Работа будет проводиться на многих уровнях. Волкам известны способы перемещения целых звездных систем, так что их можно спасти, передвинув на нужное место. Такие способы в новейшей галактической истории масштабно не применялись, но большинство их проверялось на практике в локальных космических бедствиях или в операциях по разделению враждующих рас. К звезде можно присоединить нехитрую аппаратуру, чья работа потребует всего одной-двух планет из системы. Атмосферу звезды стиснут магнитные поля, заставляя вещество стекать с поверхности звезды в требуемом направлении, – этакий колоссальный реактивный выхлоп. Делать это необходимо с большой осторожностью, чтобы звезда продолжала стабильно светить и орбиты планет оставались прежними. Перемещение системы занимает очень много времени, но, как правило, его хватает – о необходимости сдвинуть систему обычно узнают за десятки миллионов лет до катастрофы.
Существовали и другие способы. Например, звезду можно частично окружить зеркальной оболочкой, так что импульс светилу будет сообщать его же излучение. Возможно крупномасштабное манипулирование инерцией. Потенциально такой метод давал наилучшие результаты, но ошибки и сбои приводили к чудовищным катастрофам. Целые системы внезапно вышвыривались из Галактики на скоростях, близких к световым, безо всякой надежды на возвращение.
Волки на своем опыте узнали: медленные старые методы зачастую бывают намного лучше новых, якобы сулящих чудеса.
Но спасательные работы, конечно, не ограничивались перемещением звезд. Даже если бы галактики всего лишь соприкоснулись краями, а не столкнулись лоб в лоб, их пылевые облака вошли бы друг в друга – с катастрофическими последствиями. По галактикам прокатились бы ударные волны, провоцируя преждевременное рождение молодых звезд. В кратчайшее по космическим меркам время возникли бы и состарились сверхмассивные звезды, вызвав взрывы чудовищных сверхновых. Само собой, в случае лобового столкновения эпидемия сверхновых окажется гораздо гибельней, но и периферическое касание доставит немало бед. Следует предотвратить его или хотя бы минимизировать катастрофу. Миллиард лет черные машины будут тяжко трудиться, препятствуя не только распространению разума, но и рождению новых звезд. Те, за рождением которых не уследили, отправятся в другие места, чтобы их взрывы не повредили развивающимся разумным культурам.
Великий труд завершится не скоро.
Но это лишь один из вариантов будущего. Существует и другой, в котором разумная жизнь ускользнет от ингибиторов – они ослабнут и не смогут контролировать Галактику.
В этом будущем Галактика за несколько миллионов лет станет оазисом разума, стихийно возникающего повсюду, бурлящего, неуемного, способного на удивительные свершения. Настанет время чудес и силы.
Но это будущее обречено.
Органическая жизнь не сможет организоваться настолько, чтобы пережить столкновение Галактик. Разумные расы не объединятся ради великого труда. В тесноте, в жесткой конкуренции, в яростной борьбе за ресурсы культуры Галактики не возьмутся сообща за решение колоссальной задачи. Конечно, всякая разумная раса неизбежно увидит надвигающуюся беду, но захочет действовать по-своему, придумывая собственное решение. Начнутся раздоры даже пострашнее тех, что сотрясали Галактику в Войне Рассвета.
Слишком много рук ляжет на штурвал общего корабля.
Галактики столкнутся, и последствия катастрофы – природные катаклизмы, войны – окажутся гибельными для всех. Разумная жизнь на Млечном Пути не угаснет сразу, отдельные ее искорки будут тлеть пару миллиардов лет, но из-за отчаянных мер, принятых ради своего спасения, выжившие будут мало отличаться от машин.
Вольева едва успела понять, что пушка выстрелила. Луч погас, Семнадцатый застыл. Похоже, ему удалось вырваться из-под контроля всего на полсекунды. А может, даже на меньший срок.
Она включила радио и сразу услышала голос Хоури:
– Илиа? Илиа? Слышишь меня? Отвечай!
– Я слышу. В чем дело?
– Получилось! У тебя получилось! Семнадцатый попал в «Свет Зодиака»!
Она закрыла глаза, наслаждаясь моментом, но и удивляясь, почему победа радует так слабо. А точнее, вообще не кажется победой.
– Прямое попадание?
– Да!
– Не может быть. Если бы взорвались сочленительские двигатели, я бы увидела вспышку.
– Попадание есть, но не фатальное.
Вольевой удалось вывести изображение «Света Зодиака» на панель управления шаттла, а оттуда транслировать на визор скафандра. Она жадно рассматривала повреждения чужого звездолета. Пучок прошел сквозь него, как разогретый нож сквозь масло, отсек переднюю треть. Иглоподобный нос, блестя на разрезе армированным льдом покрытия, медленно отваливался от большей части корпуса, будто в жуткой замедленной съемке рушился шпиль. Разрез еще ярко светился алым. Страшное в своей красоте зрелище! Вольева давно не видела ничего подобного. Жаль, что нельзя полюбоваться собственными глазами.
Шаттл вдруг дернуло в сторону. Вольеву швырнуло о стену – триумвир не успела пристегнуться. Что произошло? Очнулась пушка, принялась разворачиваться и толкнула? Илиа выпрямилась, повернулась у иллюминатору. Нет, Семнадцатый ориентирован так же, как и в момент выстрела.
Снова шаттл дернулся, но теперь сквозь проводящие колебания перчатки триумвир ощутила резкое трение металла о металл. Похоже, к шаттлу пришвартовалось чужое судно.
Не успела она подумать об этом, как в открытом шлюзовом люке показалась фигура в скафандре. Вольева обругала себя – надо было закрыть! Но ее скафандр создавал иллюзию безопасности, давал силу – вот она и утратила осторожность. Вот и не подумала. Следовало помнить о возможности абордажа, а не радоваться новым силам. Нипочем бы не совершила такую глупость, будучи здоровой. Но теперь уже можно допустить пару ошибок в игре, результата они не изменят. Ведь триумвир победила, выведя из строя противника. Части рассеченного корабля разлетались в стороны, волоча шлейфы обломков и прочего мусора.
В шлеме зажужжал голос пришельца:
– Триумвир?
Она рассмотрела скафандр незваного гостя: какая странная броня, нагромождение люминесцентно-ярких участков и зеркальных поверхностей.
– Да, вы имеете честь общаться с триумвиром.
Пришелец нацелил оружие с широким раструбом. За спиной первого абордажника в кабину втиснулись еще двое, с такой же экипировкой. Первый поднял бронированный лицевой щиток. За толстым темным стеклом угадывались черты гиперсвиньи.
– Меня зовут Скорпион, – проинформировал первый гость. – Я готов принять вашу капитуляцию.
Она удивленно хохотнула:
– Капитуляцию?
– Да.
– Скорпион, вам стоит выглянуть в иллюминатор.
С минуту абордажники совещались между собой и наконец поняли, что́ случилось со «Светом Зодиака». Ствол чуть опустился, в глазах Скорпиона мелькнуло сомнение.
– Но тем не менее вы у нас в плену, – сказал он, но уже с меньшей уверенностью.
Вольева снисходительно улыбнулась:
– Как интересно! И где же будем проводить церемонию капитуляции? На вашем корабле или на моем?
– И это весь выбор, который мне доступен? Что же получается? Если мы выиграем, разобьем волков, то по большому счету ничего не добьемся? Значит, ради сохранения жизни в далеком будущем сейчас надо поднять лапки кверху и покорно сдохнуть?
– Клавэйн, я не знаю.
– Твое видéние может оказаться ложью. Пропагандой волков, самооправдательной риторикой. Что, если никакой высшей цели у них нет и разум они уничтожают просто потому, что им это нравится? И даже если показанное ими будущее – не выдумка, правыми это их не делает. История полна гнуснейших зверств, совершенных ради высшего блага, ради утопической мечты. Нельзя истреблять миллиарды разумных существ, сколь бы страшной ни казалась альтернатива истреблению.
– Клавэйн, ты теперь знаешь, что это за альтернатива. Полное вымирание разума.
– Да-да, так утверждают волки. Но так ли все просто с их альтернативами? Если они говорят правду, значит их влияние исказило всю историю Галактики. Мы уже не узнаем, что могло случиться, не выступи волки самовольными спасителями жизни от катастрофы. Их эксперимент исказил наблюдаемую реальность. А сейчас нельзя не учитывать новый фактор: слабость волков, их медленное угасание. Фелка, ты не думала, что в самом начале, в незапамятные времена, они могли стать заботливыми пастухами, а не жестокими браконьерами? Может, в этом и заключается причина неизбежного провала: волки продолжают следовать установленным для них правилам, но проявляют все меньше мудрости и все больше жестокости. Осторожное сдерживание переросло в геноцид. Великодушное правление стало слепой тиранией; властители заботятся лишь о самосохранении. Фелка, подумай хорошенько. Возможно, у волков есть разумная причина, но это не значит, что их действия правильны.
