репутацией, но не можешь поступиться своей.
Немного походив по комнате, Анри несколько успокоился и сел в кресло. Он тяжело дышал, с ненавистью и в то же время с вожделением глядя на Констанцию.
А та, словно бы нарочно, опустилась немного ниже в своем плетеном кресле так, что вода стала доходить ей до груди, а недалеко от края ванны показались ее голые колени.
— Анри, только что ты говорил со мной как самый настоящий муж, — в это слово было вложено столько презрения, что наверное, большего ругательства дда Констанции и не существовало.
Анри почувствовал это презрение и сразу же отнес его на счет всех мужчин сразу.
— Подлей, пожалуйста, Анри, мне немного горячей воды, ведь мне не хочется, чтобы Шарлотта видела твое искаженное злобой лицо. Она черт знает что может подумать о нас!
Анри, еле сдерживая злость, медленно принялся лить горячую воду в ванну.
— Осторожно, Анри, отведи струю немного вбок она обжигает мне грудь.
Констанция взяла двумя пальцами материю сорочки и принялась ей обмахиваться. Под мокрой полупрозрачной тканью то проступали, то исчезали темные пятна сосков.
— Спасибо, ты очень помог мне. Можешь поставить кувшин.
Анри злился на себя за свою нерешительность. Ну не мог же он, в самом деле, заставить Констанцию быть своей силой? Он не привык, чтобы с ним обращались подобным образом.
— Анри, пойми меня правильно, — сказала мадемуазель Аламбер, — я не ненавижу мужчин, как ты думаешь, я ненавижу мужей.
— Это что-то интересное, — сказал Анри.
— Да, представь. И хочешь узнать, почему я до сих поп не выходила замуж?
— Потому что у тебя, Констанция, несносный характер.
— Нет, совсем по-другому поводу. Я не выхожу замуж, поскольку не хочу каждый день видеть такое лицо, какое только что было у тебя. Ведь ты говорил со мной как муж, даже не успев стать любовником. Это отвратительное зрелище.
— Я могу, Констанция, ответить тебе только взаимностью.
— Конечно, Анри, и у жен бывают подобные лица, но я не стремлюсь стать одной из них, пусть даже ты предложишь мне руку.
— Пока что я предлагаю тебе только уплатить мне долг.
— Поверь, Анри, — глаза Констанции сделались елейными, — я и в самом деле думала, это всего лишь щутка и абсолютно не рассчитывала всерьез расплачиваться с тобой своим телом.
— Мадемуазель, — абсолютно спокойно проговорил Анри, — я могу поверить, что вы что-то напутали, что-то пообещали лишнее, но я то помню точно: ты обещала мне абсолютно определенно, без тени шутки.
— Ах, так ты в этом уверен?
— Да. И только поэтому я согласился соблазнить твою подопечную Колетту, так бы я и пальцем к ней не притронулся.
— Неужели она такая некрасивая?
— Нет, Констанция, я просто не люблю делать больно другим.
— Так значит, Анри, я говорила всерьез?
— Да, и зря ты отпираешься.
— Ну что ж, если ты не веришь мне и считаешь шутливо данное обещание долговым обязательством, то изволь.
Констанция строго посмотрела на Анри, ее губы дрожали от ненависти. Она даже не удосуживаясь придержать ночную сорочку, поднялась из ванны и переступила через ее край. Вода текла с нее прямо на паркет.
— Констанция…
— Ну что ж, ты прямо напомнил мне о долге, а я всего лишь собралась его заплатить.
В мокрой сорочке Констанция легла на кровать, поправила подушку так, чтобы голова была повыше, а затем прижав мокрый подол к одеялу, широко раздвинула колени согнутых ног. Затем немного подумав, подтянула подол до середины бедра и посмотрела в глаза виконту.
Тот сидел, словно окаменев, и со странным выражением лица следил за действиями Констанции Аламбер.
Констанция кивнула ему и как бы приглашая, несколько раз качнула разведенными в стороны коленями. Виконт не шелохнулся.
— Ну что ж, — пожала плечами женщина и потянулась к ночному столику за недочитанной книгой.
Потерев пальцы о мокрую сорочку, Констанция принялась листать страницы, то и дело поглядывая на наглого вымогателя долга с нескрываемым отвращением.
Виконт сидел в кресле и боролся со своими чувствами. С одной стороны, ему страстно хотелось обладать Констанцией, но он не мог себе позволить сейчас приблизиться к ней, ведь это было то же самое, что насилие.
С другой стороны, он ненавидел сейчас эту женщину. Сколько он ни старался, так и не смог склонить ее на свою сторону. Еще ни одна слеза не появилась на глазах Констанции из-за любви к нему, а ведь буквально сотни женщин сходили с ума лишь только завидев его и многие из них были готовы броситься следом, стоило ему только поманить пальцем.
Но добыча, сама идущая в руки, не интересна, куда привлекательнее загонять дичь. А сейчас охота не удалась, хотя все вроде бы было правильно. Констанция в выжидательной позе, едва прикрывшись ночной сорочкой, лежала на кровати. Но столько презрения и ненависти было в ее облике! Одно чтение книги чего стоило! И виконт не мог себя заставить приблизиться к ней.
Констанция то и дело искоса поглядывая на виконта и радуясь его замешательству, читала страницу за страницей. Наконец, уже основательно замерзнув и дойдя до пятой страницы, она захлопнула книжку.
— Анри, ты так и будешь смотреть на меня?
— Ты издеваешься надо мной.
— Ничуть.
— Я не ожидал от тебя подобного.
— И я не ожидала от тебя.
— Ты обманщица.
— Нет, я сдержала свое слово, — Констанция уперла руки в колени и резко свела их.
— Ты не сдержала данного тобой слова.
— Нет, Анри, ты ошибаешься, я только что предложила себя тебе, а ты пренебрег мной, не воспользовался случаем, как любишь ты выражаться. И поэтому мне ничего не остается, как вернуться в ванну, я уже замерзла. Так что вини во всем себя и не предъявляй мне никаких претензий.
Одернув подол ночной сорочки, Констанция Аламбер забралась в ванну и уже не прося ни о чем Анри, подлила туда немного остывшую, но все еще горячую воду.
Анри скрежетал зубами от злости. Над ним издевались — и очень утонченно — и он чувствовал себя чрезвычайно глупо. К тому же, над ним издевалась женщина, а этого он не мог стерпеть. И тут раздался легкий стук в дверь.
— Это ты, Шарлотта?
— Да, госпожа, — темнокожая девушка бесшумно скользнула в комнату, держа в одной руке конверт, а в другой букет цветов.
— О, это от него, — произнесла Констанция лишь затем, чтобы еще раз подразнить Анри, хотя и сама не подозревала, от кого это письмо и цветы.
Шарлотта тут же приняла правила игры.
— Да, мадемуазель, он просил вам передать это.
— Поставь цветы на ночной столик, — попросила Констанция, принимая
