сможем — слишком долгая бюрократическая процедура.
— Но ведь сможем за две недели, — возразил стряпчий.
— И что нам это даст? — Николай Филиппович ничего не понимал. — Заседание через семь дней.
— Мы на него не явимся, — победоносно изрёк Кучера.
Я восхитился полётом мысли:
— Продолжайте.
— Есть процессуальное законодательство, единое для всей империи, — пояснил адвокат. — И арбитражный суд Москвы будет вынужден его соблюдать. Когда наш представитель не явится на слушание, его перенесут. Повторная неявка — и ещё один перенос. На третий раз дело рассмотрят без нашего участия, но у нас целых три недели, чтобы уладить все вопросы по слиянию. Думаю, мы справимся гораздо раньше.
— Браво! — похвалил я, делая мысленную отметку о необходимости повышения Кучеры. — Вот это наш стиль. Выход из плоскости.
— Радикально, — оценила Джан.
— И от нас этого явно не ждут, — признал Аркус.
— Тогда приступаем без лишних промедлений, — я посмотрел на часы. — Николай Филиппович, вы отвечаете за поглощение и реорганизацию. Генрих Маркович, за вами юридическая часть по «Молнии». Действуйте в плотной связке с юридическим отделом «Стрижа». Если можно ускорить процесс… хм… с помощью дополнительных вливаний… ускоряйте. Я выпишу любые чеки.
Сидящие за столом понимали, что речь идёт о взятках.
— Что с холдингом? — вскользь уточнил Николай Филиппович.
— Будет холдинг, — ответил я. — Но не сразу. Пока используйте особняк в Старом Городе. И постепенно готовьте документацию для создания единой структуры.
— Надо прописать это в Уставе, — подсказал Кучера.
— Прописывайте, что хотите, — отмахнулся я. — Конечный результат — на ознакомление Джан.
На этом и разошлись.
* * *
Программа съезда шла своим чередом.
Вечером мы отправились на бал и прекрасно провели время. Я танцевал не только с Джан, но и с Аней Строгановой, и с рыжеволосой графиней Звягиной. Что интересно, атмосфера была спокойной, никто ни к кому не имел претензий, и в целом народ расходился в благодушном настроении.
На следующий день я вновь слушал докладчиков, не успевших высказаться десятого числа. Но гораздо продуктивнее было общение в приватных комнатах, где удалось закрепить предварительные договорённости с перспективными деловыми партнёрами. Я вёл диалоги таким образом, чтобы заключить контракты именно с моей основной службой доставки и всячески избегал упоминания «Молнии».
Казалось бы, ничто уже не способно удивлять в Екатеринбурге, но тут в одном из коридоров меня догнал неприметный тип в чёрном костюме и сообщил, что со мной желает поговорить тет-а-тет князь Мещерский. Я не стал выделываться, предупредил Джан, что отлучусь на некоторое время и последовал за слугой, который больше напоминал представителя СБ.
Мы достаточно быстро покинули зону для гостей, пройдя через каббалистическую дверь в стене, и оказались в той части «Господства», которая была скрыта от посторонних глаз. Переместившись в дальнее крыло и поднявшись по узкой лестнице, мы попали в тихую гостиную с одной-единственной дубовой дверью.
— Его Сиятельство ожидает вас в кабинете, — тихо произнёс эсбэшник.
Открыв дверь, я замер, оценивая обстановку.
— Барон, вы когда-нибудь разлучаетесь с этой тростью?
Кабинет выглядел очень скромно, и это меня не удивляет. Здесь господин Мещерский занимался бухгалтерией дворянского клуба и крайне редко принимал посетителей. Думаю, в его родовой усадьбе всё гораздо солиднее и респектабельнее. А так — массивный дубовый стол, пара кресел, закрытый шкаф и встроенный в стену сейф. Окно выходит на закрытую территорию, и уличный шум не мешает работать. Князь даже секретаршей не обзавёлся, что меня удивило до крайней степени. Ну, хотя бы телефон есть.
— Крайне редко, — улыбнулся я, приближаясь к письменному столу. — В последнее время слишком многие питают ко мне антипатию.
Мещерский усмехнулся и указал на свободное кресло:
— Думаете, без оснований?
Я сел, положив трость на колени.
— Основания всегда можно найти, Ваше Сиятельство.
— Тут не поспоришь, — князь театрально вздохнул. — Чай, кофе?
— Благодарю.
— Так и думал. Наслышан о ваших привычках.
— Собирали компромат?
— Окститесь, барон! Просто наводил справки. Думаю, вы понимаете, что последнее слово о приёме новых членов в Союз остаётся за мной. Есть несколько влиятельных особ, которые тоже участвуют в голосовании, но если я накладываю вето — ничего изменить уже нельзя.
— Я польщён.
— Ой, не надо. Вы же понимаете, я опираюсь в принятии решений на личную выгоду, и интересы сообщества неразрывно связаны с моими. Вы крайне полезный человек, господин Иванов, хотя сами ещё об этом не догадываетесь.
— Так просветите меня, князь.
— Ну, вы успели слишком многим перейти дорогу, и при этом до сих пор живы. Что, безусловно, делает вам честь. Но гораздо ценнее для меня то, что вы можете создать потенциальные проблемы моим… эээ… конкурентам. А ради этого я готов поделиться информацией, которой не располагает даже всезнающий господин Строганов.
— Вот это поворот, — я откинулся на спинку кресла.
Мне уже второй день предлагают информацию в обмен на борьбу с конкурентами в том или ином виде. Даже родной папочка из забытья выкопался.
Мою реплику Мещерский проигнорировал.
Вместо этого поинтересовался:
— Что вам говорит фамилия Гамовых, барон?
Улыбка сползла с моего лица.
Гамовы слишком давно стоят у меня костью поперёк горла. Сначала я убил начальника службы безопасности Эфы, потом его старшего сына Арнольда. По логике, если у Гамова был старший сын, то есть и младший. Или брат какой-нибудь. Или сват. Но у меня вечно не хватает времени, чтобы основательно «пробить» всех своих врагов.
— Много чего говорит, — вслух произнёс я. — И что с ними не так?
— С ними всё так, — ухмыльнулся Мещерский. — А у вас, барон, назревают проблемы.
Глава 9
Факт был преподнесён совершенно спокойно, будничным тоном, словно ничего особенного и не происходит. Князь умолк, дав мне возможность прочувствовать смысл сказанного.
— Проблемы — понятие относительное, — заметил я, тщательно взвешивая каждое слово. — О каких именно проблемах идёт речь?
Князь наклонился вперёд, сцепил руки на столе.
— Вас интересует предыстория, барон? Без неё будет труднее понять, что происходит.
— Я слушаю.
— После того, как умер Арнольд, у Гамовых на несколько недель воцарилось безвластие. Наследники бывшего главы Рода погибли в Фазисе при попытке переворота, как вам должно быть известно. Семья, несмотря на зависимость от Волконских, спешно покинула Россию.
—
