«Невидимая книжка» — это та же «тетрадка» из песни «Про личность в штатском» (1965): «Со мной он завтракал, обедал, / Он — везде за мною следом, / Будто у него нет дел. / Я однажды для порядку / Заглянул в его тетрадку — / Обалдел!».
Вообще же мотив слежки встречается на протяжении всего творчества Высоцкого: «То друзей моих пробуют на зуб, / То цепляют меня на крючок» («Копошатся — а мне невдомек…», 1975). А между «Невидимкой» и песней «Про личность в штатском» обнаруживаются закономерные совпадения: «Со мной он завтракал, обедал, / Он — везде за мною следом» = «Сижу ли я, пишу ли я, пью кофе ши чай <..> Я чувствую, что на меня глядит соглядатай»: «Исполнительный на редкость, / Соблюдал свою секретность» = «Сейчас она скрывается, огласки не любя, / Но я теперь надеюсь на поимку» /2; 375/. Сразу возникает аналогия с наброском «Мимо баб я пройти не могу…» (1969): «Вот вам сказка про бабу-ягу <…> Как прохожих варит в супе, / Большей частью молодых, / Как секретно ездит в ступе, / Ловко путая следы» (АР-8-90).
Мотив Ловко путая следы имеется и в других произведениях: «Тяжко метлою следы заметать, / Зелье я переварила» (АР-11-201), «Чтоб не было следов — повсюду подмели» /3; 137/, «Концы хоронят — ишь чего удумали!» /5; 508/, «Не сумел я, как было угодно — / Шито-крыто. / Я, напротив, ушел всенародно / Из гранита» /4; 11/.
Следует отметить также одинаковые конструкции в «Невидимке» и в песне «Подумаешь — с женой не очень ладно!» (1969): «Обидно мне, досадно мне / Ну ладно» = «Подумаешь — обидно и досадно! / Скажи еще спасибо, что живой! <…> Да ладно — потащили на носилках!» (АР-2-94). Сравним еще с разными вариантами песен «Я не люблю» и «“ЯК”-истребитель» (обе — 1968): «Досадно мне, что слово “честь” забыто» /2; 154/, «Обидно мне, что слово “честь” забыто» (АР-9-182); «Досадно, что сам я немного успел» (АР-3-204), «Обидно, что сам я немного успел» (АР-3-212).
Теперь посмотрим, какие меры предпринимает герой для поимки невидимки: «Я дергался, я нервничал — на выдумки пошел: / Вот лягу спать и подымаю храп. Ну, / Коньяк открытый ставлю и закусочку на стол — / Вот сядет он, тут я его и хапну!».
Почему он уверен, что невидимка клюнет на эту приманку? Скорее всего, по опыту песни «Про черта» (1966), в которой «черт за обе щеки хлеб уписывал, / Брезговать не стал и коньяком».
А «на выдумки пошел» герой и в «Песне про плотника Иосифа»: «Я к Марии с предложеньем — / Я на выдумки мастак™: / Мол, в другое воскресенье / Ты, Мария, сделай так: / Я потопаю под утро — / Мол, пошел… / Ты прими его как будто. / “Хорошо!” / “Ты накрой его периной / И запой — тут я с дубиной. / Он — крылом, а я — колом, /Он — псалом, а я — кайлом. / Тут, конечно, он сдается, честь Марии спасена, / Потому что, мне сдается, этот ангел — сатана».
Похожей характеристикой наделяет своего собеседника лирический герой в «Песне про джинна»: «До небес дворец хочу — ты на то и бес», — хотя джинн представился ему как дух (с арабского так буквально и переводится слово «джинн»).
Кроме того, тезис «этот ангел — сатана» предвосхищает «Марш футбольной команды “Медведей”»: «Мы — ангелы азарта! <.. > Мы — дьяволы азарта!».
Размышляя о том, как ему лучше поймать невидимку, герой «дергался и нервничал». Такое же состояние у него будет в песне «Честь шахматной короны», когда перед ним вновь возникнет необходимость принять ответственное решение: «Ход за мной — я нервничаю! Где вам / Вникнуть, словно гиря на ноге!» /3; 390/, - а восходит этот мотив к «Пике и черве»: «А потом не выдержали нервы».
Но, несмотря на все выдумки, поймать невидимку (и, соответственно, святого духа) ему не удалось. Как сказано в «Песне автомобилиста»: «Безлунными ночами я нередко / Противника в засаде поджидал, / Но у него поставлена разведка, / И он в засаду мне не попадал». Поэтому хотя герой регулярно устраивает засаду, но всегда безуспешно: «Даже в дозоре / Можешь не встретить врага» («Парус»), «Вот сейчас, вот сейчас я его покалечу! <…> Но судья, но судья дал протяжный свисток, / И инсайд с полдороги вернулся обратно» («Песня про правого инсайда»).
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Вообще желание покалечить своего врага лирический герой высказывал еще в песне «Правда ведь, обидно» (1962), причем в тем же выражениях, что и в «Песне- про плотника Иосифа»: «Если встречу я Сашка — ох, как изувечу!» = «Ох, я встречу того духа, — / Ох, отмечу его в ухо» Совпадает даже междометие «Ох» (в таком же контексте оно встречается в шахматной дилогии: «Я всем этим только раззадорен — / Ох, как зачесались кулаки!», «Парень, не пугай меня цейтнотом. / Ох! Гляди! Нарвешься на прием»; АР-9-171; и здесь же герой намеревается изувечить и отметить в ухо своего противника: «А не то как врежу апперкотом! — / Это очень шахматный прием»; сравним еще в «Сентиментальном боксере», 1966: «Забыл я и врезал по уху»; АР-17182; тем же 1966 годом датируется соответствующий эпизод из жизни Высоцкого, произошедший в Минске: «Когда мы выходили на Привокзальную площадь, какой-то мужик наступил Володе на ногу. И Высоцкий, обидевшись, бьет того в ухо. А мужик здоровый, ростом под два метра»[1112] [1113]).
С подобной же целью он хочет встретить своего противника в песнях «Тот, кто раньше с нею был», «Про попутчика» и «Про правого инсайда»: «Того, кто раньше с нею был, / Я повстречаю» «Мне до боли, до кома в горле / Надо встретить того попутчика!», «Я хочу, чтоб он встретился мне на дороге!», — и в стихотворении «Не однажды встречал на пути подлецов…»: «Встречи ждал и до мести дожил». Приведем еще несколько цитат на эту тему: «А я сижу и мучаюсь весь срок: / Ну, кто из них из всех меня упрятал?» /1; 560/, «Друга Мишку не забуду и в могилу вас зарою — / Я же на свободе буду, я ж такое вам устрою!» /1; 372/, «И день наступит — ночь не на года! / Я попрошу, когда придет расплата: / Ведь это я привел его тогда, / И вы его отдайте мне, ребята!» /1; 116/ (об этой же расплате говорится и в других произведениях: «В конце пути придется рассчитаться» /1; 106/, «Ну что ж, а я уехал в Магадан. / Квиты» /2; 98/, «Знать бы мне, кто так долго мурыжил, — / Отыгрался бы на подлеце!» /5; 47/, «Отыграться нам положено по праву!» /2; 353/).
Да и в черновиках песни про холеру, где также присутствует политический подтекст и говорится о повторной встрече с врагом, герои предвкушают расправу: «Она, мерзавка, будет не у дел, / Нам в руки лучше ей не попадаться!» /2; 544/. Сравним с черновиком «Невидимки»: «Поймаю — ох, тогда пускай пеняет на себя! / Обмажу гада, чтобы было видно» (АР-11-129). Здесь лирический герой также намеревается покалечить, изувечить и отметить в ухо своего врага: «Поймаю, разрисую — пусть пеняет на себя! / Всем будет видно эту невидимку» (АР-9-70). Похожее обращение к чиновникам имеется в частушках к спектаклю «Живой» (1971): «Хватит роги ломать, как коровам, / Перевинчивать, перегибать, / А не то, Гузенков с Мотяковым, / Мы покажем вам Кузькину мать» /3; 294/.
Но больше всего параллелей содержится между «Невидимкой» и «Песней автозавистника»: «Поймаю, разрисую — пусть пеняет на себя!» (АР-9-70) = «Пошел писать им на дверях кресты, нули» (АР-2-112); «К тому ж он мне вредит» (АР-9-68) = «К тому же он мне не друг и не родственник»[1114] [1115] [1116]; «Сейчас она скрывается, огласки не любя» (АР-9-70) = «Скрываясь ловко под названьем “Жигули”» (АР-2-110); «А тут недавно изверг на работу на написал» (АР-9-70) = «Звериный лик свой скрыв под маской “Жигулей”» (АР-2-110); «.. будто тронутый я» = «Я в психбольнице все права завоевал»; «Я б невидимку удавил на месте» (АР-9-68) = «И я б их к стенке ставил через одного» (АР-2-110); «Обидно, бля, досадно, бля, ну ладно!»907 = «А он мине — не друг, бля, и не родственник^8.
