— Это я знаю. — Гибси потрепал меня по плечу. — Бульдозер.
— Мне даже не стыдно.
— Джерард, может, не стоит приглашать Шаннон в палату? — озабоченным тоном произнесла мама. — Он еще ляпнет что-нибудь про нее.
— Нет, нет, нет, — запротестовал я, чувствуя, как счастье рассеивается. — Я хочу ее видеть.
— Джонни, милый, она сможет тебя навестить, когда ты придешь в себя.
— Шаннон! — заорал я во всю мощь легких. — Шаннон!
— Эдель, пусть лучше девочка войдет, — сказал отец. — Иначе он будет орать на всю больницу, как трехлетка.
— Шаннон!
— О боже, ладно, — согласилась мама. — Но веди себя прилично, Джонатан.
Мамины каблуки застучали по плитке, затем в палату хлынул ослепительный свет из коридора.
Несколько мгновений вокруг меня перешептывались.
А потом я услышал два слова:
— Привет, Джонни.
— Бум, бум, бум, сраный бум, пап, — простонал я, ударяя себя в грудь. — Я пропал.
66. Я тебя не покину
Шаннон
— Шаннон, дорогая, — произнесла миссис Кавана, выйдя из палаты Джонни в коридор, где я переминалась с ноги на ногу. — Как я рада снова тебя видеть.
— Здравствуйте, миссис Кавана, — просипела я, чувствуя себя крайне неуверенно.
Я больше десяти минут топталась возле палаты Джонни, не позволяя себе туда ворваться.
Я знала, что там сейчас его родители, это должно было бы меня пугать, но не пугало.
Потребность увидеть этого парня была сильнее страха.
Я оттолкнулась от стены, сцепила руки и спросила:
— С Джонни все в порядке?
— Видишь ли… — Миссис Кавана прикусила нижнюю губу. — Дорогая, он сейчас… несколько не в форме.
Боже мой!
Внутри вспыхнула и разлилась тревога.
— Можно мне его увидеть? — набравшись смелости, спросила я.
Миссис Кавана нахмурилась.
— Ну пожалуйста. Я быстро, — канючила я, надеясь, что его мать сжалится над моим хрупким сердцем. — Мне просто нужно его увидеть… в смысле… убедиться… что он… в порядке.
Миссис Кавана тяжело вздохнула и жестом показала, что я могу войти.
На нетвердых ногах я вошла в темную палату, освещенную только городскими огнями, мерцающими за окном.
Я сразу же увидела кровать посреди палаты.
На стуле, справа от кровати, сидел мужчина. Слева стоял Гибси.
Я тут же узнала мужчину с фотографии в комнате Джонни.
Его герой.
Отец сидел у самой кровати, держа Джонни за руку, и выглядел как Джонни через тридцать лет.
Тем временем я стояла посреди больничной палаты, слушала, как колотится мое сердце, и не могла оторвать глаз от распластанного тела Джонни.
— Привет, Джонни, — едва слышно произнесла я.
— Бум, бум, бум, сраный бум, пап, — заплетающимся языком произнес Джонни, ударяя себя в грудь. — Я пропал.
От этих слов Гибси заржал, а миссис Кавана, вернувшаяся в палату, застонала в отчаянии.
— Пап, зажги свет, — потребовал Джонни, еле ворочая языком. — Освети здешний мир. Ты должен видеть эту девчонку.
— Джонни, веди себя прилично, — одернула его мать.
— Мам, я хочу ее видеть, — простонал он. — Я ее не вижу.
У меня кольнуло сердце.
— Меня? — пропищала я.
— Всегда тебя, — простонал в ответ Джонни. — Долбаные яйца!
— Шаннон, он не в себе, — торопливо пояснила миссис Кавана. — Не обращай внимания на то, что он тут болтает.
— Э… — Я посмотрела на нее и неуверенно кивнула. — Ладно.
Отец Джонни включил неяркий потолочный светильник, заливший палату мягким светом.
С колотившимся сердцем я смотрела на Джонни, от которого тянулись трубки и провода к пикающей машине возле кровати.
Провода крепились к его голой груди, из правой руки прозрачная трубка тянулась к капельнице.
Я старалась не пялиться на его грудь и смотрела на его прекрасное, измученное лицо, поцарапанное во время вчерашнего матча.
— Пап, ты ее видишь? Видишь? Охрененно красивая! — заявил Джонни. — Я вам всем говорил.
Боже мой…
— Джонни, — вздохнула его мать.
— Эдель, не вмешивайся, — усмехнулся отец. — Ему сейчас не до приличий.
— Шаннон. — Язык у Джонни отчаянно заплетался. — Она очень далеко отсюда.
— Джонни, я здесь, — возразила я.
— Ты здесь? — Он кивнул, словно разговаривал сам с собой. — Больше не покидай меня.
Сердце сжалось, и слова вылетели с легким шипением.
— Не покину, — выдавила я.
Мне было предельно неловко в присутствии его родителей, но я преодолела неловкость и заставила себя подойти ближе.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила я, обходя кровать и вставая рядом с Гибси. — Ты в порядке?
— Подойди ближе, — промурлыкал Джонни. Затуманенными глазами он нашел мое лицо и поманил меня пальцем. — Я хочу тебе кое-что показать.
— Ну… ладно.
Я обошла Гибси и приблизилась к самой кровати.
— Не смей! — рявкнула на сына миссис Кавана, отчего я отпрянула назад, а Джонни застонал.
— Неспортивно, — проворчал в адрес матери Джонни.
— Джон, подоткни одеяло под матрас, — велела она мужу, после чего вновь сердито посмотрела на сына. — Мне плевать, что ты под лекарствами, Джонатан Роберт Кавана-младший, я оторву тебе эту штуку раньше, чем ты вздумаешь показать ее Шаннон.
— Что ты хочешь мне показать? — встревоженно спросила я.
— Мой член, — объявил Джонни, поворачивая лицо ко мне. — Хочешь увидеть? — Он вальяжно улыбнулся. — Сейчас моему дружку гораздо лучше.
Гибси запрокинул голову и взвыл от смеха.
Мистер Кавана тоже засмеялся.
— И Иисус заплакал, — всхлипнула миссис Кавана.
— Крошка Шаннон, он под кайфом, — продолжая смеяться, объяснил Гибси. — Витает в облаках.
— Да-да, понятно, — прошептала я, чувствуя жар на щеках.
— Возьми меня за руку, — велел Джонни, протягивая руку.
Я оглянулась на его мать, не зная, позволительно ли прикасаться к ее сыну в таком состоянии.
Миссис Кавана вздохнула и молча кивнула.
— Я волновалась о тебе, — сказала я, беря ручищу Джонни в свою. — Ты меня ужасно напугал.
— А я волновался о тебе, — ответил Джонни, глядя на меня во все глаза. Он говорил искренне. — Все время волновался о тебе.
Он притянул меня поближе.
— Джонни!
— Все нормально, — успокоила я его отца, садясь на краешек кровати.
У меня просто не было выбора.
Либо присесть на кровать, либо упасть прямо на Джонни, потому что он не отпускал мою руку и тянул к себе.
— Я не знал, где ты, — продолжал Джонни, качая головой. По виду и тону чувствовалось, что он смущен. — Я думал, что потерял тебя и… голову. Малышка, моя голова болтается где-то высоко, как воздушный шарик.
Он назвал меня малышкой.
Он снова назвал меня малышкой.
— А теперь я здесь, — прошептала я и невольно улыбнулась. Даже сейчас он был удивительно красивым. — И ты скоро поправишься.
— Шаннон «как река», я люблю тебя, — комкая слова, произнес он.
У меня замерло сердце.
Он признался мне в любви?
Нет.
Нет, он не мог. Мне послышалось.
— Охренеть как люблю, — повторил Джонни.
Боже мой!
Не послышалось.
Он сказал, что любит меня.
Дважды.
Он на лекарствах, Шаннон.
Он не понимает, о чем говорит.
Не принимай близко к сердцу.
— Гибс!
— Я здесь.
— Мой семенной канатик не порвался, — сообщил Джонни. — И яйца не взорвались.
— Рад слышать, Кэп, — усмехнулся Гибси.
— Мам, послушай. — Язык Джонни снова заплетался. — Она родит мне детей… — Он вертел головой, пока не нашел мое лицо. — Ты ведь родишь мне детей? — с улыбкой спросил он.
— Я… — Я откашлялась и судорожно выдохнула. — Я…
— Шаннон, мне так неудобно, — вымученным тоном произнесла миссис Кавана.
— Скажи, — стонал Джонни, сжимая мою руку. — Скажи, что ты родишь мне детей.
— Джонни…
— Просто скажи, что родишь, — во весь голос умолял он. — Шаннон, скажи! Пожалуйста! Я не успокоюсь, пока ты не скажешь.
