– Неужели на этом совместная проблема полузащитника и медиков «Локо» не разрешилась?
– В том-то и дело, что нет. В данной ситуации я чувствовал себя крайне неуютно. Подвергся жесткой критике со стороны главного тренера, да и руководство клуба на нас, врачей, смотрело косо: вместо восьми недель, которые определил профессор Фройлих, на лечение ушло четыре месяца. Теперь-то я могу уверенно утверждать: у Торбинского случился не рецидив. У него, видимо, врожденная патология опорно-двигательного аппарата.
– Подробнее можете объяснить?
– Если рассмотреть кости таза Торбинского, то можно обнаружить асимметрию. Эта особенность сказывается и на мышцах, и на связочном аппарате. В итоге – нет синхронности в движениях. Вероятно, поэтому Дима вновь получил повреждение (одновременно и Одемвингие, который, кстати, в августе 2010 года благополучно перешел в английский клуб «Вест Бромвич») в конце матча 5-го тура премьер-лиги против «Зенита» (19 апреля 2009 г. – 1:1 – Прим. ред.). Поскольку Торбинский несколько месяцев назад находился на лечении в Италии, мы, не мудрствуя лукаво, на следующий день отправили его на неделю опять в Рим. И, слава богу, получили утешительный диагноз: да, хроническое обострение, но не в столь острой форме, как в предыдущий раз. Да и локализация немного выше ранее поврежденного места. В принципе итальянские врачи даже считали, что речь идет не о травме, а о перегрузке.
– То есть Торбинского преждевременно выпустили на поле?
– Так получается. Тем более что из Рима было получено строгое предписание: Диму нужно аккуратно готовить к каждой тренировке, уделяя на разминке особое внимание паховой зоне.
– А что случилось с Одемвингие?
– Питер повредил заднюю поверхность бедра, но там был больше задет седалищный нерв, нежели мышца. Ее лечить намного легче, чем нерв.
Через несколько дней, словно специально дождавшись поражения от армейцев (22 апреля 2009 г. – 0:1. – Прим. ред.) в четвертьфинале розыгрыша Кубка России, в Баковку приехал президент клуба Наумов. Увидев его в холле, я поздоровался. А он, не утруждая себя ответным приветствием, спросил меня:
– Ну, что у нас с больными?
Здесь замечу, что примерно в течение месяца до того, как Торбинский и Одемвингие получили травмы, никто из ребят не получил ни одного серьезного повреждения. Да, были болячки, которые в основном я и «закрывал на корню». То есть по состоянию здоровья никто из остальных футболистов «Локо» не пропустил ни одного календарного матча.
Проведя командное собрание, Наумов уехал. Но по дороге позвонил из машины директору департамента медслужбы клуба Эдуарду Николаевичу Безуглову, который находился в Баковке. А я стоял рядом. Мой шеф включил громкую связь. И тогда мы услышали, как Наумов распорядился:
– Собери врачей и передай им – если они не разберутся с травмами, которых до черта, я их уволю!
– Надеюсь, вы не приняли всерьез угрозу высокопоставленного невежды – строителя, ненадолго переброшенного на футбол. Признаюсь: меня больше поражал махровый провинциализм Рахимова, уже бывшего наставника «Локо».
– Хотите – верьте, хотите – нет, но впервые в моей многолетней практике главный тренер клуба считал ниже своего достоинства общаться с врачом команды.
– То есть не снизошел до культуры работы таких суперпрофи, как Качалин, Пономарев, Бесков, Лобановский, Симонян, которые, возглавив сборную СССР, постоянно советовались с вами? Причем не только по медицинским темам.
– В том-то и дело, что не было среди перечисленных вами лучших, по существу, тренеров отечественного футбола хотя бы одного, кого не волновало функциональное состояние игроков, не интересовало, какими методами и программами я обобщаю свои оценки ребятам. Рахимов от всего этого чрезвычайно далек.
Мне приходилось «выдергивать» у него ребят. Допустим, чтобы осмотреть Билялетдинова. После чего передавать главному тренеру наши резюме. Далее он поступал по правилу «хозяин – барин»: хотел – принимал их во внимание, хотел – не принимал. При Эштрекове, Муслине и Семине обследования накануне матчей у меня проходили все, кто попадал в заявку. А Рахимов в таких данных, похоже, не нуждался: его советниками были исключительно приглашенные им австрийцы.
– Но ведь они никакого отношения к медицине не имели?!
– Конечно! Но тогдашний наставник «Локо» клубных врачей ни в грош не ставил. В качестве примера приведу такой эпизод. Когда в злополучном матче против «Зенита» травму получил Одемвингие, мы отправили его на УЗИ-диагностику. Оттуда пришел обнадеживающий ответ: у Питера растяжение мышцы плюс обострение седалищного нерва. После пятидневного лечения форвард отправился на повторное обследование, чтобы вместе с врачами понять динамику своего состояния. К счастью, она оказалась положительной.
Случившееся по времени совпало с кратким периодом, когда Рахимов, видимо, почувствовав, что ему недолго осталось работать в «Локо», стал доступнее. Рассказав Рашиду о ходе лечения Одемвингие, я высказал свое пожелание:
– Парень пока побаивается выходить на поле. Потому что, если, не дай бог, что-то случится, он потеряет минимум еще два месяца. Поэтому ему следует предоставить несколько дополнительных дней на реабилитацию.
Главный тренер вроде согласился. Приехали на занятие. Подозвав Ярдошвили, Рашид велел показать результаты УЗИ австрийцу Алексу Штадлеру, своему ассистенту по физической подготовке и физиотерапевту. Когда мой коллега сообщил о распоряжении Рахимова, я, не выдержав, воскликнул:
– Но ведь Алекс ни ухом ни рылом не разбирается в медицине! Мне, например, не стыдно признаться в том, что я иногда не могу расшифровать «картинки» диагностики: даже специалисты высокого класса не всегда могут точно прочесть заключения, полученные после УЗИ. А здесь некомпетентный «заморский гость» – во всем разбирается, обо всем судит…
В общем, разрядился. И без толку. Потому что приказ есть приказ. И Саша отдал Штадлеру экспертное резюме.
– Вроде бы мелочи, но теперь частично понимаю, откуда «растут ноги» досрочного ухода Рахимова из «Локо».
– Ведь с ним, кроме прочего, было очень трудно общаться. Меня, например, первое время он в упор не видел. В основном – нередко при этом срываясь на повышенные тона – общался лишь с Ярдошвили. Так получилось, что в 2009-м я не ездил на зимние сборы. На них за командой как раз наблюдал мой коллега. Тогда я еще понадеялся, что, может, хотя бы с ним Рахимов наладит нормальные взаимоотношения. Куда там! Категорически неспособен! Я уж не говорю об отношении ко мне. Почти за полтора года своей работы в «Локо» 44-летний главный тренер позвонил мне от силы два-три раза.
– А ведь он в 1990-е годы пару лет считался «железнодорожником» и провел аж четыре матча за сборную России!
– Да знал я его в ту пору! Знал и лечил. За несколько месяцев до чемпионата мира-1994 в США у нас состоялся выезд за океан для встреч со сборной США и Мексики (соответственно, 29 января – 1:1и 2 февраля – 4:1. – Прим. ред.). Рахимова включили в состав. Но у него обнаружилась болячка. Большой погоды в игре он не делал. Поэтому Семин, входивший в тренерское трио, особо заморачиваться не стал. А сказал мне:
– Решай сам – можешь брать Рашида, а можешь и не брать.
Я все-таки посодействовал, чтобы его взяли в Америку. Теперь он, естественно, о том забыл. Зато когда вернулся в «Локо» в качестве наставника, то раздавал визитки, на которых, дословно не вспомню, но примерно значилось, что ее владелец – бакалавр биологических и еще каких-то наук. К тому же дал понять, что его «коньком» является умение пользоваться… спорттестерами. Ну, что ты! Заходишь к нему в кабинет, а на стенах висят украшенные стрелками графики, схемы с номерами…
– Пусть отношения с подчиненными, включая тех, кто ему годится в отцы, останутся на совести бывшего наставника «Локо». Откуда столь явный непрофессионализм? Ведь он, прожив в Австрии около 10 лет, работал с местными командами?
– Не знаю, кем он там трудился и где: в школе, с детьми или взрослыми любителями футбола. Известно только – в качестве полноценного тренера Рахимов появился в пермском «Амкаре». И героически передвинул его с 14-го места на 10-е.
– Ныне, бесславно вернувшись туда же из Москвы, он, на мой взгляд, подтвердил «амкаровский» уровень своего тренерского таланта.
– Точно подметили! Наш «паровоз» на ходу, во время чемпионата страны, расставшись с «машинистом», в конце концов на финише турнира остановился на 9-м месте…
Итак, я рассказал вам почти все о моих заметных промахах и ошибках, допущенных в национальной команде и «Локомотиве».
– Спасибо за вашу постоянную искренность и доверие.
Савелий Евсеевич! Как мы договорились в начале этой беседы, в качестве ее «десерта» прошу вспомнить о нештатных ситуациях с вашим участием… Но для этого, как предполагаю, придется срочно найти «препарат» для нейтрализации вашей скромности. Вы согласны временно отказаться от прирожденной черты своего характера?
