и вызывали желание посмотреть, что же там внутри.
Гавел слышал много историй о друкари и не только в церкви, а поэтому лучше бы удовлетворить любопытство именно так, а не угодить в лапы чужаков.
Сомневался Гавел совсем недолго, а потом отцепил трос — он и так уже растянулся на всю длину — и влетел внутрь. Непроглядную тьму подсвечивали лишь звёзды, а потому Гавел включил фонари, расположенные на плечах.
— Бог-Император, примархи и святые-мученики, — скороговоркой произнёс он.
Гавел ещё и знамение аквилы сотворил, когда увидел "художества", украшающие стены. Это была выделанная кожа прошлых жертв друкари. Кое-где угадывались лица с пустыми проёмами глазниц и ртов, кое-где заметны татуировки.
В голове промелькнула мысль о коварной засаде, и мурашки поползли по спине. Следовало поскорее покинуть это проклятое место. Гавел вернулся к поискам и поклялся себе, что точно уволится после завершения контракта, перейдёт на работу на орбитальные верфи, чтобы больше никогда не видеть ничего подобного.
Контейнер врезался в какой-то чёрный кристалл или кораллы, растущие прямо внутри корабля. Гавел решил, что это, наверное, что-то вроде оранжерей на борту "Амбиции". Вот только при ударе обрушился не кристалл, а ящик. Наружу высыпались мерцающие под светом фонарей маленькие кусочки стекла или хрусталя.
Стекла ли?
Гавел проглотил слюну. В этом контейнере хранились бриллианты на миллионы золотых тронов. Ради такого случая на последнем перед вылетом инструктаже ремонтниками раздали что-то вроде сачков: ковши на длинной рукояти, крышки которых опускались по нажатию кнопки. С каждым пойманным камнем Гавел всё отчётливее понимал, что жизнь давала ему шанс. Дело верное — никто не станет искать всё до последнего, когда увидит, в каком состоянии контейнер.
Самый маленький бриллиант — меньше фаланги мизинца — Гавел убрал в нагрудный подсумок ближе к складному плазменному резаку. Он вытолкал контейнер из обломков корабля, когда бригадир прислал вокс-сообщение:
— Мацкевич, ты сдурел что ли? Почему без троса?!
— Да мне лететь десять метров. Что ради этого? Пилота беспокоить?
— Ну ты и идиот.
— Не идиот, а герой. Я тут ящик с бриллиантами нашёл.
— Что ж… медаль фельдмаршалу.
— Ха-ха. Я вообще-то спасаю компанию от банкротства.
— Ладно, не пизди. Лети обратно.
До конца операции Гавел пребывал в отличном настроении. Не обнаружили только два контейнера, — скорее всего, испарились под воздействием луча смерти или разлетелись на мельчайшие обломки при ударе обо что-то более прочное. Однако такие мелочи Гавела уже не волновали.
Будущее больше не казалось таким уж мрачным и тёмным. Благодаря сверкающему камешку, Гавел рассчитывал оказаться как можно дальше от войны и как можно ближе к маленьким радостям. Множеству маленьких радостей.
— Ты что? Под кайфом? — спросил Максим, когда ремонтники добрались до родной палубы и отдела.
Гавел как раз закончил проверять скафандр на микроповреждения и поставил его в герметичный шкаф, где были созданы все условия для хранения.
— А? — отозвался он.
— Чего лыбишься?
— Да так… вспомнил забавный случай.
Гавел разложил инструменты, спрятал бриллиант в полой рукояти плазменного резака, составил отчёт о проделанной работе и… пусть и не с совсем чистой совестью отправился отдыхать.
На выходе его взяли под руки крепкие мужчины из корабельной охраны.
— Гавел Мацкевич? — спросили они.
— Д-да, — ответил Гавел и икнул.
— У нас есть вопросы, касающиеся контейнера № 78–69.
— Д-да. Я-я его н-нашёл. — К концу фразы голос Гавела было не расслышать.
— Мы не досчитались нескольких камней. Вы ничего об этом не знаете?
5
Допрашивали не только Гавела, — собрали людей из трёх разных бригад, всех тех, кто уловил сигнал от пропавших или поломанных контейнеров, но ничего не нашёл.
Гавел последними словами клял себя за то, что испугался в самом начале, и пытался успокоиться перед тем, как его вызовут.
— А что случилось? Спиздили что-то? — спросил Максим.
Бригадир махнул рукой и отозвался:
— Да нет. Стоило этого ожидать, конечно. Шерстить будут до тех пор, пока не высрешь потерянное. — Бригадир посмотрел на Гавела — он выдержал взгляд — потом на остальных и спросил: — Или всё-таки спиздили?! Только попробуй сейчас пошутить, Макс!
Максим покачал головой. Улыбаться не стал и выглядел серьёзно, так как хорошо знал, что в охране работают люди, начисто лишённые чувства юмора, и на него в этот миг эти самые люди могут смотреть.
Начали запускать в комнату допроса. Долго допрос не продолжался, хотя Гавела не покидало ощущение, что даже если охранников нет поблизости, за ними всё равно наблюдали с помощью камер. Казалось бы, надо вести себя естественно, но как себя должен вести человек, подозреваемый в краже, Гавел не знал. Зато Гавел знал, что всё произошло из жадности, чёрт, как обычно, попутал.
— Гавел Мацкевич!
Сердце пропустило удар. Захотелось смахнуть пот со лба, но, как назло, под рукой не нашлось носового платка.
Худощавый высокий мужчина в очках пригласил Гавела сесть за стол. Ещё в комнате с зеркальными стёклами был амбал, который привалился к стене, перекрестив руки на груди. Он стоял за спиной Гавела и жёг тому взглядом затылок. Гавел пытался не дрожать, но не мог сказать, получилось хотя бы скрыть дрожь или нет.
— Представьтесь, пожалуйста, — начал худощавый.
Его холодные глаза за линзами очков показались Гавелу похожими на рентгеновский аппарат. Взгляд совсем не тяжёлый, но он как будто проходил насквозь, не задерживаясь. Бесчувственный и мёртвый.
— Гавел Мацкевич, пустотный ремонтник пятого разряда.
— Давно на "Амбиции"?
— Четыре… нет, пять лет!
— В чём заключается ваша работа?
— Ну… — Гавел собрался с мыслями. — Я работаю в космосе. Всё внешнее оборудование на мне… на таких, как я. Иногда приходится что-то снимать, а потом уже ремонтировать, но это… мелочёвка всякая. Чаще мы просто демонтируем неисправные узлы, а потом передаём на верфи или кузни.
— Чем конкретно вы сегодня занимались?
Гавел отвечал и с каждым произнесённым словом всё больше убеждался, что выйти сухим из воды получится. Главное — не спешить и отвечать уверенно.
Голос не дрожал. Получалось складно до тех пор, пока не вмешался амбал:
— Говорят, ты здорово струхнул, когда встретил наших коллег. Разве честному трудяге есть чего бояться?
Амбал встал рядом со своим худощавым товарищем.
Гавел попытался улыбнуться, губы задрожали, он пролепетал:
— Ну… это… эти… ребята… меня напугали.
— Чем?
