продолжать разговор. А ведь она именно это и делала — слушала и разговаривала, и так все шло, пока Рейнальдо не явился к ней домой за советом (от него ушла любимая), а вышел с предписанием держаться диеты и кое-какими травами для заваривания (они успокаивали нервы) и другими ароматическими травами, которые он рассовал по углам своей квартиры: они наполнили ее запахами церкви и одновременно космического корабля, так что Рейнальдо говорил друзьям, которые хотели зайти в гости: божественный аромат, запах, что расслабляет и веселит душу, мне даже захотелось слушать классическую музыку, представляете? А друзья Рейнальдо настаивали: познакомь да познакомь нас с Флоритой, ах, Рейнальдо, мне так нужна помощь Флориты Альмады, и так говорил сначала один, потом другой, и они были подобны покаянному шествию — кто-то в фиолетовом капюшоне, кто-то в капюшоне обалденного цвета киновари, а кто-то в клетчатом, и Рейнальдо размышлял, к добру ли это все или нет, и потом такой — ладно, ребята, вы меня убедили, я вас познакомлю с Флоритой, и когда Флорита их увидела субботним вечером в квартире Рейнальдо, а тот расстарался по такому случаю и даже зачем-то приготовил на террасе пиньяту, — так вот, она не рассердилась и не выразила никакого неудовольствия, а, наоборот, сказала: ах, зачем же было так беспокоиться ради меня, какие вкусные канапе, кто вам их приготовил, я хочу его поздравить, и пирожное потрясающее, в жизни такого не едала, оно ведь с ананасом, правда? — а напитки все из натуральных ингредиентов и недавно приготовлены, а стол и вовсе великолепен, какие вы милые мальчики, какие тактичные, даже подарки мне принесли, словно у меня сегодня день рождения, а потом она пошла в комнату Рейнальдо, и молодые люди заходили по одному и рассказывали ей о своих горестях, и тот, кто входил в скорбях, выходил обнадеженный: эта женщина — она настоящее сокровище, Рейнальдо, она реально святая, я расплакался, а она расплакалась со мной, я не находил подходящих слов, а она угадала, что меня печалит, а мне она рекомендовала пропить сернистые глюкозиды — они ведь диуретики и стимулируют мочеточники, а мне она сказала продолжать гидроколонотерапию, и я видел ее кровавый пот, видел ее лоб в рубиновых капельках, а меня она прижала к груди и спела колыбельную, а когда я проснулся, то, казалось, вышел из сауны, Святая как никто понимает несчастных в Эрмосильо, Святая проникалась чувствами раненых, чувствительных и обиженных детей, была с теми, кого изнасиловали и унизили, с теми, кто стал объектом насмешек и издевок, для всех у нее находилось доброе слово, практический совет, посмешища чувствовали себя теледивами, когда она с ними говорила, а безумцы — воплощением разумности, толстые худели, больные СПИДом улыбались. Так что Флорита Альмада, которую так все любили, вскорости появилась на телеэкране. Когда Рейнальдо пригласил ее на телевидение в первый раз, она отказалась: нет, мол, мне это все не интересно, у меня нет времени, и в худшем случае кто-нибудь спросит, откуда денежки берешь, а она, между прочим, не будет платить налоги ни в коем разе, так что лучше вернуться в этому вопросу потом, да и вообще, кто она такая — никто. Но несколько месяцев спустя, когда Рейнальдо уже не настаивал на этом, он сама позвонила ему по телефону и сказала, что хочет выступить в его программе — ей нужно предать гласности одно сообщение. Рейнальдо спросил, что это за сообщение, а она начала говорить что-то такое про видения, луну, рисунки на песке, о том, что читала дома на кухне за кухонным столом после того, как уходили все посетители, о газете, газетах, о том, что она вычитала, о тенях, что наблюдали за ней за оконным стеклом, а ведь они не тени и вовсе не наблюдают — это ночь, а ночь иногда кажется безумной, — в общем, Рейнальдо ничего не понял, но, поскольку искренне любил ее, выгадал небольшое время в следующей своей программе. Телестудия располагалась в Эрмосильо, и временами сигнал хорошо принимался в Санта-Тереса, а временами — нет, на экранах что-то мелькало, затуманивалось и шипело. Когда Флорита Альмада выступила в первый раз, изображение как раз оказалось очень плохим и практически никто в городе программу не посмотрел — и это притом, что «Час с Рейнальдо» был в Соноре очень популярен. Она вышла сразу после чревовещателя из Гуаймаса, самоучки, что триумфально выступил в Мехико, Акапулько, Тихуане и Сан-Диего и верил в то, что его кукла — живое существо. И как он думал, так и говорил. Кукла моя сраная — живая. Пару раз пыталась сбежать. Еще пару раз пыталась меня убить. Но у нее ручки слабенькие — ни пистолета, ни ножа не удержит. Не говоря уж про то, чтобы меня задушить. Рейнальдо, глядя прямо в камеру со своей фирменной озорной улыбкой, сказал, что во многих фильмах про чревовещателей происходит то же самое: кукла восстает против своего хозяина-артиста, на что чревовещатель из Гуаймаса надломленным голосом человека, которого абсолютно никто не понимает, ответил: мол, он это уже знает, он видел все эти фильмы, а возможно, и множество других фильмов, о которых ни Рейнальдо, ни зрители этой идущей в прямом эфире программы и слыхом не слыхивали, и единственный вывод, который он смог сделать, такой: если снято столько фильмов, значит, восстание кукол чревовещателей куда шире, чем он думал, и, по-видимому, распространилось на весь мир. В глубине души все чревовещатели так или иначе приходят к пониманию, что наши сраные куклы, достигая определенной точки кипения, пробуждаются. Они черпают жизнь из выступлений. Они черпают ее из капиллярных сосудов хозяев. Они черпают ее из аплодисментов. И в особенности из легковерия публики! Правда, Андресито? Так и есть. А ты хороший мальчик или временами ведешь себя как злющий маленький говнюк? Я хороший, хорошенький, самый лучший. А ты никогда не пытался меня убить, Андресито? Никогда, никогда, никогда-а-а-а. На Флориту Альмаду немалое впечатление произвело то, как невинно выглядела деревянная кукла, и то, о чем свидетельствовал чревовещатель, к которому она тут же воспылала симпатией, и, когда пришла ее очередь выступать, она первым делом обратилась к нему со словами ободрения, несмотря на некоторые знаки Рейнальдо, который ей улыбнулся и подмигнул, давая понять, что чревовещатель слегка безумен и на него не надо обращать внимания. Но Флорита еще как обратила на него внимание и поинтересовалась состоянием его здоровья, спросила, сколько часов он спит, сколько раз в день ест и где ест, и, хотя чревовещатель отвечал скорее на публику, с иронией и ради аплодисментов или хотя бы секундного изъявления симпатии, из ответов его Святая получила нужное
