К концу этих скитаний ему случилось присесть у дверей хижины, чтоб обдумать, не пора ли ему перенести свои поиски в самый город. И вдруг Абу Хасан услышал, как молодая девушка говорит своей матери: «О моя мать, назови мне день, в который я родилась, ибо это знание нужно одной из моих подруг, чтобы предсказать мне будущее».
И мать ответила ей: «Ты родилась, о дочь моя, в тот самый день, когда Абу Хасан пукнул».
И как только Абу Хасан услышал эти слова, он вскочил со скамьи и убежал, повторяя про себя: «Вот уж поистине мои ветры превратились в столбовой знак, который будет стоять вечно».
И он снова пустился в путь и скитался по суше и по морям до тех пор, пока вновь не попал в Индию, где жил в добровольном изгнании, пока не умер, да будет к нему милосерден Господь!
Рассказ имел огромный успех, но, прежде чем приступить к нему, Бёртон сделал короткое пояснение, что бедуины того времени считали пускание ветров на людях серьезным нарушением приличий. Поэтому полагалось, чтобы все находившиеся в пределах слышимости делали вид, что ничего такого не произошло, ибо человек, навлекший на себя позор, был вправе убить того, кто привлек бы внимание к подобному происшествию.
Бёртон сидел перед огнем, подобрав под себя скрещенные ноги; он заметил, что даже Алиса, по-видимому, с удовольствием слушала его байку. Она была воспитана в строгих правилах середины викторианской эпохи и росла в глубоко религиозной семье последователей англиканской церкви; ее отец был епископом, братом барона и потомком Джона Гонта, сына короля Иоанна, а ее мать приходилась внучкой графу. Однако жизнь на Реке и долгие интимные отношения с Бёртоном наложили на нее свой отпечаток и разрушили многие из былых предрассудков.
Затем Бёртон перешел к истории Синдбада-Морехода, хотя ее пришлось довольно сильно переделать, чтобы приспособить к жизненному опыту ганопо. Они никогда не видели моря, поэтому море в рассказе превратилось в реку, а птица Рух, унесшая Синдбада, стала гигантским золотым орлом.
Ганопо, в свою очередь, пересказали им свои мифы о сотворении мира и о весьма скабрезных похождениях народного героя — Хитрюги Старика Койота.
Бёртон расспрашивал их о том, как согласуется их религия с реальностью этого мира.
— О Бёртон, — ответил вождь, — этот мир не совсем похож на тот, в который мы должны были попасть, согласно нашим представлениям о нем. Здесь нет земли, на которой за один день вырастает маис, скрывающий человека с головой; нет оленей и кроликов, обещающих хорошую охоту и сражаемых без промаха нашими копьями. Да и с нашими женами и детьми, родителями и прародителями мы не встретились. И Великие Духи гор и рек, камней и кустарников не бродят среди нас и не беседуют с нами о наших делах.
Но мы не ропщем. Больше того, нам тут лучше, чем в мире, который мы покинули. Здесь больше пищи, эта пища вкуснее, чем была у нас там, и нам не надо трудиться, чтобы получить ее, хотя нам и приходилось сражаться за нее в былые дни, когда мы здесь только что появились. У нас больше, чем надо, воды, мы можем ловить рыбу для удовольствия, нам неизвестны болезни, которые убивали и калечили нас, мы не знаем ни тягот старости, ни присущего ей бессилия.
Глава 5
Тут вождь нахмурился, и его следующие слова стерли улыбки с лиц слушателей, на которые опустилась мрачная тень.
— Скажите мне, о странники, не слыхали ли вы чего-нибудь о возвращении Смерти? Я имею в виду Вечную Смерть. Мы постоянно живем на этом крошечном островке и по этой причине не видим приезжих. Но от тех немногих, которые у нас побывали, а также от тех, с которыми нам удалось поговорить, когда мы сами высаживались на берег, мы слышали странные и тревожные вести.
Нам говорили, что в течение некоторого времени ни один из тех, кто умер, не был возрожден заново. Когда кого-нибудь убивают, то он или она уже не просыпается на следующий день с зажившими ранами, рядом со своим граалем на берегу Реки, далеко от того места, где он умер. Скажите мне, это правда или одна из баек, которые рассказывают люди, просто чтоб попугать других?
— Не знаю, — ответил Бёртон. — Правда, мы проехали несколько тысяч километров… я хочу сказать, что мы миновали на своем пути неисчислимое множество питающих камней. И вот в последний год мы стали замечать то, о чем ты говорил.
Он замолчал, обдумывая сказанное. Прямо со второго дня после массового воскрешения нередко имели место повторные воскрешения или, как тут говорили, «пересылки». Людей убивали, или они кончали самоубийством, или с ними происходили несчастные случаи, но на восходе следующего дня они оказывались снова живыми. Однако они никогда не воскресали на месте своей смерти. Оживали они, как правило, где-то далеко, часто совсем в другой климатической зоне. Многие относили это на счет сверхъестественных сил. Еще больше было таких (и среди них Бёртон), которые вообще не верили в сверхъестественные силы и видели причину в далеко продвинувшейся науке. А называть ее сверхъестественной просто не было причин. «Нам призраки ни к чему — если цитировать бессмертного Шерлока Холмса, — раз дело может быть объяснено физическими причинами».
По собственному и, видимо, уникальному опыту Бёртон знал, что тело погибшего может быть дублировано. Это он видел в том непостижимо огромном месте, где когда-то очнулся на краткий миг. Каким-то образом тела восстанавливаются с помощью некоей «записи»: их раны заживают, больная плоть регенерирует, члены восстанавливаются, ущерб, нанесенный старостью, исчезает, возвращается юность.
Где-то под корой этой планеты находится гигантский конвертер, преобразующий энергию в материю. Возможно, источником энергии служит тепло железоникелевого ядра планеты. Техника управляет и комплексом питающих камней, корни которых уходят глубоко в тело планеты, образуя столь сложную сеть, что ум не в состоянии ее представить.
Может быть, запись информации из клеток умерших делалась чем-то, что находится в самих «грибах»? Или в этом участвовали, как считал Фрайгейт, невидимые орбитальные спутники, которые следили за каждым живым существом примерно так, как, по мнению верующих, должен следить за ними Бог, замечающий даже гибель крохотного воробышка?
Этого никто не знает, а если знает, то никому не проронит ни словечка.
Преобразование энергии в материю через систему питающих камней объясняло и снабжение даровой едой всех граждан мира Реки, которые получали ее трижды в день. Дно каждого металлического цилиндра, должно быть, содержало крохотный конвертер и электронное меню. Энергия передавалась через комплекс питающих камней прямо в цилиндры, и электричество преобразовывалось в сложные виды материи: говядину, хлеб, салат и так далее, и даже в предметы роскоши — табак, марихуану, выпивку, ножницы, гребни, зажигалки, губную помаду, мечтательную резинку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
