— Нет. Тайной службе приказывает либо глава, либо лично король с моего одобрения. Если его сейчас задержать, выйдет только бойня между моими людьми и тайной службой. Нас арестуют и мы уже ничего не сможем сделать.
— Вы правы. — Кларисса отдернула портьеру и рванула вверх створку окна. – Тьерри, поднимитесь! — и, когда гвардеец поднялся, спросила: — Куда распорядился ехать господин Алларэ? Куда он отправил курьера?
— Курьера в Шеннору, а сам велел на улицу Садовников.
— Что там находится? Лейтенант личной гвардии герцога Алларэ потеребил ус, удивленно приподнял бровь.
— Да ничего. Лавки там, пяток трактиров, один хороший только — «Бойкий кнут», — Фиор разочарованно вздохнул, но Кларисса оказалась умнее. — Почему такое странное название?
— Да там городской палач живет, лет уж сто как они там живут, над трактиром как раз.
— Благодарю, Тьерри. Позовите еще пятерых к герцогу. — приказала женщина, и, когда гвардеец вышел, развернулась к Алларэ. — Фиор, вы понимаете, что все это значит. Вы должны вмешаться!
— Разумеется.
Последние слова Клариссы были совершенно лишними. Фиор эту кашу заварил — ему и расхлебывать, стараясь сохранить и зерно, и петуха, и лисицу. Верные вассалы — и Реми, решивший послать к Противостоящему все и вся; герцог Скоринг с его проклятой заботой — и тайная служба его величества; мир и покой в королевстве — и существование всего мира… Все должно остаться целым и невредимым. «Пустяковая, в сущности, задачка…» — с горечью хохотнул герцог Алларский, регент Собраны, старший брат короля. Вошли гвардейцы. Женщина тихонько вздохнула, потом провела ладонью по лицу — и словно тщательно умылась ледяной водой. Блестящие глаза, твердый уверенный взгляд, и очаровательная улыбка на полураскрытых губах.
— Тьерри, друг мой! — Гвардеец немедленно схватился за усы. — Вы ведь любите выпить хорошего вина? Я хочу, чтобы вы немедленно отправились на улицу Садовников и от души выпили в каком-нибудь трактире… подальше от улицы Садовников. Лучше в Левобережье. В обществе мэтра городского палача. И не жалейте вина на его долю.
— Постарайтесь, чтобы вас можно было найти, но искать пришлось долго, — добавил герцог Алларэ. — Чем дольше, тем лучше. Тьерри усмехнулся, лихо притопнул — звякнули шпоры, и с поклоном вышел вон. Весьма быстро. Уговаривать алларца выпить — только даром время тратить…
— Это еще не все, Кларисса… — женщину, стоявшую рядом, ему было мучительно жаль — вторые сутки без сна и паутина чужой игры, приносившей потерю за потерей, но молчать было нельзя. Госпожа Эйма внимательно выслушала весь рассказ о жертвоприношениях «заветников» и королевской крови, о нападении чужого божества и кошмарном сне. — …и я не знаю, не случилось ли то, чего опасался герцог Скоринг.
— Ответить мог бы только он или Эйк, — Кларисса сжала виски ладонями. — Но оба арестованы, как же все это прекратить? В Шеннору вас не пустят, верно?
— Реми наверняка предупредил коменданта на мой счет. И, Кларисса, я не знаю, насколько можно доверять мне. Возможно, я действую не по своей воле, возможно, и Реми тоже. Как-то он на редкость своевременно…
— Не валяйте дурака! — Женщина обожгла его взглядом не менее злым, чем недавно глава тайной службы. — Подумайте лучше, как не пустить Реми в Шеннору. Вы же понимаете, зачем ему палач и что он потом сделает с собой!
— Его нельзя не пустить в крепость. Только задержать силой. Но такой ценой спасать герцога Скоринга я не готов, простите. Я немедленно пошлю гвардейца с письмом к королю, но на ответ понадобятся часы, если не сутки. Однако без ответа… простите, Кларисса, но в отсутствие короля в столице я не подниму род Алларэ против тайной службы.
— Сумейте задержать Реми хотя бы на… — госпожа Эйма ненадолго задумалась. — Шесть часов. Я вернусь с мэтром Тейном и его наемными бойцами. Вы получите ответы на все вопросы и людей, которые не служат вашему роду.
— Вы просто чудо, — с облегчением выдохнул Фиор, ожидавший возмущения и упреков. До этого дня Фиору казалось, что он прекрасно умеет ждать. Время было водой, оно плавно лилось из одной чаши клепсидры в другую, время было ветерком, пролетавшим мимо. Сейчас оно стало раскаленным песком, впивавшимся в лицо, углями на ладонях и острыми кинжалами, полосовавшими спину. Гвардейцы во главе с Тьерри уехали, уехала и Кларисса, на смену им явился писарь, записавший краткое послание Элграсу, а за ним — мэтр Беранже. Герцог Алларэ обрадовался ворчливому медику, словно ребенок подарку: час, прошедший за обработкой раны и нудным брюзжанием эллонца, пролетел достаточно быстро. Первый из шести. В начале второго явился господин казначей Аэллас.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я рад, что вы в сознании, мой герцог, — сказал он после короткого приветствия. Судя по пропыленному дорожному платью и серым разводам на лице, Гильом ехал верхом много часов подряд, и даже не стал тратить время на умывание.
— Король послал меня как своего полномочного представителя. Объясните мне, что здесь происходит.
— Его величество не передал для меня письмо? — ну почему, почему брат решил остаться в поместье?!
— Он просил передать кое-что на словах. Но сначала расскажите мне все по порядку, — мягко попросил Аэллас, и Фиор понял, что спорить с королевским посланником не стоит. Тем более, что в левой руке он держал золотой скипетр. — Я должен объясниться. Вчера почти в полночь в Энор явился господин старший церемониймейстер. Король выслушал его доклад, после чего отправил меня сюда.
— Он хоть жив, Кертор-то? — уныло спросил Фиор.
— Жив, хотя и пребывает в невероятно расстроенных чувствах, — Гильом слегка улыбнулся и сел. Кресло жалобно скрипнуло. — Его величество не слишком высоко оценил рвение господина Кертора.
Еще один рассказ. Аэллас слушал молча, только иногда изумленно качал головой, а порой и щурился — там, где Фиору приходилось пропускать слишком многое. Широкие ладони спокойно лежали поверх скипетра короля Аллиона, походившего на меч с навершием из огромного сапфира.
— Что ж, мне многое стало ясно. Даже предназначенное вам королевское слово. Его величество просит вас простить его, но ему кажется, что в подобных обстоятельствах вам лучше держаться подальше друг от друга. — Опять промашка! Элграс оказался предусмотрительнее, вспомнил об опасности, которую все жертвы проклятья могут представлять друг для друга… — Я разыщу Реми и передам ему приказ явиться к королю незамедлительно. Думаю, разумным будет препроводить его к его величеству. Я отправлю к вам гонца с докладом, ждите. Ждать. Вновь ждать. Минуты никак не хотели складываться в часы. Тревога подступала к горлу тошнотой, и от нее не избавляло ни разбавленное красное вино, ни настой из крапивы и душицы, которым пичкал Фиора мэтр Беранже. Посланный Тьерри гвардеец доложил, что палач согласился выпить вина с незнакомцем; другой — что Реми вообще посреди дороги к улице Садовников вдруг вернулся в особняк герцогов Алларэ, где ныне и пребывает. Последнее известие обрадовало: чем дальше от Шенноры, тем лучше; но и смутило. Что еще выдумает дражайший двоюродный брат?
Проведя около полутора часов дома, Реми отправился зачем-то к Гоэллонам. Тем временем его люди разыскали палача и переодетым гвардейцам Алларэ пришлось прекратить дружескую попойку в приятной компании. На середине четвертого часа вернулся Гильом Аэллас, красный от возмущения и вращавший скипетр в руке, словно меч — только воздух свистел.
— Господин Алларэ позволяет себе больше, чем дозволено и безумцу, которым он, несомненно, является, — процедил с порога казначей.
— Что еще случилось?
— В ответ на переданный мной приказ короля он сказал то, что я не буду повторять ни вам, ни его величеству. Смысл вы себе можете представить сами. У меня возникло желание выполнить королевский приказ силой, но к несчастью господин Алларэ был окружен достаточным числом сопровождавших. В их числе обнаружились господа Эвье и Кадоль, — столь рассерженного Аэлласа Фиор видел впервые в жизни; и впрямь можно было догадаться, что там сказал Реми. — После того я отправился в Шеннору, желая опередить господина Алларэ, однако ж, комендант крепости ответил мне, что мой приказ противоречит полученному им ранее приказу, а в подобной ситуации он будет подчиняться лишь главе тайной службы, верховному судье или лично королю, как велит ему устав крепости. Я предупредил его, что после подобного неблагоразумия устав ему ничего не будет велеть, но господин Геон сказал… — Гильом нахмурился и еще раз крутанул скипетр. — Что горшком по голове, что головой о горшок, а все едино ему быть под судом, так хоть не на виселице, а для этого он будет соблюдать устав до последней точки.
