ты снова сможешь свободно летать.
— Я согрею для тебя постель, — переворачиваясь, она поднимает свою голую задницу и игриво покачивает ею, бросая на меня взгляд через плечо.
— Ты сведешь меня в могилу, — прижимаю ладонь к одной из ее идеальных ягодиц и ухожу, довольный тем, что отпечаток моей руки будет доказательством права собственности на эту прекрасную задницу.
Звонкий смех доносится за мной в ванную, пока я стараюсь успокоить свой член.
Его густые седые брови нахмурены, когда он наливает виски в свой кофе и делает глоток, при этом скорчив гримасу.
— Ты уверен, что не хочешь перекусить? Или сразу решил начать с чего-то крепкого с утра пораньше?
Только с тех пор, как здесь появилась Наталья, я стал есть дома. Она умеет разбудить во мне аппетит.
— Нет, спасибо. Дело касается моей дочери, — руки Иванова дрожат, когда он крутит чашку на дубовом столе. Не думаю, что когда-либо видел его таким бледным.
— А, мне было любопытно, нашел ли ты ее. Уехала тусоваться в Майами?
Последний кусок колбасы с яйцами, и я сыт. Откинувшись на спинку стула, внимательно наблюдаю за его реакцией, не переводя своего пристального внимания.
— Нет. Хотелось бы, — он проводит большим пальцем по краю чашки, прежде чем сделать еще один большой глоток. Я замечаю, как его глаза нервно скользят за мое плечо, туда где стоят мои телохранители.
Я хотел быть готовым. Это хорошая привычка — включать их во все свои дела. Это делает их присутствие менее заметным, в те моменты, когда они мне действительно нужны.
— Ее нашли, но она снова пропала. В южной части города, — темные глаза поднимаются и встречаются с моими. Он выглядит осунувшимся с тех пор, как я видел его в последний раз. — Мне нужно найти ее. Это очень важно. И я хотел бы попросить тебя помочь в ее поисках, — напряженные скулы и побледневшая кожа показывают мне, как тяжело ему было просить об этом.
Услуги в нашем деле обходятся дорого.
Я складываю руки перед собой, когда откидываюсь на спинку стула.
— Девушки ее возраста сходят с ума. Скорее всего, она скоро вернется. Почему это так важно?
— Ну, э-э, — губы сжимаются, и он ерзает на стуле. — Я, возможно, пообещал ее.
Вот оно.
Я позволяю своему лицу изобразить удивление.
— Пообещал ее? Кому?
— Это не имеет значения, босс. Мне просто нужно…
Наклоняясь вперед, я понижаю голос.
— Кому, Иванов? Это имеет значение.
Я понимаю, что не оставляю ему иного выбора, кроме как признаться сейчас.
— Антону Косковичу, — его глаза опускаются, а плечи поникают. Он похож на побитую собаку.
Мои руки сжимаются в кулаки, и я позволяю себе это.
— Что, черт возьми, с тобой не так? Что они тебе пообещали?
— Я сделал это ради тебя, босс! — он вскидывает руки и откидывается назад. — Они предложили перевезти больше продукции, и я просто подумал, что это поможет нам, возможно, расширить охват в Москве, — руки опускаются на подлокотники кресла. — Они даже предложили мне шанс переехать туда и возглавить дистрибуцию.
Ублюдок. Они предложили ему отличный вариант возглавить собственный бизнес.
Теперь я знаю, куда девается весь мой пропавший товар. Он переправляет это дерьмо в Россию для себя.
— Я никогда не просил об этом.
Мне приходится напрячь все силы, чтобы не всадить ему пулю в лоб прямо сейчас. Может быть, я задушу его голыми руками.
Размышляю о том, как я собираюсь убить его, в течение нескольких минут, пока он извивается под моим холодным взглядом.
— Приведи Антона на нашу следующую встречу, и я найду твою дочь, — не уверен, что удержался от резкости в голосе, но уверен, что он ожидает от меня некоторого уровня раздражения.
— С-спасибо вам, босс.
Черт, он должно быть знает, что я собираюсь убить его, либо Косковича.
Мне не жаль его, когда смотрю, как он уходит.
Он сделал свой выбор.
Осторожные взгляды моих людей отражают напряжение, витающее в воздухе. Сдержанные смешки, много выпивки, частое ерзание в креслах — все это говорит о том, что они знают: сегодня что-то произойдет.
Иванов снова переминается с ноги на ногу и пытается скрыть, что постоянно смотрит на дверь моего кабинета.
Антона нет. Блеск пота на лбу Иванова говорит о его нервозности.
Возможно, мне все-таки не придется раскрывать присутствие Натальи сегодня вечером.
— Чехов, как обстояли дела на этой неделе, теперь, когда гнида устранена? Есть какие-нибудь сведения о пропавших поставках?
Крупный мужчина слегка приподнимается, услышав свое имя. Его родимое пятно сияет с необычайной силой этим вечером.
— На этой неделе пропала только одна партия, босс. Возможно, это остатки от наводки стукача, — его глаза сужаются, когда он смотрит прямо на меня.
Должен признать, я впечатлен его непоколебимым взглядом.
Я работаю с ним не так долго, как с Ивановым, но Чехов всегда был для меня открытой книгой. Хорошие это или плохие новости — его любимое занятие, кажется, состоит в том, чтобы делиться со мной каждой крупицей информации, которая у него есть.
На этой неделе мы провели несколько часов, разрабатывая план после того, как я узнал о предательстве Иванова.
— Отлично. Как прошел разговор с женой мистера Доусона? Он решил протолкнуть получение разрешения?
Три дома по-прежнему на паузе. По крайней мере, достигнут некоторый прогресс в строительстве на моем участке.
Чехов хихикает.
— Я послал Бориса, моего самого большого и красивого парня, поговорить с ней. Она практически самостоятельно последовала за ним в отель.
На фотографиях, которые он мне протягивает, Борис и брюнетка обвиваются друг вокруг друга в гостиничном номере. Господи, размер члена этого парня впечатляет.
— Она счастлива как никогда, босс. Нам даже не пришлось ее связывать. Доусон думает, что ее удерживают против ее воли. Черт возьми, босс, я сомневаюсь, что мы заставим ее уйти, — Чехов пожимает плечами и откидывается назад. — Я думаю, что это пока любимое задание Бориса.
Смех разносится по комнате, прерываемый стуком в тяжелую дверь, ведущую в фойе.
— Сэр, — говорит мой дворецкий, просовывая голову в образовавшееся отверстие. — Вас хочет видеть мистер Антон Коскович.
— Пусть войдет, — слегка кивнув двум телохранителям, стоящим в глубине комнаты, я встаю и наклоняюсь над своим столом.
Тюрьма придала фигуре Антона изможденную худобу, из-за чего его костюм висит на плечах, но не ослабило безумия, которое горит в темных глазах.
— Мистер Петров! — его улыбка расползается, обнажая щели и золотые коронки на зубах.
— Антон. Как провел время в тюрьме?
Вероятно, он
