были мимолетными, но потеря одной за другой пяти сестер, по одной каждое утро, наполнила их горем и ужасом, которые они были не в состоянии забыть. Похищенные цветы куда-то унесли. Похитителями были громадные рептилии с крыльями, как у птеродактилей, которые приходили из не так давно построенной цитадели в горах на дальнем краю долины. Эти существа, именуемые испазарами, которых насчитывалось семеро, стали грозными колдунами и развили свой разум вкупе с многочисленными эзотерическими способностями до высот, недоступных их сородичам. Сохранив холодную и гибельно загадочную природу рептилий, они превратились в знатоков нечеловеческих наук. Но Маал-Двеб до настоящего времени не обращал на них внимания и не считал нужным мешать их развитию.
Теперь же, повинуясь своей прихоти, в поисках приключений он решил помериться с испазарами силой, не используя никаких колдовских средств, кроме своего разума и воли, своих познаний и ясновидения, а также двух простых талисманов, которые были при нем.
– Будьте спокойны, – заверил он бедняжек, – я накажу этих негодяев по заслугам.
При этих словах женщины-цветы оглушительно загомонили все разом, пересказывая истории о крепости испазаров, принесенные людьми-птицами из долины. Стены цитадели отвесно возвышались на скрытой от всех глаз горной вершине, куда не ступала нога человека; в ней не было ни дверей, ни окон, за исключением отверстий в самых верхних бастионах, через которые крылатые рептилии проникали внутрь и наружу. Женщины-цветы поведали Маал-Двебу и другие истории, свидетельствовавшие о свирепости и жестокости испазаров…
Со снисходительной улыбкой выслушав этот полудетский лепет, Маал-Двеб переключил их внимание на другие темы и принялся рассказывать им о многочисленных поразительных чудесах и удивительных происшествиях в далеких мирах, а тем временем оттачивал свой план, как пробраться в логово колдовских рептилий.
За этой болтовней он и не заметил, как пролетел день и три солнца одно за другим скрылись за краем долины. Стало смеркаться, женщины-цветы уже рассеянно клевали носом и позевывали в сгущающихся сумерках, и Маал-Двеб приступил к некоторым приготовлениям, которые составляли существенную часть его плана.
Воспользовавшись даром ясновидения, он определил, которой из женщин-цветов суждено на следующее утро стать жертвой рептилий. Так случилось, что ею оказалась та самая, что пыталась его пленить. Как и остальные, сейчас она готовилась укладываться на ночь на свое пышное ложе из лепестков. Поведав ей часть своего плана, Маал-Двеб пустил в ход один из амулетов и уменьшился до размеров лилипута. В таком виде он с помощью своей сонной сирены спрятался в потайном местечке между лепестками и, надежно укрытый, как пчела в розовом бутоне, спокойно проспал всю короткую безлунную ночь.
Разбудил его рассвет, проникший в его убежище словно сквозь прозрачные пурпурно-рубиновые занавеси. Волшебник слышал, как сонно перешептываются женщины-цветы, раскрывая лепестки навстречу первым солнечным лучам. Их мирное бормотание, однако, вскоре сменилось криками беспокойства и страха, которые перекрывал резонирующий грохот, похожий на хлопанье драконьих крыльев. Маал-Двеб выглянул из своего укрытия и в отблеске двойного рассвета увидел снижающихся испазаров, чьи перепончатые крылья заслонили солнечный свет и погрузили долину во тьму. Они подлетели ближе, и колдун разглядел их холодные алые глаза под чешуйчатыми лбами, длинные извилистые тела, ящеричьи лапы с цепкими когтями и услышал низкое, внятное шипение их голосов. Потом лепестки над ним наглухо сомкнулись, сжимаясь и дрожа, словно пытались защитить хозяйку от отвратительных пикирующих чудовищ. Вокруг царил ужас, сумбур, суматоха; но судя по тому, что видел чародей, наблюдая за предыдущим похищением, двое испазаров змеиными хвостами обвили толстый стебель цветка и тянули его из земли, как колдун человеческого племени мог бы тащить корень мандрагоры.
Маал-Двеб чувствовал предсмертную агонию выдранного с корнем цветка и слышал горестные вопли ее сестер. Потом все заглушило дробное хлопанье крыльев, и накатило головокружительное ощущение подъема в воздух и полета.
Все это время Маал-Двеб сохранял исключительное присутствие духа и ничем себя не выдал. Спустя много томительных минут бешеный полет замедлился, и колдун понял, что рептилии приближаются к своей цитадели. Еще мгновение спустя красноватая полумгла сомкнутых лепестков потемнела и стала пурпурной – они покинули солнечный свет и влетели во тьму. Грохот крыльев внезапно стих; еще живой цветок с высоты сбросили на какую-то твердую поверхность, и сила удара чуть было не выкинула Маал-Двеба из его укрытия. Слабо постанывая и бессильно содрогаясь, женщина-цветок лежала там, где ее бросили похитители. Кудесник слышал шипящие голоса колдовских рептилий и неприятный пронзительный скрежет хвостов по каменному полу, сопровождавший их уход.
Шепча слова утешения умирающему цветку, он почувствовал, как лепестки, скрывающие его, обмякли. Очень осторожно он выбрался наружу и очутился в бескрайнем зале с нависшими сводами и окнами, похожими на выходы из глубокой пещеры. Зал выглядел как лаборатория алхимиков, обитель чуждого колдовства и хранилище омерзительных зелий. Повсюду в полумраке виднелись чаны, пробирки, жаровни, перегонные кубы и реторты, совсем не похожие на человеческие и казавшиеся лилипутским глазам Маал-Двеба неестественно массивными и огромными. Неподалеку дымился, точно кратер пробуждающегося вулкана, исполинский котел из черного металла, чьи закругленные стенки вздымались много выше головы волшебника. Он не видел ни одного испазара, но, зная, что крылатые твари в любой момент могут вернуться, поторопился подготовиться к борьбе с ними, в первый раз за многие годы испытывая возбуждение от надвигающейся опасности и предвкушения битвы.
При помощи своего второго амулета он вернул себе нормальный размер. Комната, хотя все еще просторная, больше не казалась колдуну залом великанов, а котел уменьшился и теперь доставал ему всего лишь до плеча. Заглянув внутрь, Маал-Двеб увидел, что внутри булькает дьявольская смесь, в которой, кроме всего прочего, варились мелко искромсанные части похищенных женщин-цветов, желчь химер и амбра левиафанов. Подогреваемое незримыми огнями, содержимое котла бурно кипело и пенилось шапкой черных как смоль пузырей, испуская тошнотворный пар.
Проницательным оком опытного мастера алхимии Маал-Двеб некоторое время обозревал содержимое котла и наконец смог определить, для каких целей предназначалось зелье. Заключение, к которому он пришел, несколько его ошеломило и невольно укрепило его уважение к могуществу и способностям колдовских рептилий. Он понял, что приостановить их развитие и впрямь было бы исключительно благоразумным шагом.
После непродолжительных раздумий он пришел к выводу, что, в соответствии с химическими законами, добавка некоторых несложных компонентов в адское зелье приведет к такому результату, какого испазары не только не желали, но и совсем не предвидели. На высоких столах, расставленных вдоль стен лаборатории, в изобилии громоздились кувшины, флаконы и пузырьки, содержавшие хитрые снадобья и сильнодействующие вещества, отчасти добытые в самых тайных природных царствах. Не обращая внимания на лунную пыль, угли из звездного огня, желе из мозгов
