71.
Теперь тропинка вела куда-то в сторону от основного лагеря каравана. Элен и Галкут взошли на невысокий холм и спустились с него вниз к опушке небольшого леса.
– Госпожа Элен, вы догадались как исчезла монета, когда вы держали этого парня за руку?
Девочка обернулась. Она совершенно не привыкла чтобы слуга судьи первым начинал разговор. И она пристально поглядела него, подозревая что ему что-то нужно от неё.
– Зачем ты называешь меня госпожой, когда мы одни? – Сердито произнесла она. – Ведь я же твоя пленница, ты мой конвоир. К чему эта фальшивая вежливость? Или ты это специально, глумишься, издеваешься надо мной?
Галкут, не ожидавший такого отпора, выглядел слегка обескураженным. Он снял шляпу и принялся отряхивать её от пыли.
– Я не издеваюсь. Просто хотел спросить про фокус. – Он снова надел шляпу и сделал движение идти вперед, но девочка, стоявшая на его пути, не шелохнулась.
– И как же он это сделал?
– Перехитрил вас. Отвлёк ваше внимание. Пока вы держали его за руку, он конечно же не мог избавиться от монеты. Но когда якобы ничего не получилось, вы отпустили его руку и позволили ей уйти из поля вашего зрения. Когда же он предложил вам попробовать еще раз и вы снова взяли его за запястье, монеты в кулаке уже не было. Правда вы чуть не загнали его в угол, когда попросили сделать так чтоб монета вернулась, при этом не выпуская его руки. Но он снова отвлек вас.
– Как?
– Назвал вас красавицей, – сказал Галкут, – вы растаяли и выпустили его из угла. Старый трюк.
Элен это не понравилось.
– Ничего я не растаяла, – хмуро возразила она. – Может быть я нарочно отвлеклась, чтобы дать ему возможность закончить фокус.
– Неужели?! Вы очень великодушны, госпожа Элен.
Девочка попыталась придумать какую-нибудь колкость, но вдруг разом забыла о Галкуте.
– Там кто-то плачет, – сказала она и быстро зашагала по тропинке, огибающей невысокие деревья с багрово-фиолетовой листвой. Возле одного из стволов, прямо на покрывающем землю бирюзовом ковре из какого-то моховидного растения сидела маленькая светловолосая девочка 4-5 лет. На ней была длинная до пят клетчатая сине-зеленая юбка, кожаные башмачки с загнутыми носками, зеленая рубашка с кружевными воротничком, пара безрукавок и вязанная цветастая шапочка с наушниками, которая была несколько скособочена на правое ухо. Ребёнок громко всхлипывал, шмыгал носом и нещадно ковырял палочкой этот самый бирюзовый «мох».
Вот тут сердце Элен по-настоящему растаяло. Преисполнившись чувств, которые видимо можно было назвать материнскими, она поспешила к ребенку.
– Привет, – сказала Элен, ласково улыбаясь малышке. Та перестала всхлипывать и с удивлением уставилась на дочь Валентина Акари, весь облик которой представлялся для юной каунамки несколько непривычным. Короткие волосы, идеально скроенная куртка волшебного изабеллового цвета, облегающие брюки и высокие черные ботинки с толстой подошвой и застежками-липучками заставили ребенка на некоторое время позабыть о собственном горе.
– Привет, – ответила девочка, вглядываясь в большие ярко-синие глаза странной незнакомки.
– Меня зовут Элен, а тебя?
– Иви, – ответила девочка и звук собственного имени почему-то снова вернул её к рыданиям.
Элен опустилась на колени и взяла ребенка за руку.
– Ну что ты, Иви, не плач, всё будет хорошо, обязательно всё будет хорошо, – и она наклонилась, пытаясь встретиться взглядом с зелеными глазами малышки. – У тебя что-то случилось? Может быть ты потерялась?
Элен чувствовала невероятный прилив нежности по отношению к этой маленькой девочке. Примерно с год назад, а может и больше она начала испытывать нечто подобное довольно часто, когда видела маленьких детей, особенно плачущих. Ей тут же хотелось обнять малыша, потискать его, успокоить, позаботиться о нем. Кит туманно намекал на то что это просыпаются некие инстинкты и в очередной раз неодобрительно отзывался о категоричном нежелании Элен играть в куклы. Металлический пёс много раз пытался убедить свою хозяйку, что девочки её возраста должны с удовольствием возиться с куклами, что всё это не просто так, что таким образом юные женщины сублимируют определенные желания, приобретают определенные навыки, а также эти примитивные игры несут и некоторый релаксационный аспект, ибо особям женского пола необходимо находить выход своим врожденным стремлениям заботиться и опекать. Элен пропускала всю эту, по её мнению, ахинею, слово почерпнутое у дяди Васи, мимо ушей. В конце концов Кит посоветовал ей завести какую-нибудь зверушку. На что не слишком тактичная дочь лейтенанта Акари ответила, что у неё уже есть одна. Она тут же раскаялась в своих словах, но было поздно и ей пришлось несколько дней хвостиком ходить за дующемся на неё Китом и клятвенно убеждать его, что он для неё не просто забавный зверек для развлечений, а настоящий друг и учитель. Кит конечно простил её. Он не мог иначе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Однако он снова немного напрягся, когда его юная хозяйка, вместо того чтобы обратить свой взор на зверушек и кукол, начала заводить осторожные разговоры с отцом на тему того, что неплохо было бы если бы у неё появился братик или сестренка. Однако Валентина Акари казалось ничуть не беспокоили такие запросы дочери, он воспринимал их с юмором. «Зачем это тебе?», спрашивал он. «Ну как, я бы заботилось о нём», не слишком уверенно отвечала Элен. «А что меня тебе уже мало?», улыбался Валентин. «Ну папа!», восклицала Элен, «Ты ведь уже большой, о тебе не нужно заботиться». «Еще как нужно», смеялся отец и Элен отступала. Между тем в приватных беседах Кит пытался аккуратно дать понять своей хозяйке, что для того чтобы у неё появился братик или сестренка одного папы мало. Нужно чтобы у него была жена. Однако Элен лишь презрительно фыркала в ответ и заявляла, что она прекрасно это понимает, что она не вчера родилась и отлично знает откуда берутся дети и что для этого нужно. Но ведь у папы есть Александра Уэйлер и значит всё должно получиться. На что Кит осторожно замечал, что возможно у мисс Уэйлер другие планы и затем, совсем уже мягко, что по большому счету Элен лезет не в своё дело. Но девочка всё равно обижалась, главным образом потому что не могла не признать правоту Кита.
– Нет, я не потерялась, – сказала Иви. – Мой фургон там. – Она махнула рукой куда-то в сторону Галкута. При этом на несколько секунд задержав на нем взгляд.
– А почему ты тогда плачешь?
– Братья Дюрон забрали у меня Ири, – девочка всхлипнула.
– Ну не плач, не плач, – Элен прижала Иви к себе. Потом отняла от себя и улыбнулась. – Ты такая хорошенькая. Давай вот только тебе шапочку поправим. А Ири это кто?
– Это моя кукла, – чуть успокоившись ответила Иви, – мне её тётя Марта подарила. Она всегда со мной. Я всё ей рассказываю, она слушает. А Дюроны забрали её, сказали, что будут в неё ножи бросать. И еще сказали, что я чучело облезлое. – Девочка опять заревела. Запинаясь всхлипами, она добавила: – И ман… ман… дюлина у-ушастая.
Элен снова прижала ребёнка к груди. Она не была до конца уверена что такое «мандюлина», но ей казалось что это какое-то нецензурное слово. И душа её постепенно начинала клокотать гневом. Она живо представила себе как наглые мальчишки забирают у её малышки любимую куклу, при этом еще издеваются и бранятся.
– И ещё в ухо дали, – уткнувшись в грудь своей новой подруги, проревела Иви.
Глаза Элен потемнели. Она отняла девочку от груди и спросила, глядя ей в глаза:
– Ты знаешь где они сейчас?
Иви перестала плакать и испуганно уставилась на Элен.
– Там, – указала она рукой в сторону противоположную той, откуда пришли Галкут и Элен. – Но тебе нельзя туда! Они побьют вас.
– Нас?
Иви провела ладошкой по сопливому носу и кивнула на Галкута. Элен достала из внутреннего кармана платок и принялась обтирать заплаканное лицо девочки.
– И даже его? – Улыбнулась она, также кивнув в сторону Галкута.
– Конечно, – без всяких сомнений объявила Иви. – Они самые злые и противные в караване, даже капитан Эркхарт их не трогает. Они из Вэлуонна. Говорят что они оборотни.
