Со своей стороны, я потом, в качестве «десерта», попрошу рассказать о нештатных ситуациях, в которые вы попадали волею обстоятельств.
– Спасибо за то, что вы сразу поняли и поддержали мою идею. Поэтому начнем без «разгона».
Итак, апрель 1970 года. Во время одного из товарищеских матчей за рубежом, который состоялся незадолго до выезда на чемпионат мира в Мексику, спартаковец Виктор Папаев получил травму голеностопного сустава. Уже в Москве мы, сделав снимок, определились с диагнозом – внутрисуставной перелом одной из косточек. Пришлось положить гипс, начать длительный курс лечения… По-моему, случившееся больше всех расстроило Качалина.
– С одной стороны, его, главного тренера, понять можно. С другой – в любой сборной, как правило, запасных игроков не меньше, чем ключевых. Их общий уровень настолько высок, что эта градация нередко выглядит условной.
– Теоретически все так. Но потеря Папаева была особенно чувствительной. Потому что если иметь в виду условия мексиканского среднегорья, преимущество получает тот, кто обладает высокой техникой. Согласитесь, в жару там много не побегаешь. За счет чего бразильцы стали чемпионами? На поле они оказались очень экономными.
Гавриил Дмитриевич очень рассчитывал на Папаева: тот, мастерски удерживая мяч на чужом пятачке, мог «раздеть» полкоманды. Поскольку у меня с Качалиным сразу установились доверительные взаимоотношения, он спустя две недели после случившегося у игрока перелома попросил:
– Савелий! Сделай контрольный снимок! Если он покажет благоприятную ситуацию, то возьмем Виктора на чемпионат. Жалко парня – ведь участвовал во всех отборочных встречах.
– Какими оказались ваши последующие действия?
– Мы отправились в лужниковский диспансер. Взглянув на свежий снимок, рентгенолог Людмила Захаровна Голод – замечательная женщина, которая чрезвычайно переживала за всех спортсменов вообще, а за меня персонально, сообщила:
– Мозоль только-только начала образовываться.
– Простите, не понимаю. Пожалуйста, переведите на общедоступный язык.
– В данном случае мозоль – соединительная ткань, фиксирующая два слома. Так вот продолжу! Еще во время нашего разговора с Качалиным тот меня предупредил:
– Только учтите: Папаев в гипсе в Мексику не полетит.
Зная об этом условии главного тренера, Людмила Захаровна посоветовала:
– С учетом локализации гипс можешь снять.
– Замечательно, Савелий Евсеевич! Как говорится, вперед и с песней?!
– Да, но вот тут-то я как раз и ошибся. И что особенно обидно, как врач ведь четко понимал: на чемпионате мира спартаковец все равно не сыграет. Однако не то что пошел на поводу, а чересчур оптимистично оценил ситуацию. И этим вселил в Качалина надежду. Словом, полетел Папаев с нами в Южную Америку. Пробежки он делать не мог. Зато пытался жонглировать мячом.
Однажды устроил целое представление. По дороге в Мексику заехали в Колумбию на товарищеский матч. Пока команды несколько минут разминались на поле, Виктор за воротами чувствовал себя, словно на арене цирка: ни разу не уронив на землю мяч, принимал его то на грудь, то отбивал плечом, то сбрасывал на спину… Когда раздался тренерский клич: «Разминка закончена!» и все ушли в раздевалку, Папаев тоже закончил выставочный «номер». После чего переполненный стадион разом встал и дружно зааплодировал, оценив ювелирную технику гостя из далекой страны.
Однако эксперимент с недолеченным Папаевым завершился крахом – Виктора пришлось отправить в Москву. Эх, помню, сколько косых взглядов от руководства делегации испытал я на себе! И ведь можно их понять: поскольку по моей милости взяли в качестве «туриста» травмированного футболиста. Соответственно, излишне потратились. Хорошо, что дальше косых взглядов дело не пошло. Видимо, Качалин меня прикрыл.
– Как у вас сложились дальнейшие взаимоотношения с Папаевым?
– Великолепно! Хотя, продолжая у меня и дальше лечиться, он долго не мог закрепиться в основе красно-белых. И виной тому, повторюсь, нарушение первоначальной тактики лечения.
– Тем не менее Папаев еще лет шесть выступал за «Спартак» и ЦСКА, затем столько же доигрывал в командах 2-й лиги – воронежском «Факеле» и орехово-зуевском «Знамя труда». Та злополучная травма, видимо, закрыла ему дорогу в сборную, за которую он провел всего пять матчей?
– Увы! Виктор досрочно покинул национальную команду из-за хронических болей голеностопных суставов. Чистосердечно каюсь: львиная доля вины лежит на мне.
– Каяться никогда не поздно. Правда, это привилегия мужественных людей.
– (Благодарно улыбается.) Продолжу процесс своего публичного покаяния. Незадолго до начала чемпионата мира-1982 во время матча первенства СССР в Киеве травму получил Леонид Буряк. Рентгеновский снимок полностью подтвердил первичный диагноз – перелом. О развитии ситуации меня регулярно информировал доктор Малюта. До вылета в Испанию оставалось еще достаточно времени. И Лобановский очень хотел, чтобы ключевой хавбек поехал со сборной. В то время как Бесков имел иное мнение.
– Буряка брать нельзя, – завил Константин Иванович. – Он не сможет проявить себя.
Сразу замечу: такое заявление вряд ли далось Бескову легко: он очень хорошо относился к игрокам с футбольным интеллектом, «технарям»…
– Вы оказались между «молотом и наковальней». Ваши действия в столь опасном зазоре?
– Я чуть ли не ежедневно созванивался с Киевом, в процессе лечения Буряка обговаривая почти каждый шаг. Снимков при этом я, находясь тогда в Москве, естественно, не видел. А верил на слово динамовцам, которые все, как один, включая Лобановского, дружно уверяли меня: лечение проходит нормально. Поэтому прибытие Буряка на заключительный сбор в Новогорске удивления у меня не вызвало.
В ту пору со мной сотрудничал профессор Коц, о котором я уже рассказывал, комментируя драматические похождения «человека-травмы» Бессонова. Яков Михайлович, напомню, – соавтор физиотерапевтического аппарата, который благодаря моделированным токам ускорял процесс реабилитации после получения мышечных травм, когда происходит их атрофия. Коц успешно применял аппарат для реабилитации травмированных хоккейных «звезд». И подчеркну, достиг в этом деле впечатляющих результатов. В итоге с подачи зама председателя Спорткомитета СССР Сыча профессор поехал с нами на первенство мира-1982.
– Валентин Лукич благоволил и к Буряку.
– Ну, это ж понятно – киевская «бригада». Оказавшись в сборной, Яков Михайлович, по существу, сосредоточился только на одном: помогал мне опекать травмированного хавбека «Динамо». Кое-кто в штабе стал поговаривать о том, чтобы включить Леню в основу. Но мудрый Константин Иванович еще в Новогорске решил иначе:
– Летим в Испанию без Буряка. А там, дай-то бог, пройдем предварительный групповой этап. И если здоровье игрока не подкачает, вызовем его из Киева.
В этом решении я главного тренера поддержал, сказав:
– Правильно, что Леню пока оставляете дома!
– Правильно-то правильно, – откликнулся Константин Иванович. – Только что будет там, на месте? Как считаешь, Буряк нас выручит?
Ну что я мог ответить, исходя из того уровня информированности, на котором в тот момент находился? Выразился осторожно:
– Судя по информации из Киева, все будет нормально!
Это была ошибка. Ведь даже уже пройденный урок с Папаевым мне подсказывал, что на образование мозоли отведен физиологически определенный срок – примерно 40 дней, который просто не перескочишь. А тут и доктор Коц меня смутил:
– Вызывайте Буряка, – уверенно заявил он. – Мы его здесь восстановим.
Прилетев в Испанию и сразу присоединившись к команде, Леня вышел на тренировку, даже пробежался. Все было вроде ничего. Да только Бескова разве обманешь?
– Холостой заезд – не заиграет, – уверенно сказал он, отозвав меня в сторонку. И понимающе глянув в мои погрустневшие глаза, ворчливо добавил:
– Ты-то чего влез в это гиблое дело?
Коц между тем, действительно, опекал только Буряка. И с помощью чудо-аппарата упорно, по нескольку раз на дню пытался вернуть Лениным мышцам недавнюю работоспособность и силу. К сожалению, ничего не получилось. Обратно домой Буряка, конечно, не отправили. Оставалось только себя корить за свою излишнюю доброту. Сегодня меня утешает лишь то, что Леня, к счастью, вскоре по-настоящему выздоровел. И уже осенью 1982-го возобновил выступления за сборную…
– Подождите, Савелий Евсеевич! Вы рассказывали: во время выездов за границу, естественно, не имея с собой сложной медицинской аппаратуры, в ряде случаев приходилось обращаться за помощью к местным коллегам. В Испании они не могли выручить сборную, поставив на ноги Буряка?
– Нет. Потому что по-любому должны были пройти те самые 40 реабилитационных дней, о которых говорил выше. Что касается хозяев чемпионата, то грех жаловаться: они нас и так окружили всемерной заботой. И будьте уверены, если я о чем-то таком их попросил бы, вопросов не возникло. Они во всем шли навстречу. Причем за свои содействие и помощь не просили ни цента, ни песо.
