– Как видишь, нам повезло, что успели спасти хотя бы столько, – заключила Фелка. – Мы поступили правильно, и нет оснований себя винить. Даже если бы мы не явились и не затеяли войну, эвакуации могла бы помешать сотня других причин. В систему прибыла бы эскадра Скади, а экипажи этих кораблей, в отличие от тебя, не склонны к переговорам.
Клавэйн вспомнил вспышку погибающего субсветовика – а с ней и окончательную смерть Галианы. Ведь он сам убил ее, решив уничтожить «Паслен». Даже сейчас мысль об этом причиняла боль.
– Скади же умерла, – сказал он. – Я убил ее в космосе. Корабли ее эскадры действовали автономно, даже когда мы атаковали их.
– Каждый действует сам по себе, – со странной уклончивостью заметила Фелка.
Клавэйн посмотрел на порхающего с ветки на ветку попугая макао.
– Я не против того, чтобы у меня спрашивали совета, поскольку много знаю о войне. Но распоряжаться здесь не хочу. Что бы там ни говорила Вольева, это не мой корабль. Стар я слишком для власти. Да и этому субсветовику, в сущности, не нужен.
– Так ты помнишь здешнего капитана? – спросила Фелка тихо.
– Помню слова Вольевой. По-моему, сам я с капитаном не разговаривал. Он по-прежнему, как триумвир и предсказывала, заправляет делами?
– Зависит от того, что значит заправлять делами в твоем понимании, – сдержанно ответила Фелка. – Инфраструктура функционирует по-прежнему. Но с тех пор, как мы покинули систему Дельты Павлина, личность капитана себя не проявляла.
– Стало быть, он мертв?
– Исключено. Вольева утверждала, он контролирует работу почти всех корабельных систем. Когда Бренниген впадал в кататонию, стопорилось буквально все. Сейчас такого не происходит. Корабль заботится о себе, питает системы, ремонтируется, временами что-нибудь модифицирует.
– То есть он функционирует как бы на подсознательном уровне, но сознания не проявляет – будто пациент, чей мозг почти мертв, зато дыхание еще можно поддерживать?
– Мы тоже считаем так, но полной уверенности нет. Иногда в поведении субсветовика проглядывает разум. Кое-что делается само по себе – причем оригинально, даже творчески. Словно капитан ушел в себя как никогда глубоко.
– А может, всего лишь оставил свою копию, безмозглую имитацию, воспроизводящую стандартные реакции хозяина?
– Как бы то ни было, свою вину Бренниген искупил, – сказала Фелка. – В прошлом он совершил ужасное преступление, а теперь спас сто шестьдесят тысяч жизней.
– Вот и Лайл Меррик поступил так же, – добавил Клавэйн, вспоминая, как раскрыл секрет грузовика Антуанетты и как Меррик, живущий в корабельной сети, пожертвовал собой. – Два искупления разом. Неплохое, в общем-то, начало для новой жизни.
Он выдернул занозу из ладони – оперся неудачно о край пня.
– Фелка, так что же произошло? Зачем меня разбудили, зная, что быструю разморозку я могу не выдержать?
– Я покажу. – Фелка посмотрела в сторону водопада.
Клавэйн глянул туда и вздрогнул. Думал, они с Фелкой одни – а у самого озерца кто-то стоял, почти скрытый клубящимся туманом.
Но старик узнал:
– Скади!
– А, Клавэйн, – отозвалась она, но ближе не подошла.
И ее голос звучал странно для такого пространства. Сочленитель разозлился на себя – так легко поддался иллюзии! У водопада всего лишь симулякр, а не реальный человек.
– А, бета, – сказал старик, обращаясь только к Фелке. – Наверное, Главный конструктор накопил достаточно данных о Скади, чтобы разместить бета-копии на кораблях эскадры.
– Да, это сим, – подтвердила Фелка. – Но Главный конструктор тут ни при чем. Правда, Скади?
На той была броня, голову венчал гребень.
– Это свежая копия. Мой оригинал отправил ее на твой корабль во время боя.
– Извините. – Клавэйн покачал головой. – Моя память, конечно, уже не та, что прежде, но я помню, как покончил с оригиналом. Я уничтожил «Паслен» вскоре после того, как спас Фелку.
– Память вам не изменила. Почти.
– Скади, вы не могли выжить, – повторил он с нелепым упрямством, вопреки тому, что видели его глаза.
– Я не потеряла голову. После вашего с Фелкой отлета я боялась, что вы решите уничтожить «Паслен», хотя надеялась, что присутствие Галианы меня защитит. Думала, вам не хватит духу уничтожить ее. – В улыбке Скади читалось чуть ли не восхищение. – Но я ошибалась. Хоть и сама стала вашей жертвой, я даже не представляла себе, какое вы на самом деле чудовище.
– У вас было тело Галианы, а не она сама, – возразил Клавэйн, стараясь придать голосу твердость. – Я всего лишь избавил ее от страданий. Она должна была упокоиться много лет назад, когда погибла в экспедиции.
– Сами-то хоть верите в это? Вы всегда знали, что она жива, но ею завладел волк.
– Это практически смерть.
– Но всегда оставалась надежда, что волка можно удалить. – Голос Скади стал очень тихим. – И вы в это верили. Думали, когда-нибудь сможете вернуть ее.
– Я исполнил долг.
– Это была расчетливая жестокость. И потому я восхищаюсь вами. Вы в большей степени паук, чем любой из нас.
Он встал и подошел к озеру. Остановился в паре метров от Скади. Та плыла в тумане – зыбкий призрак, почти не касающийся земли.
– Я исполнил свой долг, – повторил старик. – Я всегда исполнял долг. И в этом нет расчетливой жестокости. Будь иначе, я бы не раскаивался в содеянном.
– А вы раскаиваетесь?
– Это худшее из всего, что мне пришлось совершить. Я уничтожил свою любовь, развеял ее прах по Вселенной.
– Клавэйн, мне жаль вас.
– Как вам удалось спастись?
Она дотронулась до необычного воротника, где плоть соприкасалась с доспехом.
– После того как вы забрали Фелку, я отсоединила голову и поместила ее в маленькую ракету. Ткани мозга были насыщены наномедами, чтобы избежать повреждений при сильном ускорении. Ракету я послала назад по траектории «Паслена», в сторону приближающейся эскадры. Вы этого не заметили, поскольку заботились только о собственной безопасности. Вы боялись атаки моей эскадры. Ракета ушла за пределы досягаемости ваших радаров и включила маяк. Получив сфокусированный сигнал, один из кораблей изменил скорость и направился на перехват. – Скади улыбнулась и закрыла глаза. – Покойный доктор Делмар находился на другом субсветовике – к сожалению, на том, который вы уничтожили. Но перед смертью он успел завершить клонирование моего тела. Интеграция в нервную систему оказалась на удивление легкой. Клавэйн, вам следует как-нибудь испробовать на себе эту процедуру.
– Значит, вы снова… прежняя? – выдавил Клавэйн.
– Да, – ответила Скади с легким раздражением, будто сожалея о механическом теле. – Снова из плоти и крови.
– Тогда почему у вашей беты такой жалкий вид?
– Это напоминание о том, что́ вы со мной сделали. Я еще в космосе и преследую вас. Мой субсветовик не погиб в бою. Не обошлось без повреждений, но ведь и вашему кораблю досталось. Я не сдалась и по-прежнему хочу вернуть похищенное.
Старик повернулся к Фелке, терпеливо ожидавшей, сидя на пне.
– Это правда? Скади идет за нами?
– В точности неизвестно. Так говорит бета, но она может лгать, чтобы запугать нас, вывести из равновесия. Но в таком случае придется допустить, что Скади способна предсказывать будущее – раз она заранее позаботилась о копии.
– А что с уцелевшими кораблями?
– Отчасти из-за них тебя и разбудили. Они уже недалеко, мы видим их выбросы.
Фелка рассказала про встречный бой. Три сочленительских корабля шли навстречу, относительная скорость сближения – половина световой, как и предсказывало моделирование. «Ностальгия по бесконечности» изготовилась к схватке, прицелилась, тщательно составила алгоритм стрельбы – что-то вроде последовательности запуска фейерверков на празднике. Сочленители имели на вооружении главным образом тяжелые рейлганы и пучковые излучатели. «Ностальгия» отстреливалась облегченными моделями такого же оружия. Кроме того, она вывела две «адские» артсистемы. Противники во множестве выпускали ложные цели, стараясь запутать друг друга, а в критической фазе боя маневрировали с большими ускорениями, отклоняясь от начальных траекторий.
Победа не досталась никому. Один сочленительский корабль погиб, два были повреждены, и Клавэйн счел такой исход по сути неудачным. Повреждены – не значит уничтожены. Два врага почти так же опасны, как и три.
Однако результат мог быть гораздо худшим. «Ностальгия по бесконечности» тоже пострадала, хотя раны не помешали ей продолжить полет. Пассажиры и команда остались невредимы, никакие критические системы не вышли из строя.
– Но опасность вовсе не миновала, – сообщила Фелка.
– Почему? – спросил Клавэйн.
– Два оставшихся корабля разворачиваются. Медленно, но неуклонно. Несомненно, хотят гнаться за нами.
