Характер Эпаминонда привлекал к себе пристальное внимание его биографов, которые изображали этого приверженца пифагорейской философии как преданного, великодушного и бескорыстного человека. Тем не менее с точки зрения истории его следует изучать как политика. Возможно, в международной политике он был более проницательным, чем Перикл, но он не имел демократической власти Перикла, чтобы вести за собой народ. Прежде всего ему не хватало исполнителей: пусть беотийцы были отличными солдатами, но они не могли постигнуть сущность его политики. Вопреки его советам они разрушили Орхомен, настроили против себя Ахейскую лигу и постоянно проявляли жестокость, причиной чему было отсутствие образования и культуры. Возможно, Эпаминонд осознавал эти недостатки, когда призывал фиванцев «оснастить вход на Кадмею афинскими пропилеями», но ничем не мог их возместить. Упадок Беотии после его гибели продемонстрировал в сфере политики и войны справедливость заявления, что он один представлял большую ценность, чем все государство, в котором он жил: unum hominem pluris quam civitatem fuisse.
2. Распад Беотийской лиги и Афинского союза
Немедленным последствием противостояния в Мантинее было то, что, хотя исход борьбы остался нерешенным, тысячи людей, глядевшие в лицо смерти, не расстались с жизнью. Возможно, именно из-за усталости от войны зимой 362 г. была создана Полисная лига. Все материковые государства, за исключением Спарты, отказывавшейся признавать независимость Мессении, связали себя клятвой соблюдать «всеобщий мир и союз», обязавшись решать спорные вопросы переговорами и защищать друг друга против агрессии. Целью лиги было покончить с войнами между ее членами, дать каждому ее члену возможность стать сильным и процветающим и действовать единогласно в сношениях с внешними державами. Для осуществления этих целей лиге требовалось эффективное устройство. К сожалению, его подробности нам неизвестны. По-видимому, в определенное время собиралось совещание делегатов лиги: каждое государство имело один голос; похоже, первоначально рекомендации совещания не были обязательными для членов лиги.
Разумеется, был создан федеральный суд, а возможно, и федеральная казна. Таким образом, впервые после 481 г. большинство греческих государств добровольно вошли в состав федерации, какой бы неустойчивой она ни была, и в ее рамках назывались «греками» и предпринимали совместные действия. В прошлый раз федерация создавалась в военное время для отражения персидского вторжения. Теперь она была создана во время мира ради сохранения мира.
До нас дошло лишь одно решение этой лиги. Оно касается приглашения сатрапов, поднявших антиперсидское восстание и призывавших греков присоединяться к ним. В ответе лиги подчеркивалась ее сплоченность и провозглашался нейтралитет, а также содержалось предупреждение, что лига выступит единым фронтом против любого агрессора, будь то сам царь царей или кто-либо иной. Этот ответ демонстрирует ограниченность лиги: ей не хватало инициативы и энергичности для нападения на Персию, освобождения ионийских греков и приобретения новых сфер экспансии. Напротив, лига стремилась к сохранению status quo. Поэтому она оставалась статичной, а не динамичной, и ее члены были заинтересованы в удержании своих владений, а не в помощи обездоленным.
Но даже и такая Полисная лига со своим уставом могла быть эффективной, если бы ее сильнейшие члены обеспечили уверенное руководство. С другой стороны, если бы они занимались созданием коалиций в рамках лиги, ее дни были бы сочтены. В 361 г. лишь Афины могли повести лигу против Персии. Однако в течение этого года они заключили два союза: один с Аркадией, Ахеей, Элидой и Флием, а второй с Фессалийской лигой, с целью добиться возвышения за счет Фив. Тогда Беотия направила свою армию в Аркадию, чтобы не лишиться Мегалополиса. В отношении практической политики Полисная лига оказалась мертворожденной. Однако для истории политических идей само ее рождение имеет величайшее значение.
Крушение лиги означало, что исход борьбы между Беотией и Афинами, в которую были вовлечены многие другие государства, остался нерешенным. Беотия была слишком истощена, чтобы предпринять наступление где-либо, кроме Пелопоннеса, там она удерживала в своих руках Мегалополис, да и в центральной Греции она уже теряла свои позиции. Афины раскололи Фессалию, единство которой было навязано Беотией, и оставили Беотии самую ненадежную часть страны – владения Александра из Фер. На Эвбее, где в городах преобладали профиванские правительства, с начала 357 г. происходили восстания. И Фивы, и Афины отправили на остров войска, и после месяца сражений фиванцев вытеснили с острова, который оказался полностью под контролем Афин. Эта неудача усилила опасения фиванцев, что Фокида также выйдет из Беотийской коалиции.
В 362 г. Фокида отказалась посылать войска в Мантинею на том основании, что ее союз с Беотией носит чисто оборонительный характер, а в 357 г. Филомел и другие фокийцы, участвовавшие в межпартийной борьбе, стали оглядываться на Афины. Однако летом 357 г. Афины оказались вовлечены в Союзническую войну. Фивы ухватились за возможность вернуть Фессалию и запугать Фокиду, проведя в апреле 356 г. через Совет амфиктионии резолюцию, требовавшую выплаты штрафов, наложенных ранее на Спарту за захват Кадмеи и на Филомела и прочих за распашку священных земель. Это использование религиозного органа в политических целях привело в ярость фокийцев, и те вследствие чрезвычайной ситуации избрали Филомела единовластным военачальником (strategos autokrator). В июне 356 г. после консультаций с Архидамом, царем Спарты, Филомел захватил Дельфы, отверг требования Совета амфиктионии и воспользовался авторитетом Гомера, чтобы доказать, что «скалистая Пифо» принадлежит Фокиде по наследственному праву.
Сперва Беотия относилась к Филомелу как к частному лицу. Но за все лето ее войска не сумели одолеть Филомела, который оборонял Дельфы с 5 тысячами наемников, а за зиму он не только добился одобрения своих действий фокийским народным собранием, но и заручился союзом Спарты, Афин и, вероятно, Ахеи. Как только Афины признали поражение в Союзнической войне, Фивы стали считать Филомела представителем Фокийского государства. Теперь они были уверены, что получат поддержку фессалийских племен, которым принадлежало большинство голосов в Совете амфиктионии. По инициативе Фив в октябре 355 г. Совет амфиктионии формально объявил Священную войну Фокиде, так сказать, войну в пользу дельфийского бога, в которой не брали пленных, а побежденных не миловали. Подобные условия означали войну насмерть. Тогда Филомел присвоил деньги дельфийских храмов, набрал более 10 тысяч солдат и разбил весной 354 г. сперва армии Беотии и Локриды, а затем 6-тысячную фессалийскую армию. После этого Фессалия перестала помогать Беотии. Беотийская коалиция окончательно распалась. Лучшее гражданское ополчение Греции было разбито в войне на истощение против наемников.
В 362 г. афинское народное собрание стояло перед выбором, имевшим ключевое значение для Афин и греческих государств. Хотя Эпаминонд не повторял своего морского наступления, он выявил недостаточную морскую мощь Афин и недовольство их союзников. Тем не менее Афины не пытались вести более умеренную политику. В начале 362 г. они заставили Кеос присоединиться к союзу на более худших условиях, чем предусматривалось уставом союза: в Ивлиде была установлена проафинская демократия; антиафинская партия оказалась под запретом; афинские комиссары получили полномочия взимать недоимки по контрибуциям «любыми методами, которые сочтут уместными»; иски на суммы более 100 драхм, в которых фигурировали афинские граждане, должны были разбираться в афинских судах. Этими условиями вслед за насаждением клерухий Афины дали понять своим союзникам, что намереваются преобразовать свой союз в империю; методы, применявшиеся в 454-м и 390 гг., не были забыты. С другой стороны, спасение афинской армии под Мантинеей и «всеобщий мир и союз», заключенный летом 362 г., оставляли возможность вернуться к политике, которой Афины придерживались в 371 г., – объединить греческие государства вокруг Афинского союза. Даже сейчас, если бы Афины проявили дух либерализма, они бы возвратили своему союзу привлекательность (еще в 364 г. Гераклея Понтийская просила Афины о помощи), получили бы возможность вместе со своими союзниками реализовать потенциал Полисной лиги и повести ее против Персии, к чему после «Царского мира» 386 г. призывал Исократ. Афинам еще не поздно было выбирать, и от их решения зависела судьба греческих государств.
В 362–361 гг. Каллистрат, либеральный основатель Афинского союза, был заочно приговорен к смерти; Аристофон, позже выступавший за примирение с Фивами, предстал перед судом и избежал осуждения благодаря большинству в два голоса; были укреплены клерухии на Самосе и в Потидее; в рамках Полисной лиги был заключен союз между Афинским союзом и антифиванской группировкой на Пелопоннесе. Жребий был брошен. Главной проблемой оставались деньги. В 454/53 г., когда Афины проводили аналогичную политику, в их распоряжении находились колоссальные резервы делосской казны. Теперь у Афин не было практически ни гроша. По словам командира флота в 362/61 г., его команда превратилась в сборище дезертиров, когда поняла, что «его кошелек пуст, казна истощена, союзники – банкроты, а полководцы – взяточники». При таких обстоятельствах суверенный народ напоминал игроков, которых описывал Каллистрат: «Один раз выиграв, они удваивают ставки и в большинстве случаев полностью разоряются».
