Гибси меня накачал?
Вот козел…
— Джонни, сынок, все в порядке, — послышался рядом отцовский голос. — Не надо вытаскивать иглы из вен, ты можешь пораниться.
— Пап?
— Я здесь, сынок.
Я услышал, как стул проехал по плитке.
— Папа, — прохрипел я, успокаиваясь, когда его теплая рука накрыла мою. — Где я?
Я его не видел, но знал, что он рядом.
Его голос звучал возле самого уха, создавая ощущение безопасности.
Отцовская рука коснулась моего лба, убирая волосы, точно так же, как в детстве.
— Сынок, ты в послеоперационной палате.
Что, правда?
Я смутно помнил поездку на «скорой» в больницу.
Все было размыто.
И безболезненно.
У меня ничего не болело.
Нигде.
— Сынок, тебе сделали операцию, — сообщил отец.
— Блин, — прохрипел я. — Мой член на месте?
— Никуда не делся, — фыркнул отец.
— А яйца?
— Тоже. И все в рабочем состоянии.
— Слава богу, — судорожно выдохнул я.
— Ты помнишь вчерашний матч? — спросил он. — Вы играли вечером. Ты серьезно пострадал, сынок.
— Я помню девочку, — заплетающимся языком произнес я. — А почему так темно?
— Потому что тебе положено спать, — сказал отец. — Сейчас шесть утра, на улице еще темно.
— И что, никакого света? — в замешательстве спросил я. — Все погасло?
Я услышал негромкий отцовский смех.
— Да, Джонни, в ближайшие часы света не будет.
— Ты уверен, что член у меня на месте? — Я двинул ногами, но они не слушались. — Пап, я люблю свой член. Я буду плакать, если его нет.
— Большинству парней нравится эта часть их тела, — усмехнулся отец. — Честно, все на месте.
— Проверь за меня, пап, — промямлил я, голова адски кружилась. — Хочу убедиться.
Я услышал тяжелый отцовский вздох, затем почувствовал, как приподнялось одеяло.
