уже через две минуты, но две ранние работы художника «Развалины в степи» и «Вечерний закат» исчезли. Они до сих пор числятся пропавшими, а учитывая, что другие ценные полотна в зале остались нетронутыми, предполагается, что брали их на заказ. С другой стороны, тогда начальник уголовного розыска Челябинска сказал, что, возможно, наоборот, пейзажи схватили из-за их маленького размера. Залы были оборудованы датчиками движения, и накануне преступления она срабатывала дважды — преступники явно тестировали скорость приезда вневедомственной охраны (своей охраны в музее не было). Предполагалось, что работали профессиональные преступники-гастролеры, ранее ограбившие инкассаторов.
Архип Куинджи. «Ай-Петри. Крым». 1890-е. Русский музей
В том же 2001 году «Коммерсантъ» сообщил о раскрытии другой кражи картин Куинджи, совершенной тремя годами ранее в Тюмени. Тогда грабитель вынес из Центра китайской медицины ценную аппаратуру — а заодно и прихватил приглянувшиеся ему яркие картинки. Об их истинной ценности преступник не подозревал и продать их не пытался. Названия этих работ из частной коллекции и их дальнейшая участь после возврата владельцу неизвестны, а жалко — любопытно, что с ними случилось за прошедшие 18 лет (и, кстати, действительно ли их автором был Куинджи). Отметим, что, как и в предыдущих случаях, здесь речь шла о профессиональных преступниках, которым в принципе все равно, что красть.
Наконец, упомянем еще два утраченных полотна Куинджи, которые остаются ненайденными: «Радуга» и «Узун Таш. Крым». Обе работы, наряду со многими другими экспонатами, пропали во время первой чеченской войны из Грозненского музея изобразительных искусств имени П. З. Захарова. Тогда картины вырезали из рам ножами, а здание музея было превращено в одну из главных огневых точек. Так что действительно, глядя на этот список краж работ Куинджи, можно только радоваться тому, насколько счастливо и быстро завершилась последняя из них.
Интермедия № 7
Как похищают картины на Западе[122]
У России свой особенный путь, даже в области музейных преступлений — о чем и повествует эта книга. Но давайте для сравнения взглянем на срез криминального арт-бизнеса в Европе и Америке. Как и кто крадет картины в традиционно капиталистических странах? В чем сходство и различия? Некоторые тенденции очевидно совпадают, другие — например, вооруженные ограбления или участие в сделках с кокаином, — пока, слава богу, обходят наши края стороной. О третьих, в частности — активной помощи страховых компаний в расследованиях и выкупе шедевров, наоборот, остается только мечтать.
Ремесло вора, который специализируется на краже произведений искусства из музеев, — одно из самых романтичных. Если судить по голливудскому кино, разумеется. На экране грабежами занимаются настоящие джентльмены, истинные искусствоведы в масках — Пирс Броснан, Шон Коннери, Питер О’Тул, Колин Ферт. Они обаятельны и прекрасно разбираются в периодах Пикассо, родословном древе Брейгелей и сортах виски. А шедевры крадут легко, будто танцуя — спускаясь, словно акробаты, на тросах с потолка, хитроумно обманывая сигнализацию и все такое.
Не верьте кинематографу.
Криминал — это всегда грязно
Следователи и журналисты, которые профессионально изучают тему краж из музеев, рисуют совсем иной портрет типичного преступника. В действительности обычно это просто профессиональные воры, уголовники, которым все равно, что воровать — деньги у инкассаторов, украшения из сейфов, «Феррари» со стоянок или вот картины. Главное, чтобы оно стоило подороже. Они не испытывают никаких глубоких чувств к искусству и не разбираются в нем. Как правило, они являются членами мелких или крупных преступных группировок (часто этнических), а картины крадут по наводке, потому что получили информацию, что те слабо охраняются и дорого продаются. Иногда им даже наводка не помогает: когда в 2004 году преступники с оружием ворвались в музей Мунка в Осло, они не сразу нашли «Крик» и «Мадонну», потому что не знали, как те выглядят.
Между прочим, оказывается, это весьма эффективный способ ограбить музей — именно ворваться в здание с оружием. То, что обычно показывают в кино про ограбление банков: когда группа людей в масках с оружием врывается в здание, обездвиживает охранников и забирает ценности. В 1972 году так украли пейзаж Рембрандта и работы других старых мастеров из Монреаля, в 2008 году вынесли «сезаннов» и «ван гогов» на 163 млн долларов из собрания Эмиля Бюрле в Цюрихе, в 2004 году — «пикассо» и «матиссов» на 50 млн из бразильского музея (причем в разгар карнавала). Случаев масса. Так что, когда на входе в галерею вас просят пройти через металлоискатель — то это не только ради борьбы с терроризмом.
Впрочем, и старый добрый взлом с проникновением под покровом ночи в пустое здание тоже пользуется заслуженной популярностью.
Удивительно при этом, что музеи достаточно редко становятся жертвой профессиональных воров, специализирующихся именно на картинах. Оказывается, большинство преступников грабят музей лишь один раз за свою карьеру. Потому что высококультурную добычу крайне сложно реализовать — в отличие от украденных купюр, картины все узнают «в лицо». Когда вор осознает, какая это проблема — «толкнуть» такой товар, то закидывает картину пылиться (или, что хуже, отсыревать) в гараже. А сам переключается в следующих преступлениях на более простые для перепродажи вещи. Или ворует просто из принципа или привычки: например, человек, арестованный в 1973 году за кражу двух «рембрандтов» из музея Цинциннати, отсидел срок и потом снова попался. На этот раз его арестовали за кражу в магазине зубной пасты и леденцов… Тем не менее и одного раза порой достаточно для статистики: по данным ФБР, незаконная торговля украденными произведениями искусства имеет оборот до 6 млрд долларов в год (однако эта цифра включает и военные преступления, например, разграбление музея в Ираке). Но, конечно, существуют и устоявшиеся банды, специализирующиеся именно на искусстве, — правда, они предпочитают обычно более безличный, пусть и более дешевый антиквариат, а не шедевры всемирного значения.
Не всему украденному везет
Еще один миф из кинематографа — про армию подпольных коллекционеров, заказывающих кражи из государственных музеев для пополнения своей тайной сокровищницы, личного подпольного музея. В своих цитаделях подобные собиратели, будто Кощей Бессмертный, чахнут над сокровищами искусства, которые не суждено увидеть больше никому… Реальность же может оказаться вполне комической: например, в 1961 году из Лондонской национальной галереи был похищен «Портрет лорда Веллингтона» кисти Гойи. Версии о том, кто украл картину, были самыми разнообразными. А создатели фильма о Джеймсе Бонде «Доктор Но», вышедшего на экраны в следующем году, даже поместили «Портрет Веллингтона» в интерьер дома члена «СПЕКТРа», мол, это вот она, тайная всесильная организация, похитила шедевр. Позже
