Рейтинговые книги
Читем онлайн Четыре танкиста и собака - Януш Пшимановский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 95

Внезапно, где-то впереди, оживает треск выстрелов. Перестук автоматического оружия быстро приближается, бежит словно огонь по фитилю. Отчетливо, звонко лают противотанковые ружья. Гудят сигналы танков.

— В машину! Люки закрыть!

Танкисты стремительно соскальзывают вниз, захлопывают замки. Янек, вскочив в башню, хватается за ручки перископа, отводит его, чтобы сквозь окуляры увидеть небо.

Сначала весь прямоугольник заливает голубизна, потом появляется белый кусок облака, его сменяет более темный фон, и наконец вот они: один и другой следом за ним, немного сбоку. Летят низко, прямо над дорогой, стремительно вырастают на глазах — овалы фюзеляжей, круги пропеллеров, крылья, изогнутые, как распластанная перевернутая буква «М», а внизу колеса шасси, похожие на ноги, обутые в лапти. Даже здесь, внутри машины, слышен рев самолетов, а потом с боков и сзади раздаются взрывы бомб. Самолеты удаляются, их рев утихает, и сердце наполняет радость, что опасность миновала.

Гудение мотора, лязганье гусениц — эти звуки кажутся теперь почти такими же ласковыми, как журчание воды в ручье. И именно в это мгновение танк вдруг приподнимается, содрогается, свет в перископе краснеет, раздается страшный грохот. Янека швыряет вниз на механика, и не понятно, как Шарик оказывается у них на коленях. Мотор глохнет, танк замирает.

— Целы?.. Целы, спрашиваю? — слышится из наушников беспокойный голос поручника.

Да, все целы, только оглушены, а собака не скрывает страха. Янек, глядя на нее, перестает удивляться и начинает ощущать испуг.

— Выйти из машины на левый борт, — звучит приказ, не давая времени на раздумывание.

И вот уже они стоят на земле, смотрят на свой замерший у дороги танк и сорванную гусеницу, которая растянулась сзади, как длинный уж, ощетинившись на спине зубами.

— Съехал, Гриша. Рука у тебя дрогнула, — спокойно констатирует Семенов.

И в самом деле, танк стоит в добрых трех метрах за линией красных флажков, обозначающих правую сторону дороги. Один флажок, опрокинутый, торчит из-под разорванной гусеницы.

— Я увидел, что летят, ну и вверх посмотрел...

— Нельзя. На наше счастье, это была не противотанковая мина, а какая-то послабее. Янек, в машину, к пулемету! Не глазей по сторонам, это уже не учения. Григорий, ты тоже садись на место, а мы с тобой, Густлик, за дело.

Двух человек, чтобы натянуть тяжеленную стальную гусеницу, мало. Мимо них проносятся десятки машин, проходят тысячи людей, из которых каждый мог бы прийти на помощь, но колонне нельзя останавливаться. Нельзя из-за одного танка задерживаться остальным. Если надо, пострадавший экипаж может вызвать помощь: ранеными займутся санитары, поврежденными танками — рота технического обеспечения, идущая в хвосте колонны. А если справятся сами — тем лучше, но нельзя задерживать других.

Стальной трос уже накручен на ведущее колесо, его конец зацеплен за гусеницу. Семенов выбегает и останавливается впереди танка, чтобы подать знак механику, что тот может потихоньку двигаться правым бортом. Елень, сбросив с себя комбинезон, форму, рубашку, по пояс обнаженный, ухватился за конец металлического ужа и теперь, когда звенья начинают вздрагивать, направляет его куда нужно. Кос, сидящий пока без дела со своим ручным пулеметом, перекладывает его в левую руку, чтобы помочь Густлику.

И в этот момент спереди, с запада, с той стороны, куда они двигаются сейчас вслед за солнцем, снова доносится нарастающий треск пальбы. Янек бежит за танк, устанавливает сошки пулемета на броне и, щурясь, всматривается в небо. Из-за кучевого облака, словно из засады, снова появляются две машины, резко ныряют вниз. Может, это те самые, может, другие. Упираясь ногами в песок, Янек прижимает приклад к щеке и ведет стволом. Когда самолеты увеличиваются до размеров ястреба, Янек выбирает первый, что поближе, ловит на мушку, берет упреждение немного выше центра серебристого круга пропеллера, целится туда, где через какие-то мгновения будет находиться защищенный прозрачным фонарем кабины летчик.

Янек чувствует, как со лба на щеки скатываются капли пота. Вой стервятника и свист ветра, разрываемого крыльями, становятся все невыносимее, вызывают спазмы в горле. У носа самолета начинают мигать огоньки выстрелов. В то же мгновение Янек нажимает на спуск, видит рыжую трассу, переносит ее чуть ниже.

Слева и справа перекрещиваются строчки огня советской пехоты. Стоном отзывается кусаемый вражескими пулями металл танка, взметываются фонтанчики песка. На какую-то долю секунды пикировщик показывает свое желтое брюхо и два черных креста. Самолет сбивается с курса, делает полубочку, и вдруг в нескольких сотнях метров гремит взрыв, вырастает облако черного дыма.

Янек с пулеметом в руках бежит к Семенову, дергает его за рукав и спрашивает:

— Это я?

Тот отодвигает его в сторону и говорит спокойно:

— За дело, время уходит.

Над колонной молниями проносятся два остроносых истребителя со звездами на крыльях.

Снова ревет мотор танка, гусеница ползет по песку, протискивается под ведущее колесо, и наконец первый зуб захватывает ее. Семенов поднимает вторую руку вверх и кричит:

— Обоими, обоими бортами!

Танк сдвигается, вползает на гусеницу, и теперь только остается сменить разбитый трак, соединить гусеницу в разорванном месте. Это уже работа Еленя. Василий щипцами держит болт, а Густлик стучит по нему тяжелым молотком.

Кос стоит у танка и, как бы не веря своим глазам, дотрагивается пальцами до вмятин на броне.

— Поцарапал только поверху. Для начала хватит, а потом таких отметин станет больше, — объясняет ему поручник.

Наконец они убирают трос, инструменты, и снова звучит команда:

— В машину!

Все это длится недолго, но колонна за это время уже уходит вперед, и, когда они трогаются с места, им приходится сбоку протискиваться между тягачами, которые везут тяжелые орудия с длинными стволами. Теперь они едут одни среди артиллеристов.

Кос установил на место пулемет, правой рукой треплет Шарика, которому очень уж нудно в темном углу, и не перестает думать все о том же: «Я сбил или не я?.. Если бы отец видел...»

Так проходит, наверное, час. Елень выводит из задумчивости Коса, наклоняется к нему и показывает рукой, чтобы он перебрался на другую сторону башни, где сидит командир.

Лицо Василия покрыто пылью, по которой струйки йота проложили извилистые бороздки. Поручник трогает парня за плечо, притягивает к себе и прямо в ухо громко говорит:

— Я не знаю, ты или нет. Понял? Не знаю. В него все палили, все, но важно, что ты глаза не закрыл, не испугался. Это мне нравится. Молодец!

Василий уже не держит Янека за плечи, а обнимает, прижимает к груди и целует в щеку, а потом кричит:

— Оботрись, я тебя вымазал!

Елень, который вылез на башню и сидит, болтая ногами, стучит по броне и кричит:

— Ребята, речку видно и мост! Это, наверно, Буг?

Все трое наверху. Речка небольшая, извилистая, берега заросли вербой и ольхой.

— И верно, вроде Буг.

Они уже на подходе к мосту, не больше чем в полусотне метров от него, когда девушка в темно-синем берете предостерегающе поднимает красный флажок, а желтым категорически указывает в сторону. Саакашвили вовсе не хочется сворачивать, и танк продолжает двигаться прямо на девушку-регулировщицу, но та не боится его, хорошо знает, что она здесь самый главный человек. Она делает несколько шагов навстречу и стучит черенком по броне, как канарейка клювом по шкуре слона. Правда, пропорция несколько другая: танк весит столько же, сколько весят десять слонов.

Вынужденные отъехать в сторону и остановиться, они с сожалением смотрят, как орудия одно за другим переправляются на другой берег.

— И что она нас выгнала?

— Не наша очередь, — объясняет Василий. — Будем стоять здесь, пока эти не проедут. Может, ты, Густлик, уговорил бы как-нибудь ее. Скажи, что братья-поляки и еще там чего-нибудь...

Елень спрыгнул на землю, подошел к регулировщице и, вытянувшись, отдал ей честь.

— Милая девушка, пропусти нас.

— Не могу, нельзя. Вот эти пройдут, может, будет место.

— Наши уже на другой стороне. Мы же поляки. Домой возвращаемся. Кто теперь первым имеет право?..

— Ты. Даже поцеловать тебя могу, если хочешь, а танк пропустить — нет.

Елень покраснел и вернулся. Вскарабкался на броню, развел руками:

— Строгая девчонка! Как овчар, что только своих овец пропускает.

Снизу в башню поднялся Саакашвили и вмешался в разговор:

— Эх ты, джигит, девчонки испугался, убежал! Что же теперь будет? До вечера тут торчать, что ли?

— Знаете что? Есть одна мысль, - перебил вдруг его Янек и, наклонившись к остальным, стал что-то негромко объяснять, хотя их и так никто не подслушивал.

— Ну как, Василий, согласен?

— Согласен.

1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 95
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Четыре танкиста и собака - Януш Пшимановский бесплатно.

Оставить комментарий