знает ли кто-нибудь покойную. Некоторые подошли ближе, заглядывая в лицо, но потом отрицательно покачали головами: нет, мол. Никто ее не знал. Тогда я бы на вашем месте шел к себе домой, друзья, сказал дядька. Потому что полицейские вас всех потащат на допрос. Сказал он это негромко, но к нему прислушались и разошлись. На первый взгляд казалось, что на пустыре никого нет, но санитары хитро улыбались — знали, что народ попрятался, но продолжает наблюдать за ними. Пока парень говорил по радио с полицией, дядька пешком отправился в район Лас-Флорес: там было заведение, где продавали такос, а хозяйка его знала. Он заказал шесть с мясом, три со сметаной, три без сметаны, все шесть остреньких, и две банки кока-колы. Потом расплатился и неспешно отправился к скорой, где парнишка, похожий на его сына, стоял, опершись на брызговик, и читал комикс. Когда полиция приехала, они уже закончили есть и курили. Труп пролежал на пустыре три часа. Судмедэксперт установил, что ее изнасиловали. Причина смерти — два удара ножом в сердце. Затем убийца попытался ее сжечь, чтобы замести следы, но то ли был халтурщиком, то ли ему воду вместо бензина продали, то ли у него крыша поехала. На следующий день следствие установило, что убитую зовут Сильвана Перес Архона; она работала на фабрике в индустриальном парке Хенераль Сепульведа, что находится недалеко от того места, где нашли ее труп. За год до этого Сильвана жила с матерью и четырьмя братьями, которые работали на разных фабриках. Она единственная училась и ходила в среднюю школу «Професор Эмилио Сервантес», что в районе Ломас-дель-Торо. Однако по материальным причинам оставила учебу, и одна из ее сестер нашла для нее работу на фабрике «HorizonW&E», где Сильвана познакомилась с рабочим Карлосом Льяносом тридцати пяти лет; она стала с ним встречаться и в конце концов переехала к нему в дом на улице Прометео. Как говорили его друзья, Льянос был мужчиной обходительным, выпивал немного, без фанатизма, а в часы досуга читал книги, что было крайне необычным и тут же окружило его аурой необыкновенного человека. Мать Сильваны сообщила, что именно это и подкупило ее дочь в Льяносе: до того у нее и постоянного парня-то не было — не считать же за это какие-то робкие поцелуи в школе. Они прожили вместе семь месяцев. Льянос читал, это точно, и иногда они оба садились в крохотной гостиной и обменивались впечатлениями о книгах, но пил он больше, чем читал, и оказался человеком крайне ревнивым и неустойчивым по характеру. Однажды Сильвана, приехав к матери, призналась той, что Льянос ее поколачивает. Временами они целыми днями сидели, обнявшись, мать и дочь, рыдая и не включая свет в комнате. Льяноса задержали безо всяких проблем, и это было первое задержание Лало Кура. Подъехали две полицейские машины, позвонили в дверь, Льянос открыл, его с ходу, ничего не объясняя, избили, надели наручники и увезли в участок, где попытались повесить на него убийство женщины на улице Алондра и также женщины, которую нашли на новой муниципальной свалке, — но тщетно, сама Сильвана Перес служила ему алиби: его видели с ней в эти дни, они с важным видом фланировали по рахитичному парку района Карранса — там была ярмарка, и Карлоса с Сильваной видели даже ее родственники. Что касается ночей, то последнюю неделю он работал в ночную смену на фабрике, что могли подтвердить его товарищи по работе. В убийстве Сильваны он признался и сожалел только о том, что ее поджег. Душенька моя, красавица, сказал он, она не заслуживала такого обращения.
В те же дни в Соноре показали по телевидению ясновидящую по имени Флорита Альмада, которую ее последователи — немногочисленные, надо признать, — называли Святой. Флорите Альмаде было семьдесят, и относительно недавно, десять лет назад, на нее снизошло просветление. Она видела то, чего не видел больше никто. Слышала то, чего не слышал никто другой. И она могла дать связное объяснение тому, что происходило. До того, как стать ясновидящей, она была травницей, и вот это ее настоящее ремесло, как она говорила: мол, ясновидящая — это та, что хорошо видит, а она временами ничего не видит, только смутную картинку и прерывистый звук, словно бы антенну, которая вдруг выросла у нее в мозгу, неправильно установили, или продырявили в перестрелке, или она была из фольги и ветер трепал ее, как заблагорассудится. Так что, хотя Флорита признавала за собой дар и позволяла своим последователям звать ее ясновидящей, она больше полагалась на травы и цветы, на здоровую пищу и молитву. Людям с высоким артериальным давлением рекомендовала перестать употреблять в пищу яйца, сыр и белый хлеб, например, потому, что это все еда с большим количеством натрия, а натрий притягивает воду, отчего увеличивается количество крови и поднимается артериальное давление. Это же абсолютно ясно, говорила Флорита Альмада. Да, понятное дело, кому-то очень нравится есть на завтрак свежие яички или яйца по-мексикански, но ничего не поделаешь, если высокое давление, лучше эти яйца не есть. А завязав с яйцами, можно также прекратить есть мясо и рыбу и употреблять в пищу только рис и фрукты. Они ведь, в смысле, рис и фрукты, очень хороши для здоровья, особенно если человеку уже за сорок. Также Флорита высказывалась против употребления жирной пищи. Максимальная доля жиров в пище за день — двадцать пять процентов. А идеально было бы, если бы потребление жиров ограничилось пятнадцатью или двенадцатью процентами. Но люди, у которых есть работа, могут потреблять восемьдесят, да что там, девяносто процентов жиров, а если работа более или менее постоянная, то потребление жиров возрастает до ста процентов, а это мерзко, говорила ясновидящая. И, наоборот, потребление жиров среди тех, кто не имеет работы, колеблется между тридцатью и пятьюдесятью процентами, а ведь, если подумать, это тоже безобразие: ведь эти бедняги не только недоедают, так и то, что они едят, — гадость, если вы понимаете, о чем я толкую, говорила Флорита Альмада, на самом деле, недоедать — это уже само по себе безобразие, а если такой человек ест нездоровую пищу, тут мало что можно прибавить или убавить от этого безобразия, наверное, я неправильно сказала, на самом деле я хочу сказать, что для здоровья лучше съесть лепешку с чили, чем пережаренное мясо собаки, или кошки, или крысы, говорила она таким тоном, словно просила прощения. С другой стороны, она была против сект, знахарей и прочих негодяев, что обманывали простой народ. Ботаномантия, или искусство предсказания будущего с помощью овощей, казалась ей сущей ерундой. Тем не
