экстаза прокатывается по мне, и крик кульминации содрогается с оттенком страха.
Обмякшее тело Антона медленно сползает со стола, когда Николай с хрипом высвобождается и тянет меня за волосы так сильно, что я больше не могу смотреть на жуткую сцену передо собой.
Тишину нарушают аплодисменты. К моим щекам приливает жар. Не могу поверить, что я только что это сделала.
— Теперь возвращайся в нашу спальню и будь готова принять меня. — Николай отстраняется, и я чувствую, как теплая капля спермы стекает по моему правому бедру.
Его пальцы находят вытекающую сперму, и он толкает ее обратно в мою киску.
— Это останется здесь, малышка, — мягко хлопнув меня по заднице, он одергивает мою юбку обратно и отстраняется.
У моего отца на каждой руке по наручнику, которые удерживают его неподвижно. Побелевшие костяшки пальцев сверкают, как маяки, на сжатых кулаках прямо под большими руками мужчин, прижимающих их к полу.
— Гребаная шлюха, — шипит он. — Ты разрушила мою жизнь.
Я не могу устоять.
— Честный обмен за то, что ты пытался сделать с моей, — оглядываюсь на Николая, вижу, как он застегивает молнию, и подмигивает мне.
— Отведите его вниз, — громкий голос мужа наполняет комнату прежде, чем я закрываю за собой дверь.
— Ты не хочешь попрощаться со своим отцом? — Николай кладет мне в рот ложкой кусочек ванильного мороженого.
Покачивая своей задницей у него на коленях в жалкой попытке сменить тему, он смеется и прижимает меня ближе.
— Не волнуйся, я трахну тебя в любом случае. Но я не могу оставить его предательство. Кто знает, на скольких людей из моей организации он оказал влияние. Я должен отправить сообщение, — большой палец проводит под моей губой и вытирает каплю сбежавшего десерта. Когда засовывает его мне в рот, я не могу удержаться от того, чтобы языком не описывать круги вокруг кончика.
Его грудь вибрирует в глубоком стоне.
— Моя сексуальная женушка, мне нравится, что ты делаешь со мной, — я чувствую, как он становится твердым под моими бедрами, и это снова заставляет меня дразняще извиваться. — Хотя мне нужно обеспечить твою безопасность. Важно, чтобы я сказал миру не шутить со мной… — тепло его ладони обхватывает мою челюсть, и он притягивает мое лицо ближе к своему, — …или с моим.
— Спасибо, папочка, что заботишься обо мне, — запуская пальцы в его короткую бороду, я наклоняюсь к нему, и позволяю нашим губам соприкоснуться.
Нет ничего лучше, чем быть испорченной насквозь человеком, который убил бы любого, кто причинил мне зло.
Включая моего отца.
Горькое чувство образуется в животе, когда я решаю пойти и поговорить с ним.
— Ах, вот оно, — мягкие карие глаза изучают мое лицо. — Момент принятия решения. Ты хочешь, чтобы я пошел с тобой?
Звон ложки о миску на время отвлекает меня, когда он подносит к моему рту еще один сочный кусочек.
— Хм. Нет, я думаю, мне нужно сделать это самой.
Может быть, у меня наконец-то хватит смелости задать ему трудные вопросы.
Он опускает ложку в пустую миску и целует меня в висок, прежде чем поднять и осторожно поставить на ноги.
— Хорошо. Иди, пока не передумала. Мне будет легче сделать то, что должен, зная, что ты смогла попрощаться, — когда он встает, то обнимает меня, а губы щекочут мне ухо. — Его судьба решена, любовь моя. Он больше не сможет причинить тебе боль, в его сердце нет места для перемен. Неважно, что он скажет, пытаясь повлиять на тебя.
— Я знаю. Не представляю, что он может сказать, чтобы оправдать продажу меня этому чудовищу, — прикусив нижнюю губу так сильно, что вкус ванили смешался с металлическим привкусом крови, я спускаюсь по холодным мраморным ступеням в северной стороне дома.
Две пары массивных дубовых дверей закрыты так плотно, что при открытии слышится свист воздуха. Держу пари, это сделано для того, чтобы приглушить звуки.
Холодок поселяется у меня в животе, но не из-за мороженого. Сколько людей зашли за эти двери и так и не вышли оттуда живыми? Может, я и выросла в этой темной жизни, но теперь я замужем за человеком, стоящим во главе всего этого.
Как ни странно, это заставляет меня чувствовать себя в большей безопасности. Он пойдет на все, чтобы защитить меня и свою семью. Я обхватываю руками свой живот, звук моих шагов эхом отражается от каменных стен.
Один из телохранителей Николая сидит за тяжелым столом рядом с зарешеченной дверью.
— Босс сказал, что ты придешь. Если он начнет буянить, просто закричи, — в большой руке появляется ключ, когда он встает,
Мой отец выглядит крошечным в своих кандалах. Я когда-то считала его величественным, но теперь он просто хрупкий, старый, побежденный человек.
Его лицо искажается в злобной гримасе, когда он видит меня входящей в маленькую комнату.
— Почему ты здесь?
Цепи сковывают его запястья, когда он пытается скрестить руки на груди. Они с глухим стуком падают обратно на кровать, и он тихо ругается себе под нос.
— Я просто хочу знать, почему ты хотел обменять меня на Антона.
Яркое воспоминание о том, как его безжизненные глаза встретились с моими, вспыхивает в голове, и по телу пробегает дрожь. Его слова навсегда останутся в моей памяти.
— Это было выгодно для меня, — его взгляд застывает в одной точке на потолке, а побелевшие от напряжения пальцы вцепляются в колени.
Гнев закипает в моей груди. Я хочу ударить его, закричать на него, трясти, пока не получу хоть какой-то ответ.
— Я не понимаю! Почему? Неужели я такая отвратительная? Я твоя дочь! — моя нога сама по себе топает от ярости.
— Нет. Ты не моя, — его слова звучат почти шепотом, но их сила пронзает мое сердце, словно пуля.
Все, что я когда-либо знала, рушится вокруг меня. Пустая боль распространяется ледяными завитками, которые смыкаются вокруг горла, лишая меня голоса. Колени подкашиваются, и я опускаюсь на холодный пол, пока беззвучные слезы затуманивают мой взгляд на мужчину передо мной.
Теперь становятся понятны все эти годы его скрытой неприязни. Дистанция, которую он всегда соблюдал, любовь, в существовании которой я себя убеждала, — все это оказалось лишь иллюзией.
— Твоя мать закрутила роман со своим профессором в колледже. Я чуть не выгнал тебя, когда она умерла, но понял, что ты можешь быть полезной, — холодный взгляд скользит по мне, когда он приподнимает бровь. — Ты должна была купить мне билет в новую жизнь. Но вместо этого… — он поднимается на ноги, его руки сжимаются в кулаки
